Замер передо мной.

И снял очки.

Прошило. Я попыталась инстинктивно отпрянуть от него. Рефлекторно отдернуться. Отодвинуться. Но и так была максимально вжата в спинку скамейки и мне ничего не оставалось делать кроме как парализовано, смотреть ему в глаза. Странные. Неопределенного цвета. То ли черные с призрачно-желтоватым переливом, с резким искаженным блеском, какой бывает у перламутра, то ли темно-карие, тоже с какой-то неестественной парадоксальной светлой поволокой и бликами. Пугающие. Нечеловеческие. У людей таких не бывает. И взгляд этих глаз был соответствующий — наводящий страх. Своим отрешенным спокойствием, полной эмоциональной тишиной. Бездонным безразличием. Абсолютным… мертвенным равнодушием. Ко всем. Ко всему.

— Три фирмы Гартмана получали деньги от четырех моих организаций. — Сочетание рельефного бархата его голоса с леденящим кровь взглядом впивалось иглами ужаса в восприятие. Это была действительно неопсиходелика, жестко насилующая нервную систему. — У твоего мужа была одна задача — выводить деньги «ВестаТрейду» и «ПраймИнвесту» через ряд самостоятельно созданных организаций, с помощью которых эти деньги становились легальными. Гартман был предпоследним звеном, «Веста» и «Прайм» последние, я их бенефициар. Твоя задача выяснить куда дел мои деньги твой муж. Ты решишь эту задачу?

— Да.

Он смотрел на меня не моргая, едва заметно повел подбородком в сторону Гены, и тот тут же ответил на невысказанный, но всем понятный вопрос:

— Не лжет.

Адриан кивнул и поднялся. Я только тут осознала, что дождь давно закончился, что на улице свежо и прохладно. И стало свежее, как только он отошел к Гене и остановился рядом с ним, доставая свой телефон и надевая очки.

— Остаетесь здесь, следите за ней, помогаете по необходимости. Информацию по агентам даешь только ту, что действительно нужна и отслеживаешь как и что она будет делать. Рыжков, — глядя в экран телефона, и Дима немедленно появился рядом, — займешься всем этим балаганом с полицией и прочим. Не было ее в доме, не было в стране, никто не должен ее трогать, пока она работает. Вообще никто. Вы, двое, — кивок в сторону двух мужчин за плечами Дима. — За ней наблюдение двадцать четыре на семь. Любое подозрительное движение в ее сторону — на месте все выясняете и докладываете. Приеду через четыре дня. Должны быть результаты. У всех.

— Ясно. — Кивнул Дима.

Гена тоже кивнул. Адриан прижал трубку к уху и бросив ему «звони Олейникову, скажи, что Кострова я заберу, пусть организовывает», направился к воротам.

Я смотрела ему в след. С желанием вскрыть себе вены.

Как только Адриан и его камрады удалились, приехали люди. Полицейские и еще какие-то типы. Гена сказал мне взять из дома необходимые вещи, Дима руководил происходящим. Именно руководил. Координировал. Люди в штатском быстро и кратко разносили планы действий людям не в штатском. Вокруг снова был единый организм. Удушающий.

Приказ Адриана выполнялся идеально — меня не трогали. Вообще никто. Будто меня не существовало вовсе.

Двоих типов, которых ко мне приставили, звали Леонид и Борис и они за мной шли след в след, прессуя своим спокойствием и молчанием, пока я собирала вещи в спальне и ванной. Полицейские были в кабинете и рядом с ним. Шли негромкие серьезные и тревожные разговоры, а напряжение в царящей атмосфере полосовало оставшиеся нервы. Я нерешительно застыла у лестницы в коридоре, глядя в сторону толпы.

— Что? — спросил Болик, останавливаясь рядом, пока Лелик относил сумку с моими вещами в машину.

— Там, в кабинете… — Я нервозно повела плечом, нерешительно глядя в спокойные серые глаза. — Мне нужно взять документы и ноутбук.

— Где и какие? — медленно кивая, не моргая глядя в мои глаза.

С трудом объяснила. Не была уверена, что он все правильно понял, но у Адриана тупых не было и Болик не ошибся ни с чем, взял именно то, что было мне нужно. Только вместо ноутбука флешка. Ноут в крови.

