В какой момент все полетело кубарем и в неправильном направлении? Могу ли я считать появление Фреда чем-то хорошим? Ведь в конечном итоге я все равно оказался на больничной койке, уже в который раз за свою жизнь. И, что самое обидное, все самое плохое случается со мной на дороге. Может, мне стоило после приюта переехать в лесную глушь? Или даже там я умудрился бы обзавестись врагами? Перешел бы тропу какому-нибудь лесорубу, и тот зарубил бы меня темной ночью, ага. Может, я просто сам по себе какой-то невезучий?

Кажется, лекарств мне вкололи, просто будь здоров. Уж не знаю, сколько именно я пролежал в отключке, наблюдая за кадрами из своего прошлого, но когда я открываю глаза, то первым делом вижу Фреда, стоящего у окна. Надо же, он облачился в белый халат. Разве что только очков ему не хватает, как при нашей первой встрече.

- Ну на-а-адо же, кто проснулся! – восклицает парень, едва я только глаза открываю. Без лишних слов он наливает мне стакан воды и помогает сделать пару глотков. – Никогда так больше не делай, слышишь? Ты чуть меня до инфаркта не довел, эгоист! – восклицает парень, вцепившись пальцами мне в плечи.

- Что случилось-то вообще? – хриплым голосом спрашиваю я, пытаясь оттолкнуть от себя ангела, который чуть ли слюной на меня не брызжет. Стоит мне только начать шевелиться, как по спине проходит неприятная волна боли. Надо сказать врачам, чтобы не экономили на обезболивающим.

- Даже не знаю, с чего и начать, - чешет затылок Фред, разжимая, наконец, свои объятия и присаживаясь на край кровати. – Как давно ты знаешь своего водителя?

- Чарльза? – удивляюсь я. – Да уже лет десять… А что?

- А вот ничего, - дергает плечом ангел. – Время еще совсем показатель того, что знаешь ты человека хорошо.

Кто бы мог подумать, что мой собственный водитель вот уже больше года планирует мою смерть? И ведь причины-то веской нет, вся его ненависть собрана по крупицам, каким-то мелким деталям, на которые я никогда не обращал внимания. Из-за опоздания лишил водителя премии, нагрубил, когда был в плохом настроении, и вообще жизнь у меня всегда складывалась удачно, а у Чарльза – нет. Конечно, это не повод начать ненавидеть человека настолько, чтобы желать ему смерти, но если вдуматься, то что же такое надо совершить, чтобы заставить кого-то себя ненавидеть? Самую малость, поверьте. Достаточно просто не так посмотреть.

- Пару лет назад у него квартира сгорела, пришлось перебираться в общежитие, - рассказывает Фред, попутно очищая апельсины, лежащие в большой тарелке на тумбочке. Кто их только принес? – Жена изменила с каким-то бизнесменом, а потом и вовсе ушла, заявив, что Чарльз слишком уж бедный и жалкий. Или что-то типа того. Ну, у мужика и начало башню сносить, плюс, ты был типичным примером богатого и успешного человека, которым Чарльзу не суждено было стать. В общем, он решил свои проблемы просто – сконцентрировался на ненависти к тебе. А чтобы подозрения всякие отвадить, даже уговорил киллера стрелять в тебя, когда ты будешь в машине. Ну, мол, водитель ведь тоже мог пострадать, а значит, и не при чем он вовсе. Вот такая вот история.

А я-то уж валил все на конкурентов и своего заместителя. Даже согласен был на версию с разозленной любовницей, которой всегда хотелось больше, чем секс на рабочем месте. Судьба шутница, любит преподносить сюрпризы, причем от лица тех, от кого мы меньше всего ждем подвоха. Все, что я могу в этой ситуации сказать – придется учиться самому водить машину.

***

В этот раз меня все-таки приходят навещать. В прошлый раз иногда заглядывала Патриция, но, как только я стал идти на поправку, она предпочла не появляться в больнице. Сейчас она тоже заходит, в основном вместе с Аддерли. Видимо, я упустил тот момент, когда эти двое записали меня в статус друга своей пары, но и отталкивать никого не стал. Хотя бы потому, что ощущать, как кто-то искренне переживает за твое здоровье, чертовски круто. Правда, Фред иногда зудит на ухо, чтобы я не переигрывал, жалуясь на боли и неудобство, но это мелочи. Зато я могу открывать свой ларек и торговать апельсинами. И почему в больницы принято таскать именно эти фрукты?

