Что-то знакомое мелькнуло в её внешности. Риккардо слегка склонился, чтобы внимательнее рассмотреть лицо. Но этот процесс вскоре был безжалостно прерван, поскольку в кабинет вернулся Линдсей, неся воду в кувшине и несколько полотенец.

— Ваша светлость, позвольте мне!

Линдсей быстро окунул полотенце в кувшин, слегка отжал и приложил мокрую ткань ко лбу Норы. Смочив другое полотенце, он стал им протирать её лицо, шею и руки. Риккардо, желая принять участие в заботе о Норе, взял ещё одно полотенце, подошел к камину. И решительным движением вылил половину бутылки с виски на ткань, зажатую в руке, и вернулся к дивану.

— Вызывайте доктора, мне не нравиться, что она не реагирует на прикосновение холодной мокрой ткани!

Без лишних слов Линдсей покинул кабинет. Избавившись от дворецкого, Риккардо встал на колени перед диваном и приложил пропитанное виски полотенце к женским губам. Резкий запах, вдыхаемый через ткань, стал будоражить и возвращать Норе разум. Она закашляла, и рефлекторно смахнула слабой рукой полотенце. Глаза её открылись. Она увидела, что перед ней склонялся мужчина. Его тревожный взгляд впился в неё, словно находясь под гипнозом. Мужская рука медленно потянулась, чтобы убрать мокрое полотенце с её лба. Нора сжалась и начала подниматься с дивана. Её жалкую попытку встать пресек тяжелый мужской голос:

— Вставать не надо.

Риккардо приподнялся с колен, отошел к камину и вскоре вернулся с бокалом, на дне которого плескалась жидкость янтарного цвета.

— Выпейте. Вам это сейчас необходимо.

Нора покорно приняла бокал и почти залпом его выпила. Обжигающей волной виски покатился по её горлу вниз к желудку. Осознав, что она только что выпила, Нора сделала глубокий вдох, но претензий по поводу такого лечения предъявлять не стала.

— Где мистер Линдсей? — спросила она.

— Я послал его за доктором.

— В этом не было необходимости. Через пару минут со мной всё будет в порядке.

— Возможно… — произнес Риккардо, вновь склоняясь над Норой.

Перед ним лежала худенькая, очень привлекательная молодая женщина. Её большие жгучие глаза цвета крепкого кофе, словно два омута тянули в некую бездну, лишая Риккардо возможности разумно мыслить. Её длинные, почти черные волосы, были аккуратно уложены. И скромность причёски дополнялась головным убором небольшого размера. Безупречная кожа лица имела слегка бронзовый оттенок, и лишь маленькая родинка на левой щеке выбивалась из этого образа великолепной статуи. Прелестный носик, как стрелочка, указывал на манящий приоткрытый ротик. Розовые женские губки, возбуждая потаённые желания, вызывали невообразимую, ничем не обоснованную потребность коснуться их.

— У меня такое впечатление, что мы с Вами раньше виделись… Кем Вы приходитесь моему дворецкому?

— Никем, — смутившись, произнесла Нора. — Точнее мы с ним просто друзья.

— Что Вас так потрясло, повергнув в обморок?

— Я устала, уже поздно. Давайте перенесём все разговоры на завтра? Позвольте мне уйти.

— Нет. Вы останетесь.

— Почему?

— Потому что я этого хочу.

— Вы жестоки.

— Не всегда.

Риккардо продолжал склоняться. И цель у него была одна — завладеть женскими губами. Он уже почувствовал дыхание Норы, пронизанное терпким ароматом виски, когда в коридоре послышались чьи-то шаги. Нора резко оттолкнула Риккардо от себя и выскользнула из-под него. Через секунду в кабинет вошел Линдсей. Его взору предстала странная картина. На диване восседал герцог, а некогда бездыханная Нора с испуганным взглядом стояла возле стола.

— Как Вы себя чувствуете? — растерянно спросил Линдсей, пристально смотря на Нору.

— Все хорошо. Не стоит беспокоиться о моём состоянии. Мне доктор не нужен.

В кабинете повисла тишина. Нора смотрела на Линдсея, Линдсей теперь смотрел на герцога. Герцог на Нору.

Он, пристально глядя ей в глаза, поднялся с дивана, подошел к камину и произнёс:

— Мистер Линдсей, представьте же мне свою гостью!

