— Я не могу… больше… — Луи хныкал и еле выговаривал слова, обвивая плечи мужчины и притягивая его к себе, — хочу Вас… в себе… а-ах!
Альфа оставлял красные пятнышки на ключицах Луи, не поддаваясь его уговорам, чувствуя боль в паху и нужду войти в узкую дырочку, но желание продлить удовольствие никак не покидало его, аромат же Омеги будоражил сознание и уносил далекого от действительности — такой нежный, легкий, дурманящий, он проникал под кожу, заставлял член дергаться от сильнейшего возбуждения, рот же был полон слюны в силу животного инстинкта, который пытался взять верх над разумом Гарри и которым так искусно владел мужчина.
— П-пожа… я не… — Луи все больше раздвигал ноги и выгибался под прикосновениями и укусами, которые Альфа не жалел для него, покрывая шею и местечко за ушком, что было самое чувствительное на теле Омеги, новыми поцелуями, отчего тот тихо стонал в плечо мужчины, впиваясь зубками в загорелую кожу, покрытую испариной от сильного сексуального напряжения и духоты в комнате.
И, наконец, Гарри не выдержал — он с рыком перевернул Луи к себе спиной, одной рукой удерживая себя, второй же обхватывая ягодицу и отодвигая ее в сторону, отчего Омега заскулил в подушку, выставляя попу сильнее, изнемогая от желания почувствовать мужчину внутри себя.
Альфа входил с трудом, неспешно, прикрыв глаза, наслаждаясь каждым миллиметром приятных, горячих стенок, которые сжимались вокруг его плоти, не впуская глубоко.
— Прелесть, — Гарри чувствовал под собою сильное содрогание тела Омеги, который снова достиг оргазма, смаргивая слезы с ресниц и испытывая слабость в руках, которые больше не удерживали его, вынуждая упасть на постель, прогибаясь в пояснице сильнее. — Твой… м-м-м… период…
— А-ах, н-нет, просто… — Луи сгорал, пока Альфа входил все глубже невыносимо медленно. — Мы так… давно… не… — сквозь стоны наслаждения пытался сформулировать мысль Омега, падая на простыни полностью под весом мужчины, не выдерживая напряжения и чувствительности.
Толчки набирали обороты, Гарри пытался останавливать себя от резких движений, что получалось плохо — он слишком скучал, чтобы растягивать минуты до оргазма на десятки, сжимая попу Луи, впиваясь пальцами в тонкую кожу, переплетая с ним пальцы над головой, сбавляя темп, ощущая скорую развязку.
И все-таки он замедлился, не веря сам себе, когда узел на его члене набух и еле выходил из дырочки, проникая внутрь снова, отчего Луи стонал так протяжно, запрокидывая голову назад и вбок, прося о поцелуе, что получил в виде страстного, горячего проникновения в свой рот и укуса нижней губы до крови, потому что оргазм Гарри настолько сильный и сражающий, что он не смог совладать с собой, издавая гортанный, низкий рык и сжимая пальцы Луи, оставаясь в нем, запечатанный узлом, который только усиливал внутренние ощущения как мужчины, так и Омеги, который достиг пика наслаждения несколько раз подряд, думая, что сойдет с ума, если это не прекратится в ближайшие секунды.
И Гарри действительно пытался выйти, но Луи захныкал от боли, заставляя его остаться в том же положении, утягивая обессиленное тело к себе в объятия, аккуратно переворачиваясь на бок и убирая намокшую челку со лба Омеги, который все сотрясался в руках мужчины, выстанывая его имя, чередуя с проклятиями, что вынуждало Альфу улыбаться и тяжело сглатывать одновременно, ведь и он получал не меньшее удовольствие от постоянного сокращения стенок дырочки.
— Луи’, все… в порядке? — через некоторое время Гарри заботливо укрыл Омегу простыней, стараясь шевелиться минимально, потому что каждое его движение отзывалось либо болью, либо новой волной возбуждения.
— Нет, — выдохнул он, поворачивая голову так, чтобы видеть Альфу. — Это же не… Гарри, у меня еще не начался период, почему..? Я же не… скажи, что у нас не будет ребенка, — молил Омега, сквозь затуманенное сознание.
— Если это не то, что я думаю, то нет, — мужчина обвил талию Луи, целуя его в затылок, погружаясь в мысли о детях и возможном, только может быть, счастье.
