- И что, совсем не жалеешь?

- А что мне терять? - Сенька флегматично зевнул, всем видом показывая, что вопрос был риторическим. И что разговаривать на эту тему он больше не имеет желания.

Тексты от Элис смущали. Иногда до такой степени, что приходилось на секунду выдыхать, после глубоко вдыхать сызнова, закрывать глаза. Сенька откидывался назад на стуле, закладывал ладони за голову и долго смотрел в потолок. Все казалось каким-то неправильным, неверным, перепутавшимся. Мысли путались, в груди становилось тяжело. Он заставлял себя снова и снова сосредотачиваться на учебе, работе, делах. Каникулы закончились, и свободного времени почти не осталось. Это было радостно. Чем меньше времени, тем меньше возможности думать о том, о чем думать не хочется. Он стал еще более отстраненным, спокойным, холодным. Сашка временами наседал с дурацкими вопросами: “Где ты витаешь? О чем думаешь?” Петров неопределенно пожимал плечами и говорил, что ему нужно идти. С Лизой и Настей почти не пересекались, сразу после уроков шел на курсы или домой работать. В двенадцать отключался как часы. И так день за днем, лишь на выходных вычитывая тексты. Ноябрь пролетел незаметно, город плотно погряз в белых цветах. Арсений экстерном сдал экзаменационные тесты, заполнил и заверил кучу разных заявлений и справок… И уехал вместе с редактором в Чехию. Он неплохо зарекомендовал себя в роли помощника, настолько, что предложили стажировку на полставки. Когда появилась возможность сделать заграничный репортаж, Петров не сомневался в том, что он действительно хочет этим заняться. Две недели в Праге показались недолгим, но раем: красота мертвого города завораживала. Здесь даже время текло по-другому, не так, как в привычном Нижнем. Сообщения от Элис приходили все так же часто, но он не читал. Лишь однажды написал, что занят. Нужно было время, чтобы привести мысли в порядок, успокоиться, причесать неуемные странные эмоции. Когда пришло время возвращаться, Арсений точно знал: он изменился. Но еще не до конца понимал, как именно.

“Анна кусала губы и плакала. Она молча утирала слезы и не позволяла себе ничего более. Даже в одиночестве она не разрешала себе плакать громко”.

Внезапно обнаружилось, что волосы действительно порядком отросли. Пришлось покопаться по полочкам в ванной, чтобы найти мамину резинку для волос. Конечно, охов и вздохов по поводу того, что ему надо стричься, было немало, но Сеньке было все не до этого. Поэтому он просто собрал светлые пряди в хвост, что взялось, да так и оставил, чтобы в глаза не лезло. В школе это произвело фурор. Да и сам Петров после поездки будто стал выглядеть для одноклассников, а особенно для одноклассниц, совсем по-другому. Излишнее внимание надоедало, поэтому парень старательно ныкался по углам, устало делая вид, что сильно занят чтением конспекта на переменах. В конце концов, раскручивать на разговоры его надоело, поэтому жить стало спокойнее.

- Прости, пожалуйста. Я так не хочу надоедать тебе. Прости. Я просто… У меня не осталось средств связи с тобой, я боюсь даже отправить смс. Прости. Просто… Скажи, что ты в порядке. Я волнуюсь. Если я в конце напишу “твоя Элис”, это будет слишком пафосно?.. Это сводит меня с ума. Прости.

Декабрь выдался морозный. Дома уже пахло мандаринами и попеременно то здесь, то там появлялась мишура: мама заботливо украшала полки с книгами и окна. Сенька особого прока в этом не видел, но по мере возможности помогал. Новый год приближался семимильными шагами вместе с полугодовыми экзаменами. Девчонки в классе радовались предстоящему празднику, парни печалились по скорым тестам, Петров же смотрел на всю суматоху безразлично. За результаты своих тестов он был спокоен, а сам Новый год его не особо волновал. Немного оживляло обстановку лишь то, что на каникулы был шанс вместе с редакцией поехать в Москву делать репортаж. Сашка завистливо вздыхал, хлопал друга по плечу и закатывал глаза, сетуя на то, что его-то в Москву точно не возьмут, не заслужил.

