— Месье, — Луи кокетливо улыбнулся и поставил чашку на поднос, где в пиале лежали фрукты. — Доброе утро.

— Но уже перевалило за полдень, — он прошел внутрь к окну, прежде закрыв дверь на ключ, и задернул шторы, через которые теперь не проходил яркий свет зимнего солнца. — Не собираетесь ли Вы спуститься к гостям?

— Может быть, позже, — Омега поджал губы, уголки которых нервно дернулись вверх, что не утаилось от глаз Гарри, из-за чего он нахмурился, чувствуя промелькнувшую нервозность в движениях Луи, когда тот убирал книгу и поправлял подушку за спиной.

— Что-то случилось? Вы плохо себя чувствуете? — он глубоко вдохнул, подумав, что у Омеги мог начаться период, из-за которого он боялся выйти в люди, где собралось по меньшей мере четверо Альф.

— С чего Вы взяли? Все прекрасно! — Луи снова улыбнулся и сверкнул глазками, протягивая руки вперед запястьями вверх, которые тут же своими ладонями обернул Гарри и приблизил к лицу, проводя кончиком носа по тонкой коже, через которую проступала паутинка вен, что завораживало не меньше истинного запаха Луи.

— Пусть будет так, — он улыбнулся и оставил несколько коротких поцелуев, присаживаясь на кровать рядом, переводя взгляд с оголенных плеч, грудь же и ниже прикрывало одеяло, что заставило мужчину сглотнуть от предположения, что он полностью обнажен, и на личико Луи, на котором собрался спектр эмоций.

— Вы можете… Знаете, Месье, я ждал Вас, — Омега встал на колени, одной рукой придерживая предмет, скрывающий его наготу, другой же дотрагиваясь до напряженных плеч Альфы. Он нарочито медленно запустил пальчики в длинные волосы, слабо карябая кожу и оттягивая пряди назад, наблюдая за прикрытыми на несколько секунд глазами, на веках которых ресницы трепетали в блаженстве, Луи легким движением наклонил в сторону голову мужчины, который поддался с улыбкой на губах, предчувствуя поцелуй на шее, получая ощутимый укус, что вызвал рой мурашек вдоль позвоночника и тяжесть внизу живота. — Хочу Вас внутри себя, хочу быть заполненным Вами, — мальчик шептал на ухо Гарри, опаляя его горячим дыханием, избавляясь от одеяла и перебираясь на колени к мужчине, прижимаясь к нему всем телом, на которое моментально опустились руки Альфы. — Хочу испытывать удовольствие и стонать от Ваших прикосновений… Хочу делать Вам приятное, вбирать Вашу плоть в себя полностью, сжимаясь вокруг, — он выводил круги попой, ощущая возбуждение Гарри, стараясь повлиять на него, чувствуя давление ладоней на своей попе, что заставило его блаженно простонать и впиться зубами в плечо мужчины через черную шелковую рубашку.

— Милый, не думаю, что это хорошая идея, — низким голосом ответил Альфа, противореча своим действиям — он проводил указательным пальцем по дырочке Луи, ощущая, как она призывно раскрывалась и истекала смазкой, как дрожало все тело Омеги в его руках, что сводило с ума после десятидневного воздержания в сексе, совершенно не естественным для мужчины.

— Пожалуйста, — простонал Луи, ластясь ближе, изгибаясь в пояснице сильнее. — Так хочу Вас… Гарри…

— Ты хочешь пахнуть мной, не так ли? Луи’, скажи мне, — Гарри глубоко вдохнул, останавливая себя в желании взять Омегу, — ты боишься своего отца?

— Н-нет, — слишком быстро и резко ответил мальчик, неосознанно замирая в объятиях.

— Прелесть, никто не посмеет тронуть тебя, — он отстранился и заглянул в напуганные глаза, полные слез, поглаживая волосы Луи. — Я не позволю, слышишь?

— Да… — выдохнул Омега, смаргивая соленые капельки и сворачиваясь калачиком на коленях Гарри, который обернул его одеялом и поцеловал в дрожащие губы, внушая уверенность.

— Можем спуститься вместе. Я помогу тебе одеться и привести себя в порядок, ты не против? — мужчина улыбнулся и вытер мокрые дорожки со щек Луи, находя его слишком милым в своей слабости.

— Да, так будет лучше.

