— Сьюзан, интимная жизнь супругов не выносится за двери спальни, — он ухмыльнулся, делая глоток своего напитка. — Извини, но все, что ты узнаешь, произойдет роковой ночью с Вивьеном.

— Тогда, может быть, ты сможешь рассказать о ночах с Месье Стайлсом? — вмешался Понс, Омега, который предпочитал одежду Альф платьям и корсетам, он смотрелся комично в строгом пиджаке, нежели Владислав, который, хоть и отдавал предпочтение брюкам и блузам, выбирал вещи более нежные и легкие, в отличие от тех тканей, из которых шили костюмы для мужчин. Было видно, что Понс хотел попасть в другую комнату, куда даже редких женщин-Альф не пускали, потому как они считались большим просчетом природы, чем мальчики-Омеги, принявшие свою судьбу с пеленок, первые же всегда сломя голову лезли вперед, расталкивая истинных Альф локтями и ногами, возглавляя общественно-политическое движение, борьба которого шла за равноправие всех полов. К счастью или нет, но сегодня подобных представителей в доме Пейнов не наблюдалось.

— Прости, Понс, — Луи поджал губы, сдерживая порыв злости глубоко внутри, — если тебе хочется знать о ночах с Месье Стайлсом, то он в соседней комнате, а ночь наступит через пару часов.

Понс же отвел взгляд и немного покраснел от столь откровенного предложения подставиться под взрослого Альфу, когда у него и достойного флирта ни с кем еще не было, он тщетно пытался скрыть румянец от других Омег, находящихся в гостиной, прикрывая лицо рукой, поправляя волосы и потирая лоб.

Эта неловкая ситуация остановила даже Сьюзан, которая было приготовила еще парочку вопросов, однако задавать их не стала, побоявшись оказаться высмеянной за свое нездоровое любопытство, которое она таковым не считала, ведь наверняка всем интересно, просто остальные сглатывали вертевшиеся на языке слова, она же говорила все, что взбрело в голову, но не сейчас, когда Луи находился на гребне волны сарказма и так и плескался язвительными колкостями.

— Говорят, скоро начнется война, — сменила тему Линда, обреченно вздыхая, она уже промокнула пятнышко сока на слишком простой для праздничного вечера ткани платья и предусмотрительно отставила стакан на столик, где еще оставались несколько нетронутых, потому как взрослые Омеги, матушки и тетушки, да и сама Авелин, отправились на экскурсию по комнатам, чтобы разузнать, как обстоят дела с подготовкой к появлению ребенка.

— Ох, и не говори, с каждым днем становится все страшнее… А эти революционеры? Республиканцы, кажется, я так устала от их постоянных демонстраций! Проходу на улицах нет! — подхватила Сьюзан, лихорадочно вспоминая каждую мелочь из разговоров в других обществах, когда ей удавалась подслушать мысли Альф о приближающемся событии.

Юноша хотел высказать и свое мнение, однако его перебил Луи, демонстративно встав с софы, которую разделял с Линдой, и, гордо выпрямившись, проследовал к дверям.

— Луи’! Куда же ты? Скоро подадут ужин… — остановила его Сьюзан, расстроенная тем, что ей предстояло остаться в комнате с неинтересными Омегами, а временами и скучными, даже тетка Валери казалась любопытнее и занимательнее со своими рассказами об истории моды и создании дома Ворта, в котором принимала непосредственное участие. Она в свои пятьдесят семь выглядела точно актриса театра, всегда в новых ярких нарядах и ожерельями поверх шарфиков, которые скрывали ее старческую шею, а от ухажеров у нее отбоя не было так же, как в далекие восемнадцать, поговаривали, что и Гарри Стайлс некогда приударивал за ней, посещая вместе постановки балета.

— Не переживай, дорогая, я просто прогуляюсь, не выношу разговоры о войне, — Луи вышел, тихо прикрыв за собой тяжелые створки двери, и направился к парадной террасе. Чтобы подышать воздухом, которого катастрофически не хватало в стенах, полных маленьких людей с большим мнением.

Он слышал доносящиеся из соседней комнаты голоса Альф, что раздавались агрессивно и слишком громко для мирного торжественного вечера, тембр Гарри же звучал спокойнее всех, отдавая колкостью — Луи не прислушивался, не потому, что это было неприлично и противоречило этикету, а по простой причине — неинтересно, ведь о чем, кроме войны, может вести диалог группа мужчин, которые только и ждут, как бы сбежать от рутины и отправиться играть в убийства.

