— Я видел, как погибла «Леди Гамильтон»… — с печалью подумал химик.

— Да, жаль, очень жаль! — покачал головой карлик. — Это была бесполезная жестокость, так как в это же время мы взяли с поверхности нашего материка много пленных…

Карлик вдруг насторожился и, поднявшись, долго слушал.

— Кто-то бежит сюда!.. — сказал он. — Я боюсь!..

По лестнице, действительно, кто-то быстро поднимался.

Профессор, ощупав в кармане револьвер, повернулся к двери, готовясь защищать кампарта.

Но в зал, едва держась на ногах, вошел и почти упал на пол Седельников, едва успев опереться о стену.

— Ее опять увели и где-то спрятали! — крикнул он в исступлении и, подбежав к кампарту, поднял над ним кулак. — Проклятый урод, гнусная тварь!

Залесов удержал его кулак, готовый размозжить голову маленькому, беспомощному уродцу.

— Оставь! — сказал старик строгим голосом. — Он ни в чем не повинен… Расскажи лучше все толком и успокойся!

Капитан начал быстро ходить по залу, тяжело дыша и по привычке щелкая пальцами.

— Я прибежал в старый дом и с этими дикарями перерыл его снизу доверху! — воскликнул он наконец. — Там не осталось ни одной несломанной двери, ни одной запертой комнаты, но я ни живой души там не нашел!

Моряк закрыл лицо руками и разразился тяжелыми рыданиями.

— Дикари нашли следы целой толпы людей и глубокую колею острых колес автомобиля, но след этот вел на дорогу и здесь все следы путались. Что мне делать? Что мне делать? Скажи!..

Схватив за руку старого друга, Илья Максимович смотрел на него полными слез глазами и ждал ответа.

— Надо сначала найти Жукова! — сказал наконец химик. — Мы возьмем карлика и вчетвером отправимся на поиски. Ступай и ищи его!

Но не успел моряк дойти до террасы, когда струящийся повсюду свет начал меркнуть и, вспыхнув, погас.

Глубокая тьма залегла кругом. Бесформенной черной грудой навалилась она и, казалось, придавила своей тяжестью.

— Несчастье! — крикнул в аппарат Залесова кампарт. — Мы разъединены с главными электрическими машинами… Если кто-нибудь из нас — кампартов, видящих при лучах теплоты, будет принужден опуститься в машинные подземелья, — тот погибнет. Атры ненавидят нас… Они усмирены, но не примирены, как рамисы…

— Что же делать теперь? — спросил химик.

Залесов, не дождавшись ответа, протянул руку к кампарту, но карлика уже не было.

Незамеченный в темноте, неслышно ступая, он выскользнул из зала.

Друзья, подавленные случившимся, сидели молча и выжидали событий.

Веселый, жизнерадостный журналист, подружившись с рамисом, решил не отпускать его от себя и по возможности подробно изучить жизнь в подземельях, предоставив карликов Залесову и Седельникову и интересуясь этими могучими и покорными микроцефалами.

Журналист даже не подозревал, что капитану придется во главе целого отряда первобытных людей участвовать в кровопролитном бою и, поглаживая рамиса и угощая его сахаром и шоколадом, он шел вместе с ним через поля, в сторону небольшого озера, видневшегося на западе.

В высоком, каменистом берегу озера была пещера, откуда шла глубокая шахта в нижние подземелья.

Просторная кабина доставила Жукова и его спутника, а также других подошедших рамисов в небольшое подземелье. Оно было ярко освещено, и несколько чудовищ копошились в разных местах.

Одни из них чистили цилиндрические экипажи, наполняли их резервуары какой-то густой, маслянистой жидкостью, починяли машинные части или собирали новые.

Здесь ворчали точильные станки, визжали напилки и острия, сверлящие сталь и медь, и стучали молоты.

На другой стороне подземелий, за крепкими решетками из толстых железных полос, были заключены самые могущественные чудовища. Они глухо ухали и тяжело, отрывисто, словно досадуя, дышали и иногда злобно шипели и свистели.

