Ещё год друзей связывали письма. Но частые переезды довершили разрыв отношений. Письма не успевали доходить до Риккардо. Места пребывания, зачастую тайные, сменялись так быстро, что дальнейшая переписка стала невозможной. Арлен лишь успел узнать, что в начале его друга отправили в Булонь, потом он работал в Лионе, Париже, а позже переехал в Дижон.
Когда четыре года назад служба свела Риккардо с Натаниэлем, он увидел в нём ту же легкость, что была присуща Арлену. Это помогло им сдружиться. Плечом к плечу они сражались с врагами. Выполняли различного рода задания. И подвергались при этом всевозможным опасностям, присущим их деятельности. Шрамы на телах и в душах за годы службы появились у каждого из них.
Теперь же их отношениям угрожает испытание разлукой.
С годами друзей терять труднее. И Риккардо это знал.
К своим тридцати годам он приобрел достаточно большой жизненный опыт. Его каштановых волос ещё не коснулась седина. Карие глаза ещё излучали блеск. И можно сказать, своей жизнью он был теперь вполне доволен. То доверие и уважение, которое он заработал за годы службы тайным агентом, грели его душу. Менять ритм жизни он не хотел. Поэтому, когда Натаниэль предположил, что в скором времени им суждено навсегда расстаться, сердце у Риккардо заныло. Но боль свою он предпочел скрыть.
На следующее утро экипаж увозил Риккардо на северо-запад. Туда, где его лично никто не ждал. Но ждали его донесение.
Он провёл рукой по нижнему краю камзола, проверяя наличие письма, которое теперь было вшито между тканями его верхней одежды. Разместившись удобнее, закрыл глаза, в надежде хоть немного поспать после нескольких бессонных тревожных дней.
Лондон. Три месяца спустя
— Ваша светлость, прибыл мистер Морган Браун! — торжественно сообщил дворецкий Эдмунд Линдсей.
«Ваша светлость…»
Такое обращение резало слух Риккардо. Он всё ещё не мог до конца осознать и принять те перемены, которые произошли в его жизнь по возвращении в Англию. Нежданный титул герцога был слишком велик, для человека, который не верил в чудеса.
Смерть старого герцога Фрэнсиса Редклифф два года назад привела к унаследованию герцогского титула маркизом Стивеном Хорнсби (внука младшего брата отца Френсиса Редклифф), так как у самого Фрэнсиса были только дочки.
Хотя, надо отдать должное старому герцогу Фрэнсису Редклифф, поскольку он успел за полтора года до собственной смерти выдать замуж свою старшую дочку Элеонору именно за маркиза Хорнсби. Тем самым обеспечив своему возможному внуку герцогство. Но этому замыслу не удалось сбыться. Бездетный Стивен Хорнсби почти год назад скончался. Они с Элеонорой совершали путешествие по континенту. Там новый герцог подхватил лихорадочную болезнь, излечиться от которой не смог.
По сведеньям из надёжных источников Риккардо узнал, что Стивена на тот свет отправило пристрастие посещать портовые бордели. Жена его, леди Элеонора, каким-то чудом, избежала участи отправиться вслед за супругом. Однако в Англию возвращаться не стала, а поселилась в городе, где они провели последние дни с супругом. Сёстры не пытались вернуть Элеонору и отнеслись с пониманием к её горю.
В результате, герцогский титул лег на плечи Ричарда Джордана Трешема — т. е. Риккардо, поскольку он был единственным правнуком младшего брата деда самого Френсиса Редклифф. Сложный путь нежданного наследства долго объясняли в геральдической палате. После чего Риккардо усвоил только то, что он действительно является обладателем такого высокого титула без права кем-либо его оспорить. Надежда, что титул достался ему по ошибке, разбилась об генеалогическое древо.
Несмотря на прежние заслуги, от работы в военном министерстве Риккардо срочно отстранили, объяснив, что деятельность в роли герцога принесёт государству большую пользу. К тому же, рисковать жизнью бездетного герцога никто не осмелился. Этот аргумент особенно возмутил Риккардо. И он от обиды захотел в кратчайшие сроки жениться, получить наследника мужского пола от новоиспеченной герцогини Редклифф и вернуться к рискованной жизни агента.
