Возбуждённое мужское тело замерло.

— В прошлый раз, — холодно заговорила Нора, — Вы были благоразумнее и остановились до того, как я была бы вынуждена проткнуть Вам шею. По неведенью я могла лишить мир приемника династии, к которой принадлежу сама. Давайте не будем меня вынуждать совершать этот грех теперь, когда я знаю, что Вы — герцог Редклифф.

Пораженный произошедшим, Риккардо убрал свои руки с бёдер Норы и сделал шаг назад. При других обстоятельствах он одним ударом выбил бы холодное оружие из рук нападавшего и перевёл бой из оборонительного в наступательный. Но в данном случае напротив него стояла женщина. Она не нападала, она защищалась. Более того, Риккардо понимал, что при желании действительно устранить противника, она бы поступила иначе. Ведь вся сокрушительная сила стилета передавалась через мощный удар. Смертельно проткнуть шею, уже уперев стилет в мужское тело, было маловероятным исходом поединка. Таким образом, поведение Норы Риккардо расценил, как акт предупреждения и демонстрации своего протеста на насилие над ней, чем нежели желание причинить ему боль.

Убедившись, что герцог стоит на безопасном расстоянии, Нора завела руку, в которой был зажат стилет, себе за спину. Через мгновение её рука опустилась вдоль тела.

Кинжала в ней уже не было.

«Забавно, — подумал Риккардо — В тот вечер в Венеции, когда я её поцеловал она, прежде чем мне подарить кольцо, точно также держала руку за спиной…

Боже мой, чего же я избежал!?»

— Нора, неужели тогда в Венеции Вы бы прикончили меня своим кинжалом?

— Я была к этому очень близка. Очень. День для меня выдался непростой. Тут ещё столкновение с Вами. Обеспокоенная за свою безопасность, я могла совершить многое. А кольцо подарила в знак благодарности за то, что не довели меня до греха.

— Значит, Вы мне подарили не только кольцо, но и жизнь?

— Жаль, что правда открылась. Я предпочла бы её сохранить в тайне.

— Разумеется. Это будет наш секрет.

— Мне хотелось, чтобы нас ничего не связывало. Даже секрет.

— Это уже невозможно. К тому же, нас связывают Ваши сёстры, ведь теперь я их опекун.

— Да, опекун. И как мне недавно стало известно, Вы намерены жениться на одной из них. Только не выбрали на ком.

— Я действительно сделал предложение любой из дочек Фрэнсиса Редклиффа. Кстати! — внезапно осенило Риккардо. — Предложение распространяется также и на Вас. Вы же тоже дочка Френсиса Редклифф.

— Ну, уж нет! Как-нибудь без меня. Вам будет достаточно и двух невест! — возмущённо ответила Нора.

— А откуда у Вас такая негативная осведомленность о моих взаимоотношениях с Вашими сестрами?

— Мне писали.

— Кто?

— Не имеет значения.

— Странно… Сестёр Ваших я не обижал. Жаловаться на меня они бы не стали. С графиней Олкен мы тоже нашли понимание. Значит, это не она. Тогда кто? А впрочем, я догадался! Это наш дорогой дворецкий Эдмунд Линдсей Вам писал? Что-то он много обязанностей на себя берёт. Может, мне пора избавится от него?

— Это при Вас он стал дворецким. А на моей памяти он всегда был правой рукой герцога Редклифф.

— Позволь полюбопытствовать, — раздражённо начал Риккардо, — какого именно герцога Вы имеете в виду? Отца или мужа? Ведь Вы были не только дочкой, но и женой герцога Редклифф и почти всю свою жизнь прожили в этом доме. И как бы я не хотел создавать Вам неудобства, но этот дом принадлежит майорату и хозяином в нём будет только герцог Редклифф.

— Ваш сарказм меня мало тронул. Однако хочу заметить, моей личной заслуги нет в том, что я была дочкой герцога Редклифф, а потом женой другого герцога Редклифф… А то, что мистер Линдсей, по моей просьбе, держал меня в курсе событий жизни моих сестёр, как мне кажется, оправдывает его поведение. Впрочем, если Вы его прогоните, я с удовольствием возьму его к себе. И поскольку у меня нет желания причинять неудобства своим присутствием, ни Вам, ни будущей Вашей супруге, в ближайшие дни я уеду.