Это были машины. Сверкающие гиганты с быстро движущимися частями своего стального тела представляли собой многоэтажные сооружения со сложными системами колес, толстыми, напоминающими стволы многовековых деревьев валами, могучими шатунами и шкивами и быстро носящимися взад и вперед коленчатыми рычагами.

Из-под земли к этим машинам тянулись толстые провода и такие же черные змеи из сплетенных проволок уходили вверх.

Из-за решетки с удивлением смотрели на пришельца лица рамисов.

Спутник Жукова дал знать, и его впустили за решетку, куда скользнул и журналист. Он с любопытством осматривал машины, так как, не видя парового котла, не понимал, что служит источником движения этих гигантов.

Рамисы, обслуживающие машину, поняли его недоумение и, подойдя, заставили его нагнуться и взглянуть в помещенное под машиной окно. Жуков увидел два толстых стержня, выступающих из земли. Вид металла обоих стержней был незнаком Жукову. Между двумя концами этих стержней тянулась сплошная полоса искр. В полосе ходило колесо, которое уносило на своих глубоких зубцах, как в черпаках, трещащие и вспыхивающие огоньки, передавая их дальше, другим частям могучего механизма.

На стене висел план машины и, хотя Жуков не был инженером, он, однако, сразу понял, откуда берется такое большое количество электричества. Стержни шли в глубь земли. И на глубине многих верст, — там, где уже начиналась область расплавленных пород, на концах двух спаянных разнородных металлов, при действии 8000° жары, рождались неисчерпаемые запасы электрической энергии. Приводя в движение очень мощную динамо-машину, электричество собиралось в аккумуляторах, наполняющих огромный зал в северной части машинного подземелья.

Тут же стояли и быстро, словно торопясь куда-то, работали, мерно посвистывая, различные мелкие механизмы, точно пригнанные, бесшумные и красивые.

Рамис, подружившийся с Жуковым, остался работать около машин, и журналист побрел один по подземелью, отыскивая новые машины, которые, однако, очень скоро ему наскучили.

«Будто на выставке, в машинном павильоне! — бормотал он. — Внушительно и страшно, но совсем непонятно».

Он очень обрадовался, когда увидел будку нового лифта.

Вместе с несколькими рамисами он опустился в следующее подземелье. Здесь в отдельных пещерах помещались различные производства.

Жуков видел, как кривоногие, согбенные существа с еще менее заметными, чем у рамисов, головами и злыми, не перестающими сверкать глазами брели под тяжестью ноши. Они несли тюки разных тканей, железные и медные листы и круги проволоки, сосуды с разными жидкостями и складывали свой груз в большую подъемную машину, уносящую его в первое подземелье.

Отважный до дерзости человек опустился еще ниже и попал в полумрак. В низких подземных пещерах с нависшим каменным сводом ели и спали кривоногие, злобные существа. Сухой, захлебывающийся кашель, тихие стоны слышались отовсюду. Тяжелый, знойный и спертый воздух вызывал головокружение и тошноту.

Жуков с трудом преодолел почти обморочное состояние и с ужасом увидел, что широкая дорога круто падает еще ниже.

«Если уж начал, — надо кончить!» — подумал журналист и смело пошел вперед.

Он прошел, вероятно, около полуверсты и очутился в большом круглом подземелье с целой сетью железных балок, среди которых, глухо грохоча, ходили тяжело нагруженные подземные клети.

Из узких нор, виднеющихся в стенах подземелья, выползали, как черви, люди и тащили за собой куски отбитой от земной коры породы.

Запаздывающих или провинившихся жестоко хлестали железными прутьями рамисы-надсмотрщики, бросали на землю и топтали своими могучими ногами этих хилых, кривоногих существ.

Только впоследствии журналист узнал, что это были атры, бессловесные и бесправные рабы, всю жизнь тяжело работающие в мрачных и зловонных закоулках и галереях нижних подземелий. Здесь они рождались, жили, размножались и умирали от непосильного труда, все более и более теряя облик разумного существа, пока кампарты не находили нужным дать им интеллектуальное питание.