- Чего это не заслужил?

- Да я уже знаю, что получу за тесты. Как пить дать дома запрут, - Лук выдыхал дым в морозный воздух и морщился от щекотавшего нос холода, - и даже с Женечкой не дадут увидеться. Мир несправедлив к таким красавцам, как я.

Арсений пожимал плечами, предпочитая не напоминать о том, что каждый сам кузнец своего счастья. В конце концов, выбрать вариант плохо написать контрольные тоже означает сделать выбор.

- А ты-то как?

- М?

- Ну, ты ж после Настьки ни с кем не того…

Петров морщился и отворачивался, явно давая понять, что не хочет об этом разговаривать. Лук цокал языком и отставал. Он знал, что пытаться что-то выбить из друга в таком состоянии все равно бесполезно.

- Тебе нужно жить реальной жизнью, Элис. Я все так же буду работать с твоими текстами, но тебе нужно перестать так зависеть от этого.

- Но я…

- Прекрати. Полюби кого-нибудь реального. Я не верю, что рядом с тобой никого нет.

- Так ты…

- Конечно, знал. Ты же не думала, что я настолько глуп, чтоб не заметить?

- Нет, конечно, нет.

- Тогда прекрати. Не заставляй меня сделать это самостоятельно.

- Но…

- Спокойной ночи, Элис. Будь счастлива.

На душе скребли кошки. Сенька залпом допил третью чашку кофе. От него уже тошнило, но парень знал, что не сможет сегодня уснуть.

- Пройдет, - тихо сказал он себе и принялся за работу. Он всегда уходил в работу, когда не мог вынести того, что творилось в голове. А добровольного отказа от общения с Элис он точно не мог вынести: вся холодность разума начисто перекрывалась горячностью болящего сердца. Слишком сложно, чтобы быть правдой, слишком просто, чтобы ей не быть.

========== 15. Говорят, под Новый год… ==========

Пальцы у Женечки были красивые: длинные и тонкие, бледные. Ногти же напоминали цепкие когти хищной птицы: схватит за загривок и не отпустит больше. Сенька, смотря на них, думал, что не хотел бы оказаться на месте того, на чьей шее они сомкнутся. Сейчас же таким несчастливцем являлся Сашка, впрочем, и не ведающий о своем несчастье.

- Так, да? - воодушевленно переспросил Лук, откинув голову назад на спинку дивана. Евгения неспешно кивнула, ноготки скользнули по мягкой темной челке. - И откуда ты только знаешь, как оно было?

- О, я много чего знаю. - Девушка изящно повела плечом и улыбнулась, даже не думая продолжать фразу. - Арсений, принесите даме вина.

- Вина нет, кофе есть. Будешь?

Женечка кивнула, темная прядь волос, убранных за ухо, скользнула на грудь. Евгения и Сашка заглянули ненадолго, друг упрашивал пойти с ними в кино, Петров же категорически отказывался: он как раз работал над одной из глав Элис и не хотел отвлекаться. Вздохнув, парень поднялся и пошел на кухню, оставив гостей в комнате. Когда вернулся, Женечка вслух зачитывала один из отредактированных абзацев из вордовского файла. Сенька еле сдержался, чтобы не выплеснуть на нее содержимое чашки.

- Слушай, а это норм, сам писал?

- Работа, - процедил Петров сквозь зубы. Евгения усмехнулась и отошла от компа.

- Музыку хотели поставить, - объяснила она, - а там оно открыто.

- Да чо ты взбеленился? Не порнуху ж нашли, - раздосадованно поддакнул Лук, заметив, как переменился Сенька в лице.

- Лучше б порнуху, - негромко проговорил Петров себе под нос, а после добавил: идите уже, у меня работа, говорил же.

- Женечка, нам здесь не рады, - показательно громко хлюпнул носом Сашка и взял свою благоверную за руку. - Пойдемте, дорогая, я вам фильму покажу.

Сенька проводил друзей до порога и раздраженно захлопнул за ними дверь. Он ненавидел, когда в его дела так нагло совали нос.