Последние слова Норы Риккардо совсем не понравились:

— Куда это Вы намерены отправиться?

— Пока не знаю. Супруг не побеспокоился, как я буду жить без его покровительства. В результате, я — бедная вдова. Но моих сбережений хватит на содержание слуг и покупку недорогого домика где-нибудь в графстве Суссекс. Мне климат там нравится.

— Постойте, так нельзя! Вы не можешь всёх бросить и укрыться в деревенской глуши. Вы нужны своей семье. Вы не можешь покинуть Лондон. Только не сейчас. Здесь Ваша жизнь.

— Что Вы знаете о моей жизни!? — ещё сильнее рассердилась Нора, — И откуда знать Вам, что нужно мне? Я устала подчиняться! За меня всю жизнь решали, как мне должно поступать! Не успела переступить порог этого дома, как теперь Вы пытаетесь подчинить своей воле. Я опасалась, что возвращение в Лондон — это возвращение в прошлую покорно-подчиненную жизнь, поэтому намеренно не возвращалась раньше. И несмотря на то, что теперь в моей жизни нет ни отца, ни мужа, я всё ещё не чувствую себя независимой.

— Без достаточных средств Вы не сможете быть независимой. Вам придется смериться с вступлением в новый брак, Так зачем Вам искать кого-то на роль супруга, когда у Вас уже есть моё предложение о замужестве?

— Мне кажется, поспешность Вашего предложения результат отсутствия здравомыслия, — произнесла Нора. — К тому же, выходить повторно замуж не имею ни малейшего желания. А отсутствие у меня состояния — оградит от посягательств и ненужных предложений со стороны других мужчин.

— Предложения о замужестве, может быть, и не последуют бурным потоком. А видеть Вас своей любовницей захотят многие.

— В таком случае, почему же из Ваших уст я не услышала до сих пор такого лестного предложения? — вновь возмутилась Нора нахальству герцога.

— Я посчитал, что оно было бы оскорбительным для Вас. И предложи я Вам стать моей содержанкой, потерял бы Вас навсегда.

— Звучит, будто сейчас я Вам принадлежу, — иронично заметила Нора.

— В какой-то степени, так оно и есть. Ведь спать Вы будете в спальне, которая располагается в моём доме.

Впервые Риккардо назвал этот дом своим. Это его удивило и повеселило.

— Эта мера вынужденная и временная! — заметила Нора.

Было уже далеко за полночь. К этому времени Линдсей дождался приезда доктора. Объяснив, что вызов оказался ложным, заплатил за визит и отправил его назад домой. Правда, доктор настойчиво желал взглянуть на больную, но был остановлен дополнительной оплатой за беспокойство. Затем Линдсей проконтролировал приготовление комнат для Норы. После того как всё было готово, он намеривался проводить гостью в её новые покои.

Но на входе в кабинет его остановил раздражённый голос герцога:

— В чём дело!?

— Комнаты для герцогини готовы, — растерянно произнёс Линдсей и посмотрел на Нору.

— Очень хорошо! — всё с тем же раздражением выпалил герцог и жестом руки потребовал Линдсея покинуть кабинет.

Линдсей покорно скрылся в коридоре.

— Уже очень поздно, позвольте, я покину Вас? — устав от напористого поведения герцога, тихо попросила Нора.

Взглянув на часы, Риккардо удивился насколько уже неприлично глубокая ночь.

— Я хотел бы проводить Вас в Ваши комнаты.

— Нет! Это недопустимо! К тому же, я прекрасно ориентируюсь в этом доме.

— Я помню это… В таком случае, желаю Вам спокойной ночи.

— И Вам приятных сновидений, — сухо произнесла Нора, не взглянув на Риккардо.

Она вышла из кабинета, но остался едва уловимый приятный аромат её духов. Риккардо заставил себя присесть на диван, хотя ему безумно хотелось догнать Нору. Прижать к себе. Но мысли о том, как отчаянно она себя защищала тогда в Венеции и сейчас, сдерживали его необузданные фантазии о ней.

— Как же добиться её? — тихо спросил у себя. — Без боя… она явно не сдастся?

Часть вторая

Радостная новость о том, что ночью приехала Нора, повлияла на жизнь каждого обитателя дома. Все старались услужить вернувшейся герцогине. Повара суетились на кухне, готовя любимые блюда бывшей хозяйки.