— Лизи, — отвлек меня от своих размышлений Джек. Он был действительно взволнован. — Так ты правда знаешь, как очистить клинок?

— Возможно. Но что я буду рассказывать тебе чужие секреты? — повторила его же слова.

— Лизи, стой, — юноша преградил мне путь. Глаза его сейчас сияли яростной надеждой, и я поняла, что в своей душе он всегда был рыцарем, а не алхимиком. — Ты должна мне помочь.

— Не называй меня Лизи, — тихо попросила, чувствуя, как этот взгляд ломает мою решимость.

— Алоиза, — страстно, серьезно позвал рыжий. — Помоги мне, пожалуйста.

«Хексия, можно я попробую еще, пожалуйста?» — рыдала я, застигнутая на месте преступления. Встала ночью, схватила самую интересную книгу, развела огонь и принялась повторять рецепт. Да только получившаяся в результате неумелых действий жидкость сильно обожгла кожу рук. И наставница обнаружила меня с рассветом, всю в красных пятнах, в испорченной сорочке. При этом плакала я больше от собственной неудачи, чем от боли.

Она, растрепанная, сердитая, с нахмуренными бровями, губами, сжатыми в тонкую линию, стояла, уперев руки в боки. «Алоиза! — вскричала она, хватая меня за руки, засовывая их в чан с водой. — Горе ты луковое! И что тебе в комнате не спалось? Разве можно быть такой безответственной? Ты могла устроить пожар, что-нибудь взорвать или чем-то надышаться! Посмотри, стол прожгла! Сорочку свою! Руки! А котелок в каком состоянии? — мне сначала дали сильный подзатыльник, а потом крепко прижали к груди. Хексия заглянула мне прямо в лицо. — Ты сильно напугала меня. И расстроила. Алоиза, обещай мне, что никогда! Никогда не будешь без меня экспериментировать! Ну же! — строгая наставница потрясла меня, а потом ожесточенно принялась вытирать зудящую кожу собственной юбкой. — Обещай!» «Обеща-а-аю», — захныкала я.

С тех пор Хексия следила за мной еще пристальнее, еще строже наказывала за шалости. Она говорила, что это для моего же блага. Но я подчинилась ей не поэтому. Для меня ее неодобрение было гораздо хуже невозможности сделать что-нибудь стоящее. Тем более что Хексия и сама мне все показывала, и разрешала читать, что я хотела.

— Госпожа запретила мне заниматься сложной алхимией без нее, — честно призналась Джеку и понурилась.

— Ну и что? Ты вечно будешь слушаться? Тебе же хочется!

Мне хотелось. Руки чесались создать что-то действительно полезное.

— Ты опытный взрослый алхимик, ничего страшного не случится. Я найду все необходимое, а пробовать будем прямо здесь, — искушал он меня. Наклонился, заглянул прямо в лицо. И я поддалась этим карим глазам с лукавыми искорками.

— Ну хорошо.

Какое-то облегчение затопило меня оттого, что я наконец-то решилась нарушить то давнее обещание. Я предвкушала, как, словно по волшебству, ржавчина покинет старинный меч, и он обретет новую жизнь. Если я найду рецепт, конечно.

Но Джек пришел в неописуемый восторг. Весь начал будто светиться. Галантно поцеловал мне руку, которую я не успела выдернуть. А потом и вовсе в грациозном поклоне упал на одно колено и начал опять, как балаганный актер:

— О леди Лизи, чья несравненная красота не уступает лишь твоему доброму сердцу!

— Ты мне только утром говорил, что моему лицу даже умывание не поможет, — оторопело произнесла я, пытаясь побороть в душе очень странное чувство. А чувствовала я себя принцессой, перед которой бухнулся на колени влюбленный кавалер. Никогда о таком не думала. А теперь даже сердце начало сильнее биться, выдавая волнение. «Такое подобает Эльвине, а не мне», — успокаивала себя. Рыжий же продолжал свою торжественную речь.

— Позволь же мне, о восхитительная леди, пригласить тебя на праздник Солнцестояния! Прошу, окажи мне эту честь, или я не вынесу отказа! — он нарочито медленно приложил руки к груди, и тут уж я не смогла сдержать улыбки. Все-таки это был тот же самый шут Джек.

