— Да, — шепчет в ответ Луи и присаживается на кресло, к которому его подводит Альфа. Он уже собирается наклониться и снять туфельки, но оказывается остановленным хозяином дома, который садится на колени, прямиком на паркет и приподнимает одну ногу, взяв ее за щиколотку.

Омеге приходится немного задрать платье, оголяя ступни, вот только Гарри кажется это мало, и он, молча, только глазами просит открыть больше, для удобства, разумеется.

Дрожь проходит по всему телу от легких прикосновений, пальцы мужчины выделяются на фоне белоснежных прозрачных чулок, в то время как снимают туфельки, оставляя ступни в ожидании покоиться на бедрах, пока пуанты не подготовлены. Дыхание обоих сбито, но оба стараются не подавать виду, ведь одно только нахождение наедине — скандал, что же говорить о подобной ситуации, когда, прежде чем надеть подарок на хрупкие ножки, они подвергаются поцелуям в месте рядом с выпирающей косточкой на лодыжке.

— Уверен, что Ваши ножки свели с ума не одного Альфу, — ухмыляется Гарри, погружая ступню в пуанты, затягивая ленточку, обвивая ею щиколотку.

Луи же не может сказать в ответ и слова, еле сдерживая себя от побега из невидимой клетки, полной напряжения и непозволительной близости. Он подается вперед всем корпусом, желая посмотреть на подарок, дотрагиваясь до атласа пальчиками, скользя по нему и замирая, когда крупные ладони присоединяются, обхватывая ступни.

— Я… спасибо… — Омега поднимает голову, застывая от увиденного: Гарри, затаив дыхание, изучает его лицо, шею, ключицы, хаотично рассматривая каждую деталь, впиваясь взглядом в приоткрытые губы, закусывая свои.

— Вы достойны самого лучшего, прелесть, — шепчет в ответ Альфа, тяжело сглатывая и отстраняясь, чувствуя головокружительный запах, исходящий от непорочного тела. — Уверен, Ирэн заждалась нас, пора приступить к занятиям. Что скажете?

— Да, конечно, — Луи, немного пошатываясь, встает, неловко ступая, не привыкнув к подобному расположению стопы.

— Я помогу, — Гарри подает руку, на которую Омега тут же опирается, позволяя себе вдохнуть полной грудью, скидывая напряжение.

— Вы будете присутствовать?

— Разумеется. Но буду занят чтением, так что не помешаю.

♡ ♡ ♡

Луи чувствовал себя крайне неловко, но виду старался не подавать, все больше выпрямляя осанку при виде оголенной спины Ирэн. Она была одета слишком откровенно, учитывая присутствие Альфы в комнате, однако вела себя так, будто его и нет здесь, расхаживая вокруг Омеги, вытягивая носочек оголенных до чуть выше колен ног. Руки и плечи так же были открыты, заставляя Луи краснеть и отводить взгляд — Джоанна выполнила свою функцию, привив ребенку нормы приличия.

— Дорогой, Луи’, ты уже учился балету? — спрашивает девушка, поднимая одну руку Омеги, пробегаясь по внутренней стороне пальцами, раскрывая его кисть, еле касаясь.

— Нет, только сам. Но знаю не так много движений, к тому же у меня не было пуант, — он поддается ее влиянию на свое тело, когда ладонь опускается на поясницу, надавливая, заставляя прогнуться, из-за чего плечи автоматически расправляются иначе, живот сам втягивается, а попа призывно выпячивается.

— Прекрасно! А что насчет растяжки? Покажи мне, чтобы я смогла понять с чего начать, хорошо?

Луи оглядывается на мужчину, сидящего в кресле у окна с книгой в руках. Его освещает торшер, что стоит рядом со столиком, на котором дымится чай, позабытый хозяином. Гарри выглядит так, будто ему все равно — он поглощен изучением некой толстой (чересчур толстой, по мнению Луи) книги, на обложке которой нет ни английских, ни французских букв.

Знал бы Омега, когда подходил к станку и закидывал на него ногу, отражаясь в зеркале, где были видны все прелести подъюбочной жизни, что с него не сводят пристального голодного взгляда, что Достоевский впервые отставлен на второй план, что всем вниманием завладело маленькое тело, поддающееся любому внешнему влиянию.

