Глория Мур

Ломовая Лилия

Фантастическая повесть

Я в суматохе носилась по квартире. В чемодан летело все, что попадалось. Вокруг царил хаос. Ящики комода – наизнанку, на стульях, дверях, креслах и кровати – разбросанные вещи. На кухонном столе высилась гора из косметики. На кофеварке пристроились мои документы. Рядом стояла сковорода с недоеденной яичницей. На полу поверх паласа была развернута лощеная карта мира, на которой я все время поскальзывалась. Я плохо соображала. Даже странно, что мне хватило ума собрать чемодан. Когда он доверху заполнился, села на крышку и щелкнула замками. По теории вероятности большинство нужных вещей попали внутрь. Ведь я сложила туда почти весь свой гардероб. Да если я что-то и забыла! К черту шмотки. Я еду в Индию!

***

Индией я болела с детства. Одно слово – «Индия» – вызывало во рту пряный привкус приключений. Сказочная страна падишахов и танцующих красавиц, слонов и змей стала олицетворением Мечты. Я заучивала наизусть песни из индийских мелодрам. Часами торчала в магазинах благовоний и специй. Запоем читала все, что попадалось, – от «Махабхараты» до туристических путеводителей. А еще научилась двигать шеей вправо-влево, не поворачивая головы, как это делают индийские танцовщицы. Правда, для этого пришлось тренироваться не одну неделю, стоя в дверном проеме, упершись руками в дверные косяки. Часы тренировок достигли цели! Я умела качать головой не хуже фарфорового болванчика, стоящего на моем туалетном столике. Ах, если бы все эти усилия хоть на йоту приближали к Мечте!

Увы, реальность подрезала крылья. Корешок бухгалтерии упрямо твердил, что с такой зарплатой с тем же успехом можно мечтать о Туманности Андромеды. В маленьком рекламном агентстве, где я работала, дела шли неважно. Денег хватало на еду, кое-какую одежду да косметику. Будь на моем месте другая, например, моя подружка Верка, она давно накопила бы денег. Я же копить не умела, как, впрочем, и отказывать себе в маленьких капризах. И все же, несмотря на препятствия, не переставала грезить об Индии. Примерно с полгода назад я прочитала в журнале, что если Мечту холить ежедневно, она сбудется, каждый вечер перед сном я представляла себя верхом на индийском слоне. Пару раз в неделю я засыпала не одна, а с Никитой. И тогда заменяла слона на другой индийский символ – «Камасутру». Материализация последней удавалась нам неоднократно. Но, к сожалению, не в Индии.

***

С Никитой мы познакомились на выставке рекламы. Он приехал в Москву из провинции, снимал комнатушку на окраине, учился в Строгановке и подрабатывал оформлением книжных обложек.

Не знаю, любила ли я его. На Никиту можно было положиться. Он всегда принимал меня как есть – со всеми моими «тараканами», а их у меня немало… И если он не показывался больше трех дней, в душе у меня поселялось беспокойство. Если все это – любовь, тогда, пожалуй, я его любила. Он был старомодным романтиком и, вообще, ребенком. Придумывал мне сентиментальные прозвища. Дарил цветы, приглашал на прогулки по заброшенным паркам. Наверно, будь он богачом, он устраивал бы вечера с корзинами роз, изысканными ужинами и путешествиями на яхте. Но он был студентом. Так что приходилось довольствоваться ландышами и гвоздиками, а вместо ресторанов кормить романтика домашними обедами. Мы встречались уже три года, и как-то само собой разумелось, что когда-нибудь мы поженимся. Благо у нас было, где жить, – мне в наследство от бабушки досталась однушка в Бибирево.

Увлечение Индией Никита воспринимал спокойно, хотя и без оптимизма. Даже помогал собирать вырезки и открытки. Он, кстати, и «Камасутру» притащил.

