— Гости дорогие, блядо ля финита, рады вас обслуживать, жрите! — торжественно объявила я, вытряхивая из решетки мясо на блюдо и пнула Захаровскую ногу, лежащую на моем месте, произнесла, — ты в крайности-то не впадай, не забывай свои Саранские истоки.
— Сыктывкаровские.
— Какая разница, под москаля не коси. Терпеть их не могу.
Время, при аккомпанементе обилия снеди и хорошей выпивки под отвлеченные разговоры, в принципе, пролетело незаметно. Ближе к полуночи подогнали машины и, судя по тому, как Эдик старался не встречаться со мной глазами, мне они тоже не понравятся, но настроение, только восстановленное, портить не хотелось, потому я не пошла смотреть.
Мужики отправились покурить и Диана, глядя на дверь, выпила виски и негромко произнесла:
— Вик, есть разговор.
Вот только не это. Только не то, что бывает в коллективах выполняющих одну задачу с разными усилиями. Ропот и недовольство друг другом сейчас вообще не нужны. Я прикрыла глаза, кивнула и скинув обувь развалилась на диване. Надо ее скорректировать. Блядь, как я устаю от людей…
— Сегодня Витя около часа сидел с Артемом в кабинете. — Она прикусила губу, напряженно глядя в стол. Перевела на меня взгляд и тихо продолжила, — вышел какой-то… не знаю. Напуганный, что ли. Сказал только то, что Артем очень хочет, чтобы тебя быстро нашли и вернули, чтобы ты встретилась с Рогачевым по поводу тендера. И чтобы ты дала согласие ему, а выхлоп попилили между собой. Больше ничего не говорил. Я хотела после работы к Вите подъехать, обсудить нормально, но он отчетливо дал понять, чтобы я этого не делала.
— Артем за ним следит?
— Не знаю, Вик, но мне не нравится то, что происходит. У нас же есть скрытые каналы связи на такие вот случаи и при желании можем обсудить, но от Вити гробовая тишина. Я тоже подумала, что логичнее всего, что Артем за ним наблюдает и Витя об этом знает, потому так себя ведет, поэтому не рискнула по левому номеру ему звонить. Мало ли… сейчас тоже попаду в зону слежения и все вскроется…
— Молодец, правильно сделала. — Похвалила я, хмуро глядя в пол. — Витя, как и вы все, лицо заинтересованное, соответственно сдавать схему он не будет. Потому и на контакт не идет, раз Артем на контроль его взял. Мне интересно почему. Почему внезапно заинтересовался делами страховой, ему же посрать на это в основном всегда. Теперь понятно, конечно, отчего ж он так быстро среагировал на мое отсутствие, мне же надо тендером заняться, только с какого рожна Артему вдруг стали интересны дела его компании… Это херово. Пока не хуево, но уже херово. Тума-Тумочка, что ж ты не по правилам играешь, моя ж ты пародийная версия от лост совесть точка ком…
Вернулись парни, возобновилась ровная атмосфера и я-таки подавила свои извечные порывы при скудной инфе составить тысячу вариантов один страшнее другого. Потом. Вернусь в город, узнаю все, тогда только… А сейчас хотелось расслабиться. Захар помог.
— Ви-и-ик, — потянул он, разморенный приятным антуражем психологически стабильного фона, несмотря на напряженное положение дел и удобнее разваливаясь на диване и философски глядя в потолок, осторожно предупредил, — я сейчас задам вопрос. Ты не думай, что там с подначкой или что-то подобное… Мне действительно хочется узнать взгляд человека с опытом, так сказать.
— Захар, — сквозь зубы негромко позвала Диана, но осеклась, при моей поднятой руке и мягкой улыбке.
Мы все знали, какой темы сейчас коснется Захар. Он через месяц женится. Подруга залетела. Одна из. И не то чтобы у него любовь была, но социум вопит, что в таких случаях честный человек обязан жениться. Меня это всегда веселило. Жениться на нелюбимом человеке из-за ребенка, а то ж общество не поймет. Общество, оно такое, непонятливое нихуя, но очень любящее осуждать. Почему это не до всех доходит?..
— Продолжай, — согласно произнесла я, взглядом упредив Эдика, хмуро глядящего на Захара и пододвинув к нему свой бокал по столу.