♡ ♡ ♡
К удивлению, Луи проснулся отдохнувшим и в хорошем расположении духа, он лениво потянулся, доставая кончиками пальчиков рук и ног до противоположных спинок кровати, вдыхая горячий воздух, полный сильного аромата цветов из сада — дверь, ведущая на балкон, так и осталась открытой с ночи, и теперь духота полудня спокойно проникала внутрь, легкие занавески же не служили ей преградой.
Ощущение крупного тела, расслабленного, погруженного в сон, заставило улыбнуться Омегу, когда он вспомнил предрассветные минуты, в которые им обоим пришлось проснуться из-за сильнейшего удовольствия, что накрыло их, выдергивая из коротко забытья, заставляя младшего сминать простыни пальчиками, Гарри же впивался в тонкую кожу, сдерживая стоны, поджимая губы и вдыхая запах волос Луи. После нескольких минут протяжного оргазма напряжение спало, как и узел, позволяя им, разрушенным и ослабленным, сменить позу на более удобную (мужчина лег на спину, Омега же устроился у него под боком, положив голову на грудь) и снова заснуть уже на долгие часы вплоть до обеда.
Мысли о начавшемся периоде поначалу беспокоили Луи, однако отсутствие всех признаков успокоило его и позволило чувствовать себя легко и непринужденно, пока он принимал ванну с помощью Роны, которая пыталась отмыть с его тела засохшую сперму, часть которой все-таки вытекла из дырочки, и пот, как его, так и Альфы, ведь ночью они прижимались друг к другу настолько плотно, будто за окном стояли морозы, а не невыносимая жара.
Он расчесывал волосы в своей спальне с наглухо закрытыми шторами, сидя у трюмо на мягком пуфике в одном только халате, когда вошел Гарри, уже одетый в светлые рубашку и брюки, ухоженный и свежий, с неизвестным Омеге предметом в руках.
— Добрый день, прелесть, — он подошел сзади, ловя взгляд Луи в отражении, улыбаясь ему и поворачивая лицо за подбородок для поцелуя. — Хорошо ли Вы спали?
— В Ваших объятиях сон может быть либо прекрасным, либо его и вовсе нет, — Омега улыбнулся в ответ, снова принимаясь за гребень.
— У меня кое-что есть для Вас, — Гарри поставил перед ним деревянную коробочку темного красного цвета, вероятно, сделанную из сандала или ореха, гладкую, покрытую резными узорами. — Я бы подарил тебе родовое украшение, если бы мог и если бы они были в моей семье, — он ухмыльнулся, совершенно не стесняясь своего положения, устроившись за спиной Луи, положив руки ему на плечи. — В силу, так скажем, обстоятельств, я вынужден заменить его, то есть подарок… Хм, к чему слова? Открывай же.
Омега закусил нижнюю губу, ощущая некое волнение от признания, ведь семейные ценности передавали только по наследству, а не постороннему человеку, любовнику или другу — Луи был приятно взбудоражен откровением, вырвавшимся из уст Гарри, которое он не стал договаривать, поняв глубокий смысл своих слов.
Внутри среди атласных мягких стенок лежала брошь в виде лебедя с раскрытыми крыльями, усыпанными бриллиантами — черными и белыми, что делало его настолько нежным и хрупким, что Луи побоялся взять его в руки, рассматривая восхищенным взглядом красоту, с которой было выполнено драгоценное изделие. Он благоговейно провел кончиками пальцев по склоненной голове и изогнутой шее лебедя, не представляя, как мастер смог создать это произведение искусства, детали которого были такими мелкими, кружевными, что не поддавалось пониманию Луи.
— Невероятно… — прошептал он, натыкаясь на довольный взгляд мужчины в зеркале.
— Как и ты, — Гарри улыбнулся и слабо кивнул, подтверждая свои слова. — Луи’, я горжусь тобой, твоими достижениями за последние месяцы и твоим упорством, и я хочу, чтобы ты с таким же усердием старался сохранить свою жизнь и жизнь Авелин и ее ребенка.
Слова Альфы врезались в голову тонкими острыми иголками, разрушая атмосферу красоты, заменяя ее страшными картинками мертвых тел и одиночества — он успел позабыть о просьбе мужчины, погруженный в негу утра, будто подсознание скрыло от него роковое “Война”.
