– Знаете, чтобы вы не задумали, вы правильно выбрали соратника. Он – тот, кто вам нужен. Его отец… У него…

– Что вы имеете в виду? – удивилась Вера.

– Ничего, – королева вдруг передумала что-либо говорить. – Вам пора лететь.

С этими словами она почти вытолкнула Веру из кабинета советника Ирга.

Принц Крипиан лежал на кровати в тюремной камере, тупо уставившись в потолок. Спать он не хотел. За несколько дней, прожитых здесь, он уже порядком выспался. Как опасного преступника его даже не выпускали из камеры, так что единственными развлечениями здесь у него были сон и стопка скучных однообразных журналов, которую как-то занес ему один из охранников. Еще однажды к нему приходила мать, но ничего интересного она сообщить не смогла. Крипиан не желал с ней разговаривать. Даже смотреть на нее – женщину, предавшую себя и свое государство, женщину, продавшуюся Цессару, – ему было отвратительно. Он не ненавидел ее, но она была ему противна. Что же касается всего остального… Со своим заточением принц смирился, так как никогда и не надеялся на то, что пираты откажутся его продавать. Сумма, обещанная за его голову, никак не способствовала возрождению дружеских чувств между ними. Что же касается казни, то здесь принц не был так хладнокровен. Конечно, казни на территории Адеморанды не были столь жестокими и изощренными, как в остальной части вселенной, но все же сам факт прилюдного расставания с жизнью повергал его в ужас. Ему отрубят голову. Гильотину, предназначенную для него, возможно, уже возвели на площади перед дворцом, и теперь она тихо ждет своего часа.

От этой мысли Крипиан поморщился. Он был слишком молод, чтобы спокойно и рассудительно принять мысль о своей предстоящей кончине. В те минуты, когда он не спал, его терзали мысли о тех планах, что ему не доведётся теперь уже реализовать. В те же часы, когда он забывался сном, ему являлись картины из его прошлой, счастливой, наполненной яркими событиями жизни. Если бы он имел возможность, он бы сбежал, но возможности такой не было. Крипиан находился в тюрьме для преступников, готовящихся к казни. Это небольшое, так как заключенные здесь не задерживались надолго, здание с невероятно толстыми стенами, не имеющими ни единого окна. И хотя пост охраны был всего лишь один – на входе, где размещался начальник тюрьмы и десяток его подчиненных – в одиночку покинуть тюрьму казалось невероятным, так как все коридоры, ниши и лестничные пролеты были утыканы камерами слежения и вооруженными роботами.

В очередной раз за сегодня Крипиан попытался морально подготовиться к предстоящей казни. Он знал, что она состоится сегодня, и это пугало его. Если вчера казнь казалась ему чем-то отдаленным, чем-то несуществующим, чем-то не стоящим никакого внимания, то сегодня все изменилось. Принц осознавал, что не готов. Он не мог представить себя несуществующим. Как же так? Вот он есть, а через секунду – раз, и его нет. Он не мог поверить, что это свершится. Что это свершится так скоро! Что он почувствует? В очередной раз принц вспомнил события недавнего прошлого. Он не мог точно сказать, был это сон или он, и правда, побывал там, в другом мире. Неужели он мог быть там? Не просто быть, а видеть Веру, разговаривать с ней. Был ли он там? Он вернулся оттуда тогда, но в второй раз провернуть подобное будет невозможно. Встретит ли он когда-нибудь там Веру? Возможно, но вряд ли вспомнит ее. Как и она, вероятно, не вспомнит его.

От этих невеселых размышлений его отвлёк шум, донесшийся из коридора. Принц явно различил быстрые шаги нескольких ног, и даже через толстую стену камеры ощутил, что они приближаются. Рядом с дверью его камеры шаги остановились.

«Неужели сейчас?» – подумал принц Крипиан, в очередной раз за сегодня осознавая, что не готов умереть.

За стеной послышался сдержанный шепот, но как ни напрягал слух, Крипиан не мог разобрать слов. Через секунду раздался выстрел – кто-то сжег бластером замок, и это не понравилось принцу. Если это не охрана, тогда кто? Неужели толпа, собравшаяся с утра на площади, настолько обезумела, что решила, не дожидаясь официальной части, пролить его кровь прямо сейчас? С громким скрежетом под натиском чьих-то крепких рук дверь камеры отворилась. Принц встал, ожидая увидеть толпу озверевшего народа, но, не дожидаясь особого приглашения, в камеру к приговоренному ввалился гигант-альбинос. Из-за его громадной спины виднелись головы еще нескольких пиратов.

