Луи поморщил носик, уловив эти отвратительные нотки в таком привычном, уже почти что родном запахе мужчины, и его охватило чувства злости, обиды и ревности. Когда Гарри подошел поцеловать ему руку, Луи хотелось дать ему гулкую пощечину, стереть наглую ухмылку с лица и вообще — убежать, уйти из его дому и никогда не возвращаться, но также он понимал, что Гарри ничего ему не должен и что он может спать со всем Парижем, хоть по очереди, хоть разом, и, наверное, именно это обижало больше всего. Это чувство того, что между ними ничего нет, кроме привязанности, легкого кокетства и флирта.

Гарри мог бы, мог хотя бы ближайшую неделю хранить ему какую-то полумистическую верность. Луи вдруг почувствовал страстное желание отплатить Альфе той же монетой: и будь в этой комнате хоть один кандидат на роль инструмента мщения — Омега бы не побрезговал ничем и сделал бы с ним то, что еще, должно быть, не больше часу назад делал Гарри.

Хотя он вряд ли смог бы нарушить обещание, данное матери, когда в вечерних сумерках она зашла к нему в комнату и сказала, что знает о его ночных похождениях и никак не может их остановить, а потому просит лишь об одном: “Оставайся невинным, иначе это будет большой позор для всех нас”. В глазах ее читалось, что он и так уже скомпрометировал всю семью пусть даже только в глазах их самих, но произнести это Джоанна не осмелилась, зная, что для сего Омеги нет ничего святого, и он ни перед чем не остановится, если будет зол.

— Гарри, ты удачно пришел, — сказала Ирэн. — Поддержи Луи, очень сложная позиция, нужно встать на одни только большие пальцы, а это будет безумно больно и тяжело физически в первый раз.

— Конечно, — ответил Гарри, обрадовавшись возможности соприкоснуться с Омегой, но Луи остудил его пылкий порыв холодным:

— Я думаю, у меня получится.

И то ли злость, то ли истинный талант вкупе с нечеловеческим усилием помогли Луи стать в позицию с первого раза и продержаться так длительное время, пока не послышались рукоплескания воистину восхищенной Ирэн, а за ними и угрюмые хлопки Гарри, который поплелся на свое привычное место, где, приветливо раскрыв страницы, ждала книга, которую на этот раз он вознамерился серьезно читать, а не отвлекаться то и дело на Луи.

Ему порядком поднадоела эта зависимость на клеточном уровне от мальчишки, он сам себя не узнавал в последнее время, вечно только тем и занят, что думает о нем, когда Омеги нет рядом, и все пялится или болтает, когда они находятся друг с другом. Как бы он не пытался себя убедить, что пора это прекращать, всякий раз образ Луи с дразнящей улыбкой и тонким голоском всплывал в памяти. И в такие моменты Гарри готов был лезть на стены от осознания собственно беспомощности перед хрупким мальчишкой.

♡ ♡ ♡

Луи грустил весь день, осознавая, что до помолвки осталась всего одна ночь, он, предугадав свое состояние заранее, попросил Ирэн отложить занятия на несколько дней, решив побыть наедине с Гарри, отвлечь себя разговорами и приятной компанией с человеком, который его, по крайней мере, уважал. Вот только Альфы не оказалось ни в стенах замка, ни на его территории, в чем Луи убедился, обойдя все коридоры и закутки сада.

Отсутствие света поначалу помогало расслабиться, но с каждой секундой стало нагнетать обстановку, вызывая желание повеситься от своей неспособности повлиять на ситуацию от бессилия перед родителями, которые смогли выбрать самого глупого и бездарного представителя среди тех Альф, что предлагали и руку, и баснословные деньги. Выбери Джоанна одного из состоятельных иностранцев, Луи хотя бы мог утешать себя дорогими покупками и видом на океан, а тут… сплошное разочарование в жизни, когда еще и жизнь толком не познал.

