— Ваш супруг доставляет Вас в логово любовника? — мужчина рассмеялся, поражаясь, до чего могут дойти люди, не уважающие себя.

— Просто… Я поставил ему условие, либо он нанимает мне учителя английского языка, либо разрешает посещать Вашу библиотеку.

— Вы изучаете английский? — Гарри вопросительно приподнял бровь, больше поражаясь этой новости, чем выбору Джонатана, который всегда являл себя скрягой.

— С переменным успехом, — Луи поджал губы, злясь на самого себя за то, что не мог разобраться с несколькими элементарными темами.

— Я мог бы помочь Вам.

— Ох, это было бы прекрасно! Я только принесу книги, — он уже метнулся к двери, желая скорее приступить к волнующим его вопросам, однако Альфа остановил его, удержав за запястье.

— Не торопитесь, прелесть, я собираюсь отужинать, а после буду полностью в Вашем распоряжении. Присоединитесь ко мне? — он нежно провел большим пальцем по местечку, где пульс на руке Луи чувствовался лучше всего, и заглянул в глаза, полные нетерпения.

— Я не голоден. Подожду Вас в своей спальне, — Омега улыбнулся, пытаясь игнорировать удовольствие от прикосновения и близости мужчины.

— Тогда через час в моей комнате, — Гарри смешно нахмурился, будто обиделся на что-то. — Устал от кабинетов и чужих апартаментов. А Вы… Вам не стоит расхаживать по коридорам в таком виде, — он снял с себя мятного цвета пиджак из легкой азиатской ткани рами, которая поблескивала в свете заката, и накинул его на оголенные плечи Луи. — Так-то лучше.

— Благодарю, я принесу книги к Вам.

♡ ♡ ♡

Луи взял немного, на самом деле книги были нужны только для того, чтобы показать неподдающийся ему момент, ведь Гарри и так мог объяснить все, не используя учебники; также он взял лист, на котором было написано небольшое сочинение по памяти, без использования словаря и подсказок.

За час Омега успел быстро принять ванну и переодеться в легкое летнее платье, которыми был заполнен шкаф в выделенной ему спальне еще с давних пор — он постучал и вошел, не дожидаясь приглашения, находя мужчину в расслабленной позе на софе с сигарой в одной руке и письмом в другой, одет же он был уже в ночную рубашку и свободные брюки.

— Луи’, — удивился Альфа, рассматривая вошедшего, хмурясь и откладывая чтиво. — Зачем Вы… тут невыносимо душно, еще бы корсет затянули! — он улыбнулся и покачал головой, любуясь покрасневшими щечками и опущенной головой, лицо же скрыла отросшая челка, убранная на бок.

— Я подумал, что Вы не захотели видеть меня в сорочке и…

— Я не хочу, чтобы кто-то другой увидел Вас в нижнем белье, пусть даже в коридоре моего замка. А сейчас мы тут одни, и если Вам не жарко, то оставайтесь в платье, однако можете взять одну из моих рубашек.

Луи кивнул и облегченно вздохнул, чувствуя, как по спине катится капелька пота — июнь и его ночи выдались поистине горячими, открытые же двери на балкон помогали мало, однако слабый ветерок приятно остужал кожу, когда Омега все-таки переоделся за спиной Гарри, пока тот бегал глазами по строкам, написанным самим Луи с легкой ухмылкой на губах.

— Прелесть, все не так плохо, — мужчина протянул к нему руку, когда тот подошел ближе в одной только черной свободной рубашке, и посадил его слева от себя, приобнимая за плечи.

Они увлеченно обсуждали каждую ошибку и правило, которое объясняло, почему Луи применил не то время и перепутал используемое слово; Гарри терпеливо писал в блокноте в два столбика новые слова, которые должны были быть в обиходе и являлись настолько красивыми, что Омега по несколько раз повторял их за мужчиной, перекатывая слоги на языке, сводя с ума Альфу своим акцентом и кокетливым “р”, от которого было избавиться не так просто. Луи злился, пытаясь снова и снова, облизывая пересохшие губы и следя за движением губ и языка Гарри, стараясь повторить все с такой же точностью.

Он уже забрался на софу с ногами и повернулся к мужчине всем корпусом, опираясь ладонями о его бедро и заглядывая в рот буквально, забавляя своим энтузиазмом и детскостью, в которой так нуждался Альфа, проведя долгие месяцы среди цифр, долгих переговоров и званых вечеров по всей Европе, где каждый разговор заканчивался словами “Война приближается”.