Удивительно, но несколько раз ко мне заглядывали даже сотрудники нашей компании. Один принес планшет, другой почти провел кабельное в мою палату, правда, забыл сначала установить телевизор. Кто-то принес книжки, кто-то тащил еду, которая в скором времени оказывалась в бездонном желудке довольного Фреда, а кто-то просто не хотел отставать от коллектива. Не знаю, хотели ли все они на самом деле повышения и премий, или все-таки делали все из благих побуждений, но да, я был рад. Никогда еще не был в центре внимания, тем более, настолько приятного.

Но больше всего я ждал именно Кэрри и Рори. Мальчишка нарисовал несколько десятков рисунков, которые теперь висят у меня над кроватью и временам немного пугают. Ну, правда, есть что-то зловещее в этом стремлении детей изобразить все слишком уж образно. Нарисованный огонь похож на какого-то динозавра. Естественно, говорить такое вслух я не стал, натягивая на лицо улыбку и хваля Рори за его старания. Впрочем, похвала всегда выходит искренней.

***

Врачи говорят, что я очень быстро иду на поправку, и это, несомненно, радует. Мне до одури надоели эти белые стены, халаты, запах медицинского спирта с резиновыми перчатками и апельсины, которые я ем на завтрак, обед и ужин. Вернее, даже, вместо завтрака, обеда и ужина. Мало аппетитную кашу я даже ложкой трогать брезгую, потому что выглядит она ужасно. Да и пахнет тоже мерзко.

Чем ближе день выписки, тем труднее мне усидеть на месте. Вместе с Кэрри и Рори мы частенько выходим погулять во двор, а Фред иногда составляет нам компанию. Правда, он стал заходить реже, ссылаясь на какие-то свои ангельские дела и обязанности, и говоря, что его присутствие сейчас не очень-то и необходимо.

- Что? Я тебе не нянька, с ложечки кормить не буду, - дергает плечом парень. – Может, ты надоел мне уж, хочу отдохнуть от тебя.

Конечно же, он несерьезно. Иначе не возвращался бы потом, рассказывая, как холодно на верхушке Эйфелевой башни или что в Египте ужасно жаркое солнце. И не приносил бы стопку свежих газет и журналов. Хотя иногда мне начинает казаться, что свое время здесь, среди людей, он действительно исчерпал. Он хотел помочь мне изменить мою жизнь, разобраться с моим ненавистником, и он сделал это. Пусть я и сопротивлялся, спорил, ругался, просил его уйти – сейчас я понимаю, что не хочу, чтобы Фред все-таки ушел. Он… он стал моим другом. Моим настоящим другом. Как бы ни прослезиться от такой волны сентиментальности.

***

В день моей выписки Кэрри и Рори задерживаются – застряли в пробке в паре кварталов от больницы. Не знаю, если честно, что за отношения у меня сейчас с этой женщиной. Вроде бы, мы стараемся держаться в рамках дружбы, но порой так и норовим выскочить за ее пределы. Надо будет что ли поискать в интернете, как правильно приглашать девушек на свидание. А то как начну говорить что-нибудь невероятное глупое, спугну еще.

Зато Фред тут как тут. Удивительно, но он первый раз в жизни причесался. Не знаю, по какому поводу, но выглядит он намного лучше, чем обычно. Хотя, впрочем, его образ мальчика-сорванца стал уже привычным глазу, так что выглаженная футболка и пиджак придают ему какой-то чудиковатый вид.

- На свидание решил меня позвать? – усмехаюсь я при виде парня. Тот в ответ округляет глаза, восклицая: «Вы посмотрите, у кого проснулось чувство юмора!», и взлохмачивает мне волосы, говоря, что я выгляжу слишком уж деловито.

- Расслабься, скоро твоя мадама прибудет, - добавляет он, вытаскивая из кармана брюк галстук-бабочку. Я и понять ничего не успеваю, а парень уже надевает его мне, не скрывая самодовольной улыбки. Правда, в его глазах веселья мало, словно ангел хочет мне что-то сказать, но не может. Хотя тут и без слов все понятно.

- Это все? Пошла пора говорить другу другу: «прощай»? – нехотя спрашиваю я. – После всего, что было… Ты так просто уйдешь?