Кресло в танцевальном зале, что всегда занимал Гарри, пока Омега занимался, показалось очень удобным, особенно под нежным светом торшера и с горячей чашкой английского чая, который предпочитал Альфа в темное время суток. Огромная книга сразу привлекла внимание, с множеством закладок с пометками почерком Гарри, где одно слово на незнакомом Луи языке стояло напротив слова на английском. Омега пытался прочесть второй столбик, который должен был хотя бы немного понимать, но разочаровался в собственной безграмотности, твердо решив брать уроки у лучшего учителя языка, пока новоиспеченный муж будет требовать внимания, и, может быть, этим учителем станет Гарри Стайлс? Не увидев в этом ничего противозаконного, Луи улыбнулся сам себе и принял решение поговорить с Альфой, как только он придет, а он должен был прийти, ведь это последний вечер, когда Омега свободен физически, но больше психологически.

Луи уже было решил прикорнуть, кутаясь в плед, поджав под себя ноги, наплевав на мятое платье и опухлость лица после сна, как послышались быстрые тяжелые шаги, а следом и удар двери о стену, которую распахнули с сильнейшим толчком.

— Месье, я ждал Вас, — Омега протер глаза, стараясь быстрее проснуться и не подать виду, будто он заскучал.

— Прелесть, иди ко мне, — Луи передернуло от глубокого, хриплого голоса. Он тут же поднял глаза и в огромном удивлении уставился на тяжело дышащего Альфу, черная шелковая рубашка которого была наполовину расстегнута, а глаза заволокла дымка похоти. И тут Омега почувствовал сильнейший запах, горький, насыщенный с табачной горчинкой, терпкий, оседающий в горле, перекрывающий дыхание, призывающий мозг отключиться.

— Ч-что происходит? — и Луи знал ответ, но не хотел в это верить, не хотел услышать роковые слова от Гарри, всегда понимающего и держащего себя в руках. Он встает с кресла и идет спиной в дальний от двери угол, прикрывая себя пледом, видя в этом мягком предмете мнимое спасение.

Гарри молчал, он медленно приближался, разрывая полы рубашки, игнорируя пуговицы, которые со звоном ударялись о мрамор, пугая одержимостью во всем своем существе, заставляя Омегу покрываться мурашками страха и неприятного, неконтролируемого возбуждения.

— М-месье, остановитесь, — Луи уперся спиной в станок, вздрагивая, ощущая конец пути спасения. — П-помолвка состоится через день, вы не…

— Прелесть, твой ротик создан для более приятных дел, чем пустые разговоры, — мужчина переместил руки на пояс брюк, расстегивая пуговицы, чем привлек внимание Омеги, который спустя секунду зажмурился и отвернулся лицом к зеркалу, краснея от увиденного внушительных размеров бугорка.

— Остановитесь, пожалуйста! — последнее слово Луи выкрикивает громче, чем планировал, чувствуя сильную хватку на талии, от которой образовывались синяки на тонкой коже под легким платьем, и начинает дергаться, пытаясь вырваться, будто загнанный в клетку зверь, которому уготовлено попасть на стол к ужину.

— Прелесть, только мой, Луи’, — шепчет на ухо дрожащему Омеге Гарри, чуть прикусывая его, заглушая свой голос звуком рвущейся ткани юбки.

— Нет-нет-нет, — будто в бреду повторяет Луи, не веря, что его первый раз случится с Альфой в его гон, когда мужчина не может себя контролировать, когда с легкостью сделает больно, не заметив этого, прежде играясь с добычей, доводя ее до края беспамятства. — Гарри! Прекратите! — он визжит и разворачивается, ударяя мужчину кулаками по груди, тщась освободиться. Однако ему удается ослабить давление и сделать пару шагов в сторону, но через мгновение его возвращают на место, швырнув к стене лицом вперед, отчего Луи ударяется головой о зеркало, чуть не падая в обморок от силы удара и звука бьющейся гладкой поверхности, в которой немногим ранее отразился исступленный взгляд Альфы.

— Ты будешь меня слушаться! Чертова сука! — кричит Гарри, стаскивая платье полностью, оставляя ослабленное тело голым, только в чулках и трусиках. — Понял? Только меня!

— Остановитесь! — Луи не оставляет попыток вразумить Альфу, моля Высшие силы о том, чтобы он послал Гарри чуточку прозрения для того, чтобы он понял, что же творит под действием инстинктов.

— Замолчи! — мужчина срывает белье и наклоняет Омегу вперед, наслаждаясь видом дырочки, что призывно выделяет смазку, только от одного запаха которой мозг затуманивается окончательно.