♡ ♡ ♡

Фигурка короля досталась мужчине по имени Персиваль — единственному человеку, фантазия которого была на несколько пунктов ниже, внушительно ниже, чем у младших девочек, которые, еще находясь в поезде, придумали с десяток вариантов своих “королевских повелений” — заставить отца кукарекать под столом, как в прошлом году, Лотти прыгать на одной ноге, а маму съесть пудинг, который она не переносила. Растерянность мужчины длилась до пяти вечера, что удивило всех, потому как взрослые часто пренебрегали приличиями и пользовались своим положениям, напялив глупую деревянную корону на голову, размахивая указательным пальцем и заставляя всех вокруг испытывать неловкость, целуя друг друга, задирая юбки и бегая вокруг дома наперегонки.

Девочки не выдержали подобного неуважения к празднику и стащили корону с Персиваля, весело хохоча под слова Гарри: “Как легко, оказывается, можно свергнуть власть!” Началось безумие — в ход пошли детские забавы на подобие простых просьб показать любимое животное, исполнить песню, принести им клубнику и прочее. Что интересно, расслабленнее всех чувствовал себя именно Гарри, забавляясь с близняшками и Кристианом, племянником родителей Лиама, что очень удивило Луи, который периодически глубоко вздыхал, а ближе к ужину занял место за фортепиано, чтобы хоть как-то развлечь себя.

Его привлек спор между мужчинами о том, кто из них лучше стреляет, половина была на стороне Вивьена, другая же склонялась в пользу Гарри, однако Лиам голосовал за себя с широкой пьяной ухмылкой на губах. Время близилось к закату, основное блюдо было съедено, дети отправились в спальни вместе с нянечками, взрослые же стали вести себя более непринужденно, развязанные алкоголем и теплом камина, который контрастировал с глубокими сугробами за окном.

— Ну, хорошо, скажи, Вивьен, с какого расстояния ты можешь попасть в яблочко? — интересовался Персиваль, ведя в коронованной голове подсчеты.

— Тридцать пять шагов, метров, — самодовольно ответил мужчина, делая глоток дижестива в виде женепи.

— Я стреляю на сорок, — пожал плечами Джонатан, поджимая губы и намеренно не добавляя “но не всегда попадаю”.

— А что насчет Вас? — Персиваль обращается к Гарри, который увлеченно слушал мелодию, которую легко наигрывал Луи, еле касаясь пальцами, почти не вынуждая инструмент звучать, что выглядело странным, учитывая назначение фортепиано.

— Пятьдесят, — сухо ответил он, не понимая, почему Луи не нажимал на клавиши и только прикрыв глаза двигался в неизвестном ритме, вернее, известном только ему.

— Вы врете! Пятьдесят слишком много для револьвера!

— Хм, какой мне смысл врать?

— Докажите! Луи’! — захмелевший Персиваль, шатаясь, встал с мягкого кресла, пугая Омегу, который все-таки отвлекся от разговора и погрузился в свои мысли. — Поставишь себе на голову яблоко, — он с шумом ударяет фруктом из вазы по столу, отчего несколько бокалов по соседству, наполовину полные вином, подпрыгивают. — А Вы, — мужчина тычет пальцем в Гарри, — выстрелите с расстояния в пятьдесят метров, ха!

— Это глупо, я не собираюсь подвергать жизнь Луи’ опасности, как бы хорошо не стрелял, револьвер может дать осечку, все что угодно может пойти не так, — Альфа говорит спокойно, однако в его голосе проскальзывает раздражение и нескрываемая забота.

— Тогда Джонатан! И, в конце концов, я сегодня король, а вы все исполняете мои желания! — засмеялся мужчина, кидая яблоко Луи, который чуть наклонился влево, из-за чего фрукт оказался на полу и закатился под буфет на высоких ножках.

— Да, хорошо, — МакКели встал и оглянулся, ища револьвер где-то под рукой, будто Лиам хранил оружие на виду, особенно сегодня, когда дом был полон детей, от глаз которых ничего не скрывалось.

— Вы в своем уме? — Гарри покачал головой, — на улице сумерки, Джонатан выпил, как и все мы, а Луи’…

— Ой, да бросьте, ничего не случится с Вашим Луи’! Постоит с яблочком на голове, всего-то! Лиам! Доставай оружие!

И все как по щучьему велению двинулись на задний двор, Омеги хихикали и не лезли в дела супругов, видя в этом действии только развлечение, Альфы предвкушали зрелище, которое должно было хоть немного развеять скуку.