– Долго еще будешь стоять? – крикнул Роф принцу. – Мы не болтать сюда приехали!

– Но как… – принц ошарашенно переводил взгляд с одного пирата на другого.

– Потом поговорим, малыш Норман. Выходи уже, а то скоро сюда все солдаты твоей мамаши сбегутся. Мы тут нашумели чуток, пока тебя искали.

– Что вы вообще здесь делаете? – с этими словами Крипиан выскочил из камеры со скоростью, на которую только было способно его расслабившееся от продолжительного безделья тело.

– А ты как думаешь? – усмехнулся смуглокожий пират по прозвищу Шип, увидеть которого здесь Крипиан никак не ожидал.

– Твоя подружка навестила нас в убежище, – ответил Роф. – Очень просила вызволить тебя.

Крипиан еще более удивленно воззрился на альбиноса. На секунду он даже остолбенел, но не слишком заботливые руки пиратов быстро напомнили ему о необходимости движения.

– И вы согласились? – спросил принц, снова поравнявшись с альбиносом. Гигант шел по тюремному коридору большими размашистыми шагами, и Крипиану приходилось напрягать все свои силы, чтобы не отставать от него. То и дело на полу встречались остатки уничтоженных пиратами роботов, еще утром охранявших эти помещения тюрьмы. Это еще больше замедляло движения отвыкшего от физических нагрузок тела принца.

– А как же! – усмехнулся гигант, через плечо посматривая на то, как спасаемый ими наследник престола Адеморанды неуклюже огибает очередные металлические останки. – Она сказала, что готова сделать что угодно, лишь бы мы помогли ей тебя освободить.

– И что вы у нее попросили взамен?

– О-о-о…, – зловеще усмехнулся Роф. – Тебе лучше не знать, малыш Норман.

Принц Крипиан резко остановился и схватил альбиноса за плечо.

– Что ты от нее потребовал?

Альбинос громко расхохотался, и его смех неприятным эхом разнесся по пустынным тюремным коридорам. Когда гигант, наконец, успокоился, он дружески положил свою огромную руку на плечо принца и сказал:

– Да расслабься ты, малыш Норман! Она – славная девчонка. Тем более мы с ней с некоторых пор, как ты помнишь, одной крови. Я согласился ей помочь просто так. Хотя у ребят и были весьма недурные варианты…

– То есть вы ее не тронули? – не мог угомониться принц.

– Она в целости и сохранности, – вмешался смуглокожий Шип, которому очевидно не нравилось то, что они находятся в тюрьме слишком уж долго. – Была по крайней мере, когда пошла к твоей мамаше.

– Что? – теперь изумленное лицо принца повернулось к нему. – Она здесь?

– Ну да, – подтвердил альбинос. – Она – наш отвлекающий маневр, так сказать, но сейчас совершенно некогда это обсуждать. Шевелись, малыш Норман, если хочешь избежать своей гильотины и не утащить нас всех за собой.

Принц двинулся к выходу, но не собирался прекращать расспросов:

– И все же? Почему она – отвлекающий маневр?

– Ну, ты же помнишь, – не хотя, но все же ответил Роф, – что Адеморанда полностью окружена защитным полем. Ворота в нем открывают только по соответствующему разрешению, да еще и досматривают по пути. Мы б не смогли попасть на планету незамеченными, даже если б нас провозили контрабандой, а попасть сюда надо было. Твоя подружка и тот парень – Генри, кажется – они, конечно, чокнутые слегка… Но они сами вызвались взять на себя отвлекающую функцию. Они прилетели сюда под видом дипломатической миссии. Он – в качестве пилота. Она – как, собственно, дипломат. Они запросили открыть ворота защитного поля, сообщили о своих планах. Их пропустили и самым тщательным образом досмотрели, но не нашли ничего. Потому что все это время мы летели в их тени на корабле того чокнутого изобретателя. Не зря я тогда у вас его выменял! Ой, не зря! Я сомневался сначала, но ни один датчик, ни один контрольный пост, никто и ничего его не заметил. Поразительно! Он сейчас стоит прямо за кораблем наших «парламентеров», и никто о нем даже не подозревает.