– Зато фрукты и овощи ты ешь с удовольствием, – констатировал отец, и она в знак протеста ничего не ела с дачи и никогда не ходила на дикий пляж в трехстах метрах от их участка, с зеркально чистой водой. Теперь Жанна знала: окажись она в родном городе, первым делом поехала бы на дачу, поцеловала землю, перекопала бы все грядки, а потом побежала бы на пляж и бросилась бы в ласковые волны, омывавшие родные берега. Но наступит ли когда-нибудь этот день?

– Дорогая, ты готова? – послышался приторный голос Ройтмана.

Жанна лениво отозвалась:

– Да.

– К тебе можно? – Он слегка приоткрыл дверь. Молодая женщина встала с кровати, готовая спуститься вниз.

– Сейчас я накормлю тебя, – сообщил он, – ты проголодалась, я знаю. За столом и поговорим. Кстати, нас будет трое. К нам присоединится еще один человек, мужчина. Не спрашиваю, будешь ли ты против, потому что мне необходим этот человек так же, как и ты.

Она пожала плечами:

– Я не возражаю.

– Тогда пойдем. – Он галантно протянул ей руку, помог спуститься на террасу, где повар – то ли турок, то ли грек, очень смуглый и черноволосый, – накрывал большой стол. В тени высокого кипариса на плетеном стуле сидел молодой голубоглазый блондин с правильными чертами сурового, слегка тронутого загаром лица.

– Это Николас, грек, – представил повара Ройтман. – Готовит божественно, причем блюдо любой кухни. А это – он указал на незнакомца, – твой новый товарищ, Андрей Ломакин.

– Русский? – удивленно спросила молодая женщина.

– Такой же русский, как и ты, – убедительно ответил хозяин. – Андрей, просим к столу. Николас, налей нам по чарочке. Что вы предпочитаете? Водку, мартини, виски, вино?

Жанна выбрала белое, Ломакин – водку.

– За знакомство. – Гости чокнулись друг с другом, и Николас подал греческий салат, заправленный натуральным оливковым маслом, намного отличавшимся по вкусу от магазинного.

– Нас тут никто не подслушает, – сказал Ройтман, когда Николас удалился, чтобы принести другие блюда, – и посему я начинаю. Вы, наверное, заметили, друзья, что я человек, который любит все прекрасное. На протяжении всей моей жизни меня окружают самые красивые женщины, дорогие произведения искусства. Откуда произведения искусства? Видите ли, я коллекционер, много времени провожу на аукционах. Но бывает так, что мне до смерти хочется получить дорогую вещь, которая спрятана в подполье у другого коллекционера. Тогда я прибегаю к посторонней помощи, ищу людей, профессионалов своего дела, и они действительно помогают мне.

Ломакин подавился соком и закашлялся. Жанна заморгала длинными ресницами.

– Извините, господин Ройтман, вы хотите сказать: ищете людей, которые помогли бы вам украсть понравившуюся вещь?

– В данном случае слово «украсть» не совсем уместно. – Ее поразило, что толстяк смотрел ей в глаза с детской непосредственностью, как будто разговор шел не об ограблении, а о посещении выставки собак. – Скорее всего вещь, которая мне приглянулась, была украдена моим коллегой из какого-нибудь музея. Поэтому я не краду ее, а просто беру себе.

– Разные слова, а суть одна и та же, – процедил Ломакин.

Ройтман засмеялся.

– Мне странно слышать от вас обоих слово «кража», – заметил он, вытерев уголки губ салфеткой. – Впрочем, я не представил вас друг другу как следует. Вы не экстрасенсы, чтобы увидеть подноготную друг друга. Итак, – мужчина повернулся к Андрею, – рекомендую – Жанна Комлева, учительница биологии, по совместительству – главарь банды, грабившей семьи детей, которые имели несчастье заниматься с ней репетиторством. Однажды бедняжке не повезло: дома оказалась пожилая женщина. И что вы думаете? Она без зазрения совести пырнула ее ножом и скрылась.

По бледным щекам Жанны разлился румянец. Она заметила, какой презрительный взгляд бросил на нее Ломакин. Впрочем, он не лучше, раз оказался здесь.

– А теперь пришла очередь представить вас, Андрей. – Ройтман щелкнул пальцами. – Лучший взломщик сейфов, как простых, так и электронных, по совместительству, как и ты, Жанна, бывший порядочный человек, инженер-электронщик по образованию.