— Ваша светлость, — смущённо начал Линдсей, — перед Вами герцогиня Редклифф. Элеонора.

Казалось, в голове Риккардо прогремел раскатистый гром. Эхом повторяя: «Нора… Элеонора».

Риккардо знал о ней многое и ничего одновременно. Нора была знакомая незнакомка. Он и не надеялся, что в его жизни появится желанная женщина, и тем более был потрясён, что ею будет она!

— Я не ожидал… Вашего приезда, — с трудом вымолвил он.

— Видимо, письмо о моём возвращении затерялось в пути.

С трудом Риккардо перевёл взгляд на Линдсея:

— Распорядитесь, чтобы приготовили покои для герцогини, и перенесите в них её вещи. Как понимаю, сейчас они находятся в карете, которая стоит около дома?

— Там в карете моя служанка спит. Передайте ей, чтобы не разбирала сегодня мои вещи, а шла сразу отдыхать. Надеюсь, для неё найдётся хорошее место? — беспокоилась Нора.

— Конечно. У нас прислуга живет в достойных условиях. И Ваша служанка не будет ни в чём нуждаться. Мистер Линдсей, позаботится о ней. И подготовит для Вас те комнаты, которые занимали Вы раньше.

— Нет! Там я не хочу жить! Лучше голубую спальню западного крыла. Если она свободна.

— Она свободна. Всё будет готово через полчаса, — Линдсей учтиво кивнул и вышел из кабинета.

Риккардо подошел ближе к Норе. Его неудержимо тянуло к ней. Он никак не мог совладать с собой. Понимал, что ведёт себя недопустимо, но устоять не мог. Такое было с ним только однажды и теперь повторялось.

— Вы голодны? — тихо спросил он.

— Нет, не голодна.

— Позвольте предложить вино, виски?

— На сегодня мне достаточно крепких напитков. Благодарю, — Нора намеревалась покинуть общество герцога. — Ваша светлость, Вы не обязаны меня развлекать. Я, пожалуй, пойду.

Но Риккардо не дал ей сделать больше одного шага в сторону двери, и перегородил дорогу, встав напротив неё.

— Моё имя Ричард Джордан. В Италии меня звали Риккардо.

— Я это учту.

Не осознавая, герцог подошел вплотную к Норе, положил свои руки ей на талию и притянул к себе. Неожиданно Нора услышала итальянскую речь из уст герцога.

— Я Вас узнал. Тогда в Венеции, это были Вы. Ваш подарок я не снимаю с того самого дня. Кольцо и сейчас при мне, — Риккардо продемонстрировал кольцо на безымянном пальце левой руки. — Вы ведь тоже меня узнали?

Нора взглянула на кольцо с рубином, и нерешительно посмотрела в глаза герцогу.

— Да, я узнала Вас, — тихо произнесла она. — Ещё в холле, когда Вы открыли дверь. Я сразу заметила кольцо у Вас на руке и узнала его. А потом, когда рассмотрела Ваше лицо, поняла, ошибки быть не может.

— Мне показалось, Вы расстроились, узнав, что я герцог. Почему?

— Вы действительно сейчас хотите об этом узнать?

— У меня такое предчувствие, что потом Вы мне правду не скажете.

— Я и сейчас её не хочу говорить, — она пыталась освободиться от крепкого мужского захвата. — Послушайте, то, что Вы меня тогда поцеловали, не даёт Вам сейчас на меня никаких прав. Давайте просто забудем тот случай?

— Я не могу забыть.

В ту же секунду губы его коснулись её губ. Мягкость их пленяла, и Риккардо натиском продолжил свой поцелуй.

Проникая. Изучая. Наслаждаясь.

В мгновение секунды блаженства разлились в бесконечность.

Он и не собирался выпускать из своих рук ту единственную, которую возжелал из всех возможных и невозможных. Но внезапно острая холодная сталь коснулась чуть ниже его правого уха. Открыв глаза и взглянув на Нору, Риккардо увидел, что в её левой руке зажат стилет.

За годы службы он хорошо узнал, какой сокрушительной силой обладало это колющее холодное оружие. Стилет нашёл особую популярность у наёмных убийц, заговорщиков и у представительниц слабого пола. Небольшой размер итальянского кинжала позволял скрыто носить его под одеждой или маскировать в различных предметах.

Остриё клинка, кинжала с прямой крестовиной и узким, не имеющим режущей кромки лезвием, всё еще упиралось в мужскую шею.