Не успела я ответить, как где-то недалеко раздался звон стекла. Джек тут же перестал паясничать и вскочил. За два стола от нас на полу лежали осколки — что-то разбилось. И самое страшное, в установившейся тишине отчетливо послышался хруст под чьими-то ногами, а потом шарканье неосторожных шагов, будто кто-то пятился назад.

— Кто здесь? — воинственно спросил мой спутник у пустоты, вытягивая из кармана нож. Еще секунда, и он бросился на невидимого противника, и я услышала вопль испуганной принцессы.

— Джек, не надо! — вскричала я, кидаясь за ним, но было уже поздно.

* Мацерация — растворение вещества в жидкости. По-другому, получение экстракта. Для мацерации подходит не каждое масло, а лишь некоторые виды.

Эльвина не стала дожидаться, когда ее заколют, и в тот же миг стянула кольцо. Однако рыжик, не ожидавший такого поворота, с размаху налетел на принцессу, и она чуть не упала. Левой рукой он успел поймать девушку, и Эльвина оказалась прижатой к его груди. Так они и застыли почти в танцевальной позе, уставившиеся друг на друга широко распахнутыми глазами — карие против голубых.

— Сейчас же отпусти ее! Это же принцесса! — я подбежала и расцепила их.

С беспокойством оглядела подругу, поправила выбившийся из ее прически локон. А потом задвинула девушку себе за спину, отделив ее от Джека. Тот стоял с настолько растерянным выражением лица, которое вряд ли смог бы передать и лучший из актеров. Наконец, он неловко прокашлялся, положил нож на стол и отдал низкий поклон по всем правилам этикета.

— Ваше Высочество… я не ожидал, что… Вы посетите нашу лабораторию подобным образом. Простите, что попытался Вас схватить.

Принцесса вышла вперед, чтобы принять приветствие. Протянула руку для поцелуя. Смотря на ее прямую спину, я опять ощутила то самое королевское достоинство, как тогда, перед стражей. Только в этот раз аура Эльвины была не такой повелительной, а более мягкой. Подруга благосклонно улыбнулась.

— Не стоит, лорд Лахельм. Вы проявили храбрость.

— Прошу Вас, Ваше Высочество… — не может быть, Джек смутился! Я впервые наблюдала, как он подбирает слова. — Я не лорд. Титул сейчас принадлежит моему отцу, а после отойдет старшему брату. — Затем он все же поднял глаза и впился ими в принцессу. Взгляд его был голодным, ищущим. — Ваше Высочество… Ваша невидимость — это магия? — спросил и затаил дыхание. Как ребенок. Даже не заметил артефакт, который Эльвина баюкала в ладони.

— Мой жених — колдун, — уклончиво и немного грустно ответила она, — нечему удивляться. Однако я должна просить Вас дать слово, что ни одна душа не узнает об этом маленьком недоразумении. Меня здесь не было. В противном случае произойдет большая неприятность, которая коснется также и вас с Алоизой.

— Клянусь честью, я никому не расскажу, принцесса, — живо согласился Джек. Было видно, что ему очень хочется расспросить про волшебство, но сделать этого он не решился.

— Оставьте церемонии для двора, — подруга состроила страдальческую мину. — Не выношу расшаркивания. Зовите меня Эльвиной. Возражения не принимаются, Джек, — она первая обратилась к нему по имени и солнечно улыбнулась, протянув ладонь для дружеского рукопожатия.

И вот тут-то, наконец, рыжик пришел в себя. Встрепенулся, нацепил ответную озорную улыбку, вместо рукопожатия снова приложился к руке принцессы в поцелуе, чуть более долгом, чем требуется (неисправим!).

— А теперь покажите мне свой меч и все здесь, — обрадовалась подруга. — Мне очень интересно.

— Я весь к услугам прекрасных дам, — склонился он. — Пройдемте.

Алхимик засунул кинжал в ножны и спрятал обратно в карман, а потом Эльвина уцепилась за его локоть, и нам провели повторную экскурсию. При этом юноша шутил, иногда почесывая макушку, и рассказывал веселые истории про непутевых учеников господина Тарма. Например, один из них как-то умудрился прожечь металлический котел (мне почему-то кажется, что это был Джек). А что было, когда они случайно запустили внутрь кошку! Бедняга погромила склад и выбралась оттуда сине-зеленая с проплешинами.