***

Сегодня – первый день отпуска, который мы собирались провести вместе с Никитой. С утра позвонил почтовый курьер. Сказал, что принесет пакет. Я, жутко заинтригованная, два часа провела как на иголках – никаких пакетов я не ждала. А сюрприз мог быть только от Никиты. Когда я развернула посылку, оттуда выпали бумаги. Прочитав, я не сразу поверила. Это была туристическая путевка и билет. В Индию! На целых две недели! С посещением Дели, Красного Города, Бомбея и Тадж-Махала, с катанием на слонах и походом в джунгли! Я огласила квартиру восторженным ревом. Соседка баба Маша высунулась в коридор. От удара ее железной двери о стену у меня, как всегда, упал календарь. Я выскочила и расцеловала любопытную бабусю. Она в ужасе ретировалась.

Кроме билета и путевки в пакете оказались заграничный паспорт с индийской визой, талоны на трасферы. И листочек в клеточку. Почерк Никиты. На душе потеплело. «Птенчик, это подарок. Прощальный подарок…» – Что? Что значит прощальный? Я напряглась. Он меня разыгрывает, что ли? Мы виделись позавчера, и все было нормально… «Я знаю, ты давно мечтала об этой поездке. А я давно мечтал сказать тебе одну важную вещь. Но не знал, как. Думаю, что мой подарок скрасит горечь нашего расставания…» Да почему расставанья-то? Может, он сумел купить только одну путевку?! – осенило меня. Милый, милый Никита! Наверно, работал целый год как проклятый! Ничего мне не говорил. Он пишет о расставании на две недели!.. «Мы больше с тобой не увидимся, Малыш. Прости. Не звони мне. Я не готов продолжать наши отношения. Они зашли слишком далеко. Я не готов жертвовать своей свободой сейчас…» Что-о-о?! О какой свободе он пишет? Что, я силком тянула его под венец?! Да я вообще об этом не говорила! Он сам заводил разговоры о семье и детях, выведывая мое отношение. И вот теперь он испугался каких-то двух недель, которые мы решили прожить вместе! Да кто он такой, чтобы так со мной обращаться!.. Я в ярости отшвырнула письмо. В груди заклокотал вулкан. Радость от осуществления мечты смешалась с оскорбленным самолюбием, жаждой мщения, ужаса от того, что ехать уже завтра, а у меня ничего не готово, желанием немедленно расцарапать лицо Никите и еще кучей нераспознанных чувств. Я схватила чемодан и, раскрыв все ящики и шкафы, стала собираться.

Пожаловаться было некому. Верка уехала в Лондон еще неделю назад. Кроме нее рассказывать, что Ник бросил меня таким экзотическим способом, никому не хотелось.

Позвонила родителям. Мамина реакция была предсказуема. Она тихо прошептала: «Боже, какой кошмар!» В ее представлении Индия была страной дикарей и тропических болезней. А отец, невнятно крякнув в телефон, пообещал довезти до аэропорта. Всю ночь перед отлетом я мечтала о дрессированных слонах и разрабатывала план мести Никите.

В десять утра я попрощалась с Москвой и пообещала себе, что на эти две недели забуду о плохом. Буду наслаждаться. А про Никиту подумаю, когда вернусь.

Но, забегая вперед, скажу, что планам сбыться не удалось. Индия действительно оказалась сказочной страной, только совсем не из того сборника, который я читала. Да и одно дело сказки читать, а совсем другое – в них участвовать.

Индия встретила меня не слишком радушно. После многочасового перелета хотелось поскорее выбраться из самолета и вдохнуть свежего воздуха. Но вместо свежести вдохнулось что-то горячее, пахнущее экзотическими цветами и керосином, и очень, очень влажное. Тело мгновенно покрылось липкой испариной, голова зачесалась, косметика поплыла. Температура воздуха на взлетной полосе соответствовала хорошей парной, однако бассейна с прохладной водой нигде не наблюдалось. В аэропорту, битком набитом туристами, не было кондиционеров. Вентиляторы под потолком только усиливали ощущение бани. Я, окончательно одурев от жары, никак не могла сориентироваться и найти в толпе человека с табличкой «Парадиз» – как было написано в моей путевке. Озираясь по сторонам и прижимая к груди сумочку, я отбивалась от назойливых таксистов, наперебой предлагающих довезти. Наконец народ немного рассеялся, и у выхода обнаружился щуплый индиец с табличкой. На ней шариковой ручкой по-английски было нацарапано «Эдем». Здраво рассудив, что между «Парадизом» и «Эдемом» может быть связь, я подошла.