– Я никогда не получал удовольствия от ограбления, – прошипел Ломакин. – Если вам известно обо мне все, вы знаете, что меня заставили это делать, шантажируя сыном.

– Как бы то ни было, вы оба разыскиваетесь Интерполом и в настоящее время скрываетесь в Турции, – констатировал толстяк. – Вы нужны мне, потому что с вашей помощью я хочу заполучить очередную ценную вещь. Но, в отличие от вашего однокурсника, Андрей, который хотел поработить вас на всю оставшуюся жизнь (сейчас вы спросите, откуда я все знаю: я обязан все знать и потому слежу за тем, что делается у нас в России), я предлагаю очень хорошие условия.

– Какие же? – встрепенулась Жанна.

Толстяк скрестил короткие ножки:

– Во-первых, мое поручение будет разовым. Вы принесете мне вещичку и можете катиться на все четыре стороны. Во-вторых, разлетитесь вы с приличной суммой денег. Я знаю, Андрей, что у вас есть жена и сын, а у тебя, Жанна, родители и дочь. Я заплачу вам столько, что вы заберете их и поселитесь на каком-нибудь уютном островке, где станете спокойно наслаждаться жизнью. Как вам такой вариант?

– А если мы не согласимся? – подал голос Андрей. – Вы убьете нас?

Толстяк дернул круглой, почти без шеи, головой:

– Вовсе нет. Я вас отпущу. Совсем. Попробуйте поколесить по миру или вернуться в Россию без денег. Тюрьма вам гарантирована. Думаю, тебе, Жанна, вообще светит пожизненное. Но даже если меньше, подумай о том, когда ты покинешь тюремные стены и какой выйдешь. Больной старухой, на которую взглянут разве что из жалости? А вашей семье, Андрей, в ближайшее время понадобятся деньги на реабилитацию. С таким диагнозом, как у вашего сына, нельзя очень уж сильно надеяться на светлое будущее. Болезнь может вернуться, и что вы станете делать тогда? А если она даст о себе знать, когда вы будете отдыхать за решеткой?

Жанна и Андрей переглянулись. Этот мерзкий толстяк предлагал неплохой вариант.

– Ладно, давайте еще ближе к делу. – Жанна закинула ногу на ногу. – Какую такую вещицу и у кого мы должны украсть?

– Давайте сначала поедим горячего. – Ройтман облизнул языком губы. – Николас готовит великолепные отбивные. – Он два раза хлопнул в ладоши, и повар вырос перед ним с большим дымящимся блюдом в руках. В отличие от хозяина, смаковавшего каждый кусок вкуснейшего мяса, Жанна и Ломакин ели торопливо и без особого аппетита. Наконец, когда Ройтман насытился, еще раз залив жир вином, он приказал повару убрать со стола, а сам пригласил гостей в плетеные кресла под тень кипарисов.

– Здесь нежарко, – пояснил он, вдыхая солоноватый запах моря. – И мы можем договорить. Что вы слышали о Девлет Гирее?

Жанна и Андрей снова переглянулись.

– Гиреи – это, кажется, династия крымских ханов, – вспомнил Ломакин. – Впрочем, я не уверен.

– Точно. – Жанна постучала пальцем по белому лбу. – Я была в Бахчисарае, во дворце. Нам рассказывали про всех ханов. Того, кто приказал сделать Фонтан слез, тоже звали Гирей. Не он ли это?

– Его предок, – кивнул Ройтман. – Если вам ничего не известно, кратко ввожу в курс дела. Когда-то шаман заколдовал саблю Чингисхана, как говорят у нас сейчас, на успех. Владеющий ею должен был владеть всем миром. Чингисхан почти добился этого. После его смерти сабля перешла к его родственнику, крымскому хану Девлет Гирею, который потерял ее в сражении под Тулой. Что только он не предпринимал, чтобы ее вернуть! Но ничего не вышло. Понимаете, если сабля находится в руках других людей, она начинает приносить им несчастья. В истории известны несколько человек, пострадавших из-за нее. В настоящее время она хранится в подпольном музее у коллекционера Павла Завьялова. Вам нужно будет украсть ее у него.

– Значит, хотите владеть миром? – усмехнулась Жанна и поправила светлые волосы. – Не боитесь, что и на вас посыплются несчастья?

– Это уж мое дело, – буркнул Ройтман. – Вас это не касается. Ваша задача – украсть саблю и получить хорошую сумму. Хорошую, слышите?