— Ты сам-то в это веришь?

— Конечно! — сверкнул глазами он. — Ты не понимаешь искусства! Оливия будет моей самой прекрасной натурщицей, мы продадим мои картины в Карсте и будем счастливы.

— Только где ты писать-то собрался свою картину? — спустила я его с небес на землю. — Если даже я нашла маленький набросок, твой наставник наверняка заметит этот… большой портрет.

— Алоиза, прошу тебя, — жалобно попросил Тобиас и выглядел при этом, как несчастный щенок. И снова краснел. — Пожалуйста, никому не говори.

— Я не скажу, Тобиас, — успокоила я его. Мы немного посидели в темноте.

— Алоиза, — позвал опять художник, снова сминая свой многострадальный головной убор. — Я же все равно буду у тебя писать портрет госпожи Граден. Можно, я в твоей лаборатории…

— Ты хочешь писать у меня ЭТО? Среди моих реторт, колбочек и реактивов? — я с ужасом представила голую Оливию в цветном варианте. Тобиас лишь еще больше поник, сгорбился, и мне пришлось уступить. — В конечном итоге, думаю, реактивы не будут против, — вздохнула. — Да и ты уже второй за сегодня, кто называет меня бесчувственной, надо что-то с этим делать.

— Прости меня, Алоиза, — виновато зарделся художник. — И спасибо.

— Только учти, если разобьешь хоть что-нибудь! — строго пригрозила я. — И если запах не понравится, тебя там никто не держит! — снова робкий Тобиас заверил меня, что будет вести себя тише мыши. — Знаешь, я, пожалуй, засиделась у тебя, Тоби, у меня там еще мацерация идет! — вскочила со стула, потерла ушибленную поясницу и заспешила к выходу. Юноша проводил меня до самой Белой башни. И, хоть с маслами все было в порядке, я осознала, что спать опять лягу за полночь.

Прошло еще много времени прежде чем я смогла снять колбы с огня, закупорить и поставить в шкаф, чтобы настаивались. Уставшая и сонная, я вернулась к себе, едва заметила листок в приемном кабинете и принялась его читать при свете свечи. Это оказалось послание от Эльвины, где она в вежливых выражениях заверяла меня в своем королевском прощении. Снизу на бумаге оставалось еще немного места, и я принесла со склада нашатырь, чтобы подержать записку над флакончиком с солью. К моей радости, на листе проступили ярко-синие буквы. Принцесса догадалась и прочла тайные строки!

«Приходи завтра с утра в покои леди Крестон, возьми с собой кольцо. И почему мы снова на Вы?» — писала она.

— Алоиза! Вставай, Алоиза!

— Сейчас, встаю, Хексия, — пробормотала я, пытаясь оторвать голову от подушки и преодолеть ужасную сонливость. И вдруг очнулась, будто на меня вылили ушат воды. Это был не голос наставницы, это был вообще не женский голос!

— Алоиза!

Я разлепила глаза, приподнялась и с досадливым стоном снова опустилась на кровать. У порога моей комнаты стоял Джек в своей зеленой мантии и светло улыбался. Кажется, история повторяется. С тех пор, как принцесса попросила меня о помощи, я уже вторую ночь поздно ложусь, и в результате проспавшую меня кто-нибудь будит, обязательно врываясь при этом в мою комнату!

— Что ты здесь делаешь? — сердито сказала я в потолок.

— Я же обещал зайти утром. А время завтрака и так прошло. Или ты уже не собираешься в лабораторию господина Тарма?

— Конечно, собираюсь, но что ты забыл У МЕНЯ В СПАЛЬНЕ? Выйди сейчас же и дай мне одеться! — потребовала я.

— Лизи, да с утра ты еще ворчливей, чем обычно, — насмешливо протянул этот наглец. — И выглядишь, кстати, не очень. Может, не пойдешь?

— Я тебе дам не пойду! Сгинь!

Дверь за Джеком захлопнулась, и я смогла наконец-то выбраться из постели. Действовала быстро, стряхнув с себя истому и недосып, ведь меня уже ждали. Накинуть мантию, расчесать и переплести волосы, умыться… в тазу должна была быть вода, неужели я вчера не принесла? И поесть нечего.

Из комнаты я вышла мрачная, но в глубине души взволнованная и обрадованная тем, что скоро попаду в святая святых ардарийской алхимии. Я так об этом мечтала! Жаль, что наставница не увидит этого момента.