Гарри останавливает себя от желания подойти и завладеть, навсегда сделать своим, расторгнуть скорую помолвку и убедить Джоанну и Троя, что они категорически не правы — но прав ли сам Альфа, уподобляясь другим, заостряя внимание на плотских удовольствиях, когда в первую очередь уважал в Луи уровень интеллекта и его расположенность к знаниям нетипичным для Омег.

Эти мысли начали тревожить давно, еще с тех пор, когда Луи, расслабившись во сне, попросил себя поцеловать, тогда-то Гарри и понял, что хочет этого, хочет переступить через принципы, воспользоваться беззащитностью и невозможностью противостоять, вот только как бы он уважал себя после этого?

Омега слепо доверился человеку, которого толком не знал, который сидел в тюрьме за дуэль с мужем любовницы, и это доверие Гарри никак не мог разрушить, вернее не хотел, пороча имя и тело. Он знал, что кто бы ни завладел им, Луи навсегда останется во власти его образа, созданного самим неопытным мозгом, который и видел только что глупых братьев Хоран и бесхребетного Лиама.

Альфу выдает несдержанное фырканье при воспоминании о младшем Пейне. Ирэн же, будто резко вспомнив, что здесь присутствует кто-то еще, восторженно вскрикивает.

— Гарри! Ты-то нам и нужен! Скорее, подойди! — она подбегает к мужчине и вырывает из его рук книгу, без уважения к оной швыряет на столик, чуть не опрокинув чашку.

Альфа вынужденно встает и, еле сдерживая ухмылку, следует за девушкой, которая в нетерпении тянет его к станку, где, весь красный и смущенный, стоит Луи, опустив голову и сминая юбку.

— Встань за Луи, нам нужна твоя помощь. Будешь основой, стержнем.

— Так, ладно, — Гарри подходит ближе, чувствуя невидимую дрожь Омеги.

— Теперь возьми его за талию и держи крепко, иначе… Так, Луи’, расслабься, не напрягай плечи.

Альфа сжимает бока, создавая опору, он видит в зеркале нерешительность в каждом движении Луи и старается передать ему свою уверенность через прикосновения и взгляд.

— Давай, дорогой, поднимайся на носочки, это совсем не страшно. Гарри, поднимай его! — Ирэн вскрикивает, не понимая, почему все сами не делают такие элементарные вещи. — Так, аккуратно. Умница!

Луи стоит на жесткой невидимой подставке, почти не чувствуя давления, так как Альфа держит его чуть выше, чем нужно.

— Все хорошо, прелесть?

— Конечно, хорошо, — фыркает девушка, трогая Луи за бедро. — Поднимай.

Омега быстро-быстро качает головой, прикрывая лицо ладошками, проклиная себя за выбранное шелковое платье, которое так легко соскальзывает с подъюбников.

— Прекрати! И поднимай! — Ирэн оказывается строгим учителем, не терпящим неповиновения, придерживаясь позиции: уж если позвали учить, так будьте добры выполнять все, что говорят.

— Не хочу, — отрезает Омега, гордо вскинув подбородок, смотря в пустоту за плечом Альфы через зеркало.

— Что? Почему? — удивляется девушка, переводя недовольный взгляд с Луи на мужчину.

— Я могу отвернуться, — Гарри понимает нежелание Омеги действовать при нем, вспомнив оголенные ноги, затянутые в чулки, сдерживая новую волну порыва похоти.

— Да, только если так…

♡ ♡ ♡

И все последующие десять дней были как в счастливом бреду, когда сказка, мечта Луи постепенно начала обретать очертания, становиться более реальной, с каждым занятием ему хотелось парить в облаках, каждое новое движение, позиция или просто положение рук, которые так нежно выставляла ему Ирэн, приближало Луи к порогам блаженства. И особенно Омегу радовало, когда Ирэн с нежной улыбкой хвалила его за правильно сделанный поворот или прыжок.

Один лишь только раз Гарри позволил себе не присутствовать на занятии. И то пришел под конец, завалился в комнату узнать, как успехи будущей “звезды балета”, как окрестила его Ирэн в шутку. Хотя и в шутке этой была доля правды, ибо — призналась она Гарри — “если бы родители мальчика немного раньше поспособствовали увлечению сына, то я бы всерьез опасалась за свое место”. Однако по мнению Луи, лучше бы вовсе не приходил, потому что от мужчины исходил едва слышный запах какой-то Омеги.