— Я действительно без злого умысла, — Захар приподнялся на локтях и, узрев мое спокойное выражение лица, кивнул и продолжил, — по сути, вот не зря же говорят, что все мужики изменяют. Я не исключаю, что это делают просто исходя из соображений, что человека может замучить одно и то же. Просто чтобы расслабиться. Просто… ничего для мужика не значит. Совсем ничего. Семья на первом месте, бесспорно, но и…
— Захар, — тихо и ровно произнесла я, глядя на него сквозь выпуклое стекло бокала. — Тоже без претензий, чисто на построение ассоциативного ряда: ты свою маму любишь?
— Ответ очевиден.
— А теперь представь: ты маленький, все хорошо, мама и папа рядом. Ночью просыпаешься, попить воды или еще что. На кухню идешь. И видишь плачущую маму. В глаза ее смотришь. В ее глаза. Будешь после этого оправдывать блядство папы? Что он просто мужчина, которому наскучил быт и ему перепихнуться на стороне просто надо. Что семья для него это приоритет, а мимолетная связь ничего не значит. Просто глядя в глаза человеку, которого ты любишь, сможешь блядство оправдать? Ну же.
— Я не о том…
— И я не о том. У меня детей нет и это была не призма яжматери. Это призма боли, Захар, через которую любящий человек смотрит на всю эту ситуацию. Семья это не розовые единороги, счастье в постели, дети здоровые и все заебись, это даже не стабильность и однообразие с наскучившим бытом. Семья это пиздецовая ответственность и жесткие ограничения. Границы. Понимаешь? Люди должны себя ограничивать, это отделяет их от животных. Вот есть у тебя все и все хорошо. Утомило тебя это, а тут телка рядом крутыми бедрами о член трется. Всего лишь шкура, дома жена ждет, почему бы не трахнуть вот эту, раз возможность есть? Жена-то дома, а шкура вот рядом и это ничего не значит, так, кончить и расслабиться, а жена это серьезно, это совсем другое, а спариться разок с кем-то левым это не серьезно, это можно. Или вот если жена изменяет, там любят говорить, что, мол, баба только по любви на измену решается, когда муж разлюблен и вообще это он виноват, а не слабый передок, только чего-то не разведется с противным мужем никак. Я предполагаю, что здесь дело не в приоритетах у блядунов, что, мол, семья — серьезно, измена-не так серьезно, значит можно, я думаю дело в другом. Просто и в случае с гулящей женой и в изменяющем муже ответ прост и очевиден — это не люди, это животные. Нельзя семью заводить, пока ты животное, у которого есть инстинкты и подавить их не можешь, но оправдываешь тем, что, якобы быт наскучил, и вообще это несерьезно и этсетера. Границы, Захар. Границы должны быть. Раз нет, нехуй делать. Иначе заплатишь еще хуже чем мой блядун, и это при условии, что мне два месяца пантеон светил психологии и психиатрии вдалбливал, что отрезать ему член это не только неправильное для человека желание, но еще и уголовка, а уголовка это плохо. Слава богу все-таки достучались и мою съезжающую крышу остановили. Если границ нет, то нужно ебаться с подобными себе и пока не наебешься к людям нельзя подходить. Потому что у них границы есть и когда животные их переходят, то об этом очень жалеют. Если вообще осознать успевают. Я тоже без злого умысла, Захар. Как человек с опытом тебе говорю. Спокойной ночи, камрады, извините меня, но что-то настроение пропало.
Встала у проема. До меня донеслось тихое шипение Дианы: «ты идиот, Захар». Затяжное молчание и спокойный вопрос Эдика: «приглашение на свадьбу еще актуально?». Еще более длительная пауза, после которой прозвучало негромкое, но согревающее сердце: «не знаю, Эд. Теперь совсем не уверен. Заринка неплохая девчонка, а у меня границ еще нет. Лучше помогать, чем… строить из себя, вон как Артем, и девчонку так… честно, я не знаю».
Действие должно приносить результат, это главное.
Потому, когда спустя некоторое время Захар возник у проема за занавеской и негромко позвал меня, намереваясь в ходе душещипательной беседы принести извинения за то, что задел за живое, я ровно и правдиво отозвалась, что оно того не стоит. Совсем.
Он немного постоял у проема, осмысливая, а потом Диана его чуть ли ни пинками отогнала от моей царской опочивальни и я, фыркнув, наконец, провалилась в сон.