К моему удивлению, на стойке в приемном кабинете меня ждали тарелка с картошиной, котлетой и хлебом, ложка и кружка. Джек стоял рядом и сиял, словно начищенная медная монета. Он кивнул на еду, всем своим видом показывая, что позаботился обо всем, а затем указал на полное ведро, с которым я обычно ходила за водой. Мне стало очень приятно и одновременно неловко.

— Завтрак, госпожа, — шутливо отсалютовал мне рыжий. — И вода для умывания.

— С чего это ты такой добрый?

— Рыцарь живет, чтобы служить прекрасной даме, — патетически произнес юноша, а я только хмыкнула.

— Или дамам.

— Как тяжело удержаться и не облагодетельствовать всех, — согласно кивнул Джек, ничуть не смущаясь.

— А к нюхательной соли ты даже и не прикоснулся, когда я просила помочь.

— Аммоний, — презрительно фыркнул он. — Никакой романтики. Давай ешь быстрее.

Я принялась за еду, осознавая, насколько божественными были эта прекрасная котлета и картофелина. Последние два дня я питалась очень скудно и, в основном, сухомяткой. Так что даже остывший травяной взвар не испортил моего настроения.

— И все же, почему ты сегодня так заботлив?

— Просто ты так сладко спала и казалась такой беззащитной и усталой, — вознес к потолку свой взгляд Джек. — Я никак не ожидал увидеть тебя такой милой, Лизи, и сразу вспомнил, что страждущим надо помогать, — видимо, заметив, как я потрясенно смотрю на него, наглец вдруг подмигнул хитрым карим глазом и выдал. — На само-то деле, я надеялся, что, если накормлю тебя с утра, ты, возможно, не превратишься в обычную жестокосердную Лизи. Ну, или хотя бы сделаешь это не сразу.

— Жестокосердную, значит? — обиделась я. — И не называя меня Лизи! — а затем, доев последний кусочек, все же смягчилась. — Но спасибо за завтрак.

— Умойся же, дева, и дай мне насладиться цветущим видом твоего лица! Если холодная вода вообще способна на такие чудеса!

— Я сейчас тебя стукну тарелкой по голове, — сухо сказала я, и Джек, наконец, замолчал.

Мы уже собирались выйти за дверь, и тут я вспомнила про письмо Эльвины. Я же должна была зайти к Оливии! Как можно было об этом забыть?

— Послушай, Джек, мне очень надо по одному делу… заказу. Я скоро вернусь, ты же подождешь меня здесь? Пожалуйста, — попросила я, останавливаясь.

— Что еще остается делать рыцарю? — пожал плечами он, но скорчил такое трагичное лицо, будто я попросила его убить дракона.

Быстро сбегав к наставнице за кольцом и спрятав его в складках мантии, я пустилась по коридорам. Даже не остановилась, чтобы полюбоваться на любимый витраж. Добравшись до комнаты с розами, постучала, не успев отдышаться. Открыла леди Крестон и без слов посторонилась, приглашая меня внутрь. Сегодня она опять была в красном, но я не стала рассматривать ее туалет, ведь на диванчике в будуаре Оливии сидела принцесса!

На Эльвине было нежно-желтое платье с белыми вставками, а волосы локонами обрамляли ее лицо, делая Ее Высочество еще более юной. Я не могла поверить, что передо мной сидела та самая девушка, которая вчера повелевала стражниками и спасла меня от тюрьмы.

Эльвина внимательно посмотрела на меня своими большими голубыми глазами и робко улыбнулась. Она не спешила начинать разговор, да и мне в присутствии леди Оливии мерещился тот набросок с развязной блондинкой и голым телом. Даже кровь прилила к щекам, хотя я никогда не считала себя стеснительной или нежной. Воцарилось молчание, которое прервала графиня, обратившись к принцессе:

— Знаете, Ваше Высочество, мне, пожалуй, есть, чем заняться, а вы пока можете посидеть здесь, поговорить. Располагайтесь, словно вы у себя, — милостиво разрешила придворная дама принцессе, даже не сообразив, что сама жила на птичьих правах в королевском замке, а не наоборот. Тем не менее, величественно кивнув, будто делая одолжение, блистательная Оливия покинула нас и скрылась за внутренней дверью, в своей спальне.

— Садись быстрее, — тихо сказала Эльвина, похлопав по сиденью рядом с собой.