— Прелесть, — Гарри остановил Луи на полуслове, нежно обхватив его подбородок пальцами и смотря прямо в яркие голубые глаза, в которых на секунду проскользнула растерянность.

— Да, Месье, — тонким голоском ответил Омега, трепеща внутри от прикосновения, чего не ощущал так давно.

— Я хочу, чтобы ты и Авелин уехали в Испанию в ближайшее время. У меня есть поместье на берегу Средиземного моря, где Вы сможете переждать войну и, возможно, революцию…

— Но, — Луи нахмурился, не понимая, к чему эти разговоры, — срок Авелин уже слишком большой, она не сможет покинуть страну.

— Тогда я отвезу тебя к ней, останешься там, и когда она окрепнет после родов, вы вместе уедете, — Гарри выглядел очень серьезным и напряженным, пытаясь внушить Омеге план действий.

— Гарри, зачем? Я…

— Луи’, волнения набирают обороты, конфликт между Пруссией и Францией вот-вот перерастет в войну, понимаешь? Ты не должен оказаться здесь, когда Париж будет взят.

Слова мужчины пугали Луи, он не мог представить, что глупые разговоры превратятся во что-то серьезное, забирая огромное количество людей по всей стране, унося их в могилы и оставляя семьи без глав.

— Пожалуйста, прелесть, послушайся меня только в этот раз, — Гарри прижался своим лбом ко лбу Омеги, прикрыв глаза и переходя на шепот. — Я не знаю, как долго еще ждать, но не больше месяца однозначно…

— Почему Вы не поедете с нами? — Луи чувствовал себя обессиленным одним только диалогом, страшась будущего, в котором могли погибнуть все, кто был ему дорог в разной степени. И даже за Авелин и ее еще не родившегося ребенка щемило сердце.

— У меня есть много дел, которые нужно непременно успеть завершить до… Луи’, пообещай мне, что позаботишься о себе и Авелин, пообещай, — он привлек Омегу к себе для поцелуя, настаивая на том, чтобы он взял на себя ответственность как за свою жизнь, так и за его подругу, которая могла остаться без опоры, ведь Лиам рвался в бой не меньше остальных Альф.

— Да, я… я постараюсь, — он ответил на поцелуй, приоткрывая рот, впуская язык Гарри внутрь, так отчаянно и нежно, будто мужчина чувствовал, что Луи сейчас исчезнет в его руках, хотя тот только прижимался ближе, перебираясь на колени и обвивая его шею руками, и как же долго он этого ждал.

Альфа подхватил Луи под попой и понес к кровати, не разрывая их контакт, наслаждаясь тихим поскуливанием, граничащим со стонами — Омега отдавался ему и только ему, всеми мыслимыми и немыслимыми способами сохраняя и огораживая себя от супруга, и даже во время его гона, который случился неделю назад, прячась в комнате, запирая дверь на замок и пододвинув к ней тяжелое кресло.

Луи таял от прикосновений, от ощущения холодных шелковых простыней под своим разгоряченным, возбужденным телом и тяжестью мужчины сверху, который медленно расстегивал пуговицы на рубашке, покрывая оголенные участки тягучими поцелуями, припадая губами к коже и задерживаясь на одном месте несколько секунд, чувствуя дрожь Омеги, который будто в первый раз оказался в постели с Альфой, так непривычно было ощущать близость.

Неторопливая дорожка, проложенная губами Гарри, продолжалась и на кружевных трусиках, отчего Луи прикрывал лицо ладошками, не в силах сдержать рвущиеся наружу стоны, он двигался навстречу, испытывая огромное желание, подтверждением которого была струйка вязкой жидкости, вытекающей из его дырочки, пропитывающей тонкую ткань, чей запах возбуждал мужчину еще больше.

Гарри избавил Луи и себя ото всей одежды, скидывая ее на пол, просовывая под Омегу руку и заставляя его прогнуться сильнее в районе поясницы, надавливая на нее, проводя языком от пупка и выше, останавливаясь на горошинах сосков, облизывая и втягивая их поочередно — а Луи дрожал все сильнее, цепляясь пальчиками за простыни, чувствуя приближающийся оргазм, что овладел им так быстро и неожиданно даже для Гарри, который лишь улыбался и продолжал наслаждаться телом Омеги, что отвечало на каждое его прикосновение теперь с еще большим откликом.