Мой мобильный, так и оставшийся на краю стола в кухне, при моей попытке его забрать, приказали отдать Гене, стоявшем у крыльца и разговаривающим с высоким хмурым мужчиной, прикрывшим глаза ладонью и скривившего губы.

Пересекая заполненную людьми территорию до ворот, я ежилась совсем не от ветра. Совсем.

Отвезли на ту же квартиру, где я ночевала, и оставили в покое, сами забурившись на кухню в ожидании доставки жратвы с ресторана. Меня не трогали вообще. Мы просто… сосуществовали.

В таком режиме прошло три дня и остался всего один, до рокового момента когда у меня спросят о результатах. Лелик и Болик неотступной тенью ходили по офисам и организациям, где мне могли дать данные. Гена и Дима доставали то, что мне было необходимо, но мне бы не дали. А им давали. Телефон мне тоже не позволяли иметь, я звонила по их мобильным при необходимости. Чаще Гене, если его не было рядом, да и у него был легко запоминающийся номер. И он не так сильно отталкивал, как молчаливые всевидящие тени Адриана, хотя был определенно из круга приближенных. У него взгляд иной. Не совсем равнодушный. Пусть и пытливый и пробирающий до мозга костей, но в мертвенном спокойствии остальных, что незримыми тисками сжимало мое горло, любой всполох эмоций среди кладбищенской эмоциональной тишины, был более… надежным. И у хмурого молчуна Димы тоже самое. Его, правда, я в основном раздражала, хотя ничего такого не делала, просто интуитивно неприятна была, мы бы никогда не сошлись характерами, а мне было похер, я специально жрать приходила со всеми в обеденную, только если он был в квартире. Чтобы раздражался. Не для того чтобы его провоцировать и получать от этого удовольствие, нет, это тупо очень. Для того, чтобы видя его отторжение и неудовольствие я помнила, что не все вокруг дохлое. Мне это важно. Сейчас, с привкусом пепла на губах, в постоянных побегах от тлена мыслей и ощущая страх по ночам, когда просыпалась из-за кровавых кошмаров, попадая в не менее ужасную реальность, мне очень важно видеть, что не все вокруг мертво.

В первый же вечер я, плюнув на исписанные листы, расчертила блекло-золотистые стены в своей комнате на шесть столбцов. Первые три — фирмы Артема. Одна из них тоже страховая, вторая логистическая, третья сеть магазинов автозапчастей. У всех учредители разные и якобы не связанные.

Четвертый столбец — выдержки из законов и мои напоминалки в скобках как я это обходила. Это я вообще наугад, потому что я даже примерно еще не представляла где виднеется горизонт возможностей для наебалова, с такими-то базисами. Пятый столбец — самый большой, метра полтора в ширину, оставила под ключевые данные с фактами оборота по датам, куда кому от кого сколько пришло и куда это потом чего ушло. Последний столбец был для списка контрагентов. Быстро полнящийся.

Два ноутбука, один с чистыми данными деятельности левой страховой, второй с таким же набором из логистической, а к вечеру обещали привезти еще один, уже по сети магазинов. Стол был завален бумагами, выписками, договорами, счетами. Еще и ровными стопками лежавшими на полу. Мебель вынесли. Я постоянно перемещалась по комнате, от ноутбука к документам, от столбца к столбцу. Мебель мешала. Она не нужна.

Гена сначала был рядом, но я тормозилась, тратила время на объяснения ему, а времени у меня было не так уж и много. Это понимали и я и он. Потому, сказав мне, что будет эффективнее, когда я по итогу все разложу, а не в процессе прерываться постоянно буду, дождался моего солидарного кивка и вышел.

Я прихуела, когда начала плотно разбирать. Просто присела на пол от понимания масштаба фронта работ. Чтобы не впасть в истерику, начала со страховой, которая сразу указала на логистическую, у которой страховые случаи и бился транспорт довольно часто. Шли выплаты, с завышением и урезанием ущербов, просроченные европротоколы — классика жанра, договора цессии с мертвыми душами и, естественно, покупки в сети магазинов. И пошло-поехало. Столбец с фирмами полнился названиями, первые три столбца начинали иметь структуру взаимосвязей через множество контрагентов…