Хотя бы на краткосрочные задания.
Последующие дни после «радостной» новости, он посвятил изучению дел в герцогстве. У него не было опыта хозяйственника. Помня горький пример деда и отца, Риккардо точно знал, как нельзя вести дела.
Сохранять и приумножать имеющееся — было задание посерьёзней, чем выявление государственных преступников. После долгих изучений документов, предоставленных управляющими имений, вывод напросился сам — вмешиваться в четко выстроенную работу на данном этапе развития дел было нецелесообразно. И Риккардо рассудил, что пора приступить к поискам матери будущих детей нового герцога Редклифф.
С каждым днём в его душе росла тоска по минувшим дням. Балы ему были не нужны. Всю их прелесть он постиг ещё в молодости. В еде, одежде тоже был не избалован. Его возмущал тот факт, что прибыв в лондонский дом герцога Редклифф, ему даже не пришлось нанимать прислугу. Всё в этом доме работало, как часы. И это несмотря на то, что предыдущий герцог Стивен Хорнсби Редклифф со своей супругой Лондон покинул приблизительно полтора года назад.
Отправиться в путешествие по Европе, казалось бы, мирная затея. Но Стивен не вернулся. Вместо него появился новый герцог. Теперь он будет жить в этом доме. Вкушать пищу из герцогских фарфоровых сервизов, привезённых из далёкой Вест-Индии. И спать в роскошной герцогской постели.
И всех это устраивает?
Всех, кроме Риккардо.
Что от него осталось?
Только имя. Но не то, что было дано от рождения, а то, которое он сам заработал в минувшей жизни агента.
Когда ещё к нему кто-нибудь обратится, как к Риккардо?
Это имя ляскает его слух. А обращение «Ваша светлость» лишь раздражает.
Риккардо поднял на дворецкого отстранённый взгляд.
— Эдмунд, повторите, кто прибыл?
— Ваша светлость, к Вам прибыл мистер Морган Браун! — с невозмутимым видом повторил дворецкий, возраст которого приближался к семидесяти годам.
Безупречная выправка старика говорила, что этой работе он посвятил не один десяток лет. И порой Риккардо казалось, что Эдмунд Линдсей не просто дворецкий в этом доме. Он, скорее, управляющий. Хотя сам Эдмунд представился во время знакомства именно как дворецкий. Но вскоре Риккардо заметил, что с любой проблемой прислуга шла вначале к Эдмунду Линдсею, и только если он не решал её, обращались к новому герцогу.
— Проводите его сюда. В кабинет, — попросил Риккардо.
Назвать кабинет «своим» он не смог. Ведь старик-дворецкий от двух других герцогов неоднократно уже слышал: «Мой кабинет». Каждый из предыдущих герцогов в своё время считал кабинет именно своим.
Каждый!
А Риккардо нет.
Он относился к фамильному дому, как к гостинице. Даже хуже, ведь в гостинице он хотя бы платил за проживание. И это оправдывало его пребывание в ней.
Дверь распахнулась, и дворецкий, с разрешения герцога, пропустил в кабинет высокого, стройного молодого человека лет двадцати пяти. Обладателя светлых ровных волос и серьёзного взгляда выразительных больших голубых глаз. Это и был Морган Браун — солиситор, адвокат. Цель его визита — завершение процесса вступления нового герцога в наследство.
— Добрый день, Ваша светлость. Я принёс документы, о которых мы говорили вчера. Всё готово, нужна лишь Ваша подпись, — с этими словами Морган протянул Риккардо два листа бумаги с гербовой печатью.
— Присаживайтесь, мистер Морган Браун, — указав на диван, сказал Риккардо.
Сам же новый герцог сел в кресло, стоящее за массивным дубовым столом. Получив документы, он прочёл их. После расписался, приложил к бумаге фамильный герцогский печатный перстень, восседавший, с недавних пор, по соседству с подарком «милейшего создания», но только на среднем пальце левой руки. Перстень оставил свой чернильный след на бумаге.
— Насколько я понимаю, Вы работали и с предыдущими двумя герцогами Редклифф? — поинтересовался Риккардо.