Тихий стук в дверь прервал размышления Омеги, напрягло его то, что рядом никого не оказалось, и исполнять роль дворецкого пришлось ему самому, натянув приветливую улыбку. Какого же было разочарование увидеть на пороге своего супруга, засыпанного снегом, который начинал таять в домашнем тепле.

— Луи’! Дорогой мой, — мужчина кинулся обнимать хрупкое тело, заставляя дрожать от холода и неприятности ощущений.

— Здравствуйте, Месье, — он отстранился, оттолкнув Джонатана рукой, и поправил платье. — Что же Вы? В доме полно людей, будьте сдержаннее.

— Как же мне сдерживать себя, когда я не видел Вас почти три месяца! — Альфа искренне радовался встрече наедине с Луи, тому, что он открыл ему, а значит и непременно ждал приезда, нетерпеливо и верно, о последнем же говорил чистейший запах Омеги, который заполнял каждую клеточку мужчины, радуя своей невинностью и преданностью, вынуждая вдыхать как можно глубже, дабы вобрать, пропитаться насквозь.

— Полно, — фыркнул Луи, жалея, что вообще вышел сегодня из своей комнаты, а не остался праздновать Рождество в одиночку.

— Дорогой, — он потянул за тонкое запястье, сгорая только от одних прикосновений, и не важно, что через ткань перчаток. — Один поцелуй, прошу…

— Позже, может быть, — Омега одарил супруга безобидной улыбкой, надеясь, что тот отстанет от него, получив крупицу внимания. — Вот, — он протянул кисть к губам Джонатана, — целуйте здесь, и только раз, иначе… Да что Вы делаете, в самом деле?

Луи одернул руку почти сразу, стоило Альфе почувствовать свободу и кинуться на него с объятиями и влажными поцелуями в запястья, плечи, шею.

— Прекратите же! Ведете себя как животное! И вообще, поздоровались бы с хозяевами, ни капли уважения, — Омега цокнул, топнул ножкой и, шумно развернувшись, шелестя юбками, отправился обратно в комнату к Сьюзан, Линде и Понсу, думая, что там все-таки безопаснее, хоть и скучно до такой степени, что следить за стеканием сока по стенке бокала намного интереснее, чем слушать бесконечные разговоры о платьях, отношениях и войне.

========== Глава 14. ==========

С женщинами, привлекающими меня лишь наружностью, я становлюсь самим дьяволом, едва убеждаюсь, что в них нет ни души, ни сердца, когда они сулят мне только пресность и банальность, а может быть, еще и глупость, вульгарность и сварливость. Но ясным глазам и красноречивым устам, душе, сотканной из огня, и характеру, который уступает, но не ломается, одновременно и гибкому, и твердому, мягкому и последовательному, я навеки отдаю нежность и верность.

Шарлотта Бронте “Джен Эйр”, 1847

Молитвы прочитаны, закуски из нескольких сортов сыра и коктейля средиземноморских морепродуктов съедены — тарелки большинства пустовали, что совершенно не соответствовало этикету, гласящему о том, что хотя бы немного должно остаться — бокалы с белым сухим вином выпиты, несмотря на то, что до конца ужина оставалось около часа, а то и больше, однако каждый хотел занять себя чем-нибудь, захмелеть, дабы не испытывать гнетущую атмосферу недосказанности.

За столом пустовало только одно место между тетушкой Валери и Джонатаном, что в столовой напрягало многих, потому как вопрос “Где Луи’?” вертелся на языке каждого, однако спросить не решался никто, да и ответа не смогла бы дать даже Авелин, которая нервничала не меньше Альф, желающих хотя бы глазами наслаждаться утонченностью и кокетством.

— Так что, Ави, Ваше потомство было спланировано? Лили и Дэреку, разумеется, давно пора обзавестись внуками, но готовы ли Вы сами принять на себя эту ответственность? — начала разговор Фрау Розенберг — давняя подруга матери Авелин, которая своей невероятной серьезностью довлела на каждого в радиусе нескольких метров, одним только взглядом пресекая легкомыслие, неосновательность и спонтанные идеи в головах, что крайне забавляло Гарри, который с улыбкой на губах наблюдал за ее властью над молоденькими Омегами и нестойкими Альфами.