Герцог молчал.

Из чего Нора сделала заключение, что получает разрешение на оправдание своего поведения. Но к своему ужасу она неожиданно поняла что, сказав одно, придётся объяснять всё. А этого ей делать не хотелось. По крайней мере, не сейчас. И вот она сидит, и молчит, не зная, что вообще можно сказать, чтобы не раскрыть всей правды сразу.

— Надеюсь, когда-нибудь мы сможем доверять друг другу без лишних слов.

— И это Ваше оправдание!? Вы, которая никогда не говорит всей правды, призывает сейчас к доверию? Без объяснений своего поведения! А я-то, наивный дурак, рассчитывал узнать причину, повлекшую Вас на поиски приключений!

— Я не искала приключений, — её спокойный голос не проник в душу герцога.

— Вы можете утверждать сейчас что угодно! Факты говорят сами за себя! Уходя, Вы заверили, что вернётесь менее чем через час. Вы вернулись? Нет! Моему обществу Вы предпочли общество неизвестного мне мужчины. Когда я вас обнаружил, на вас не было масок. Они вам мешали? Они могли мешать только в одном случае! Если бы вы целовались! Я не прав? Вы обращались к нему дружески, по имени! Равно как и он к Вам. При этом Вы ему ещё позволяли называть Вас именем Элли! Не Нора, и не Элеонора, а Элли! Немыслимо! Вы так быстро с ним сдружились? Или вы старые друзья? Может не просто друзья?

Каждый вопрос герцога — подобен безапелляционному приговору, и оправдаться в таких условиях — невозможно. Нора это понимала, но и выслушивать гневную тираду больше не желала.

И было два пути отрезвить герцога от злости. Первый, самый простой — отвесить пощёчину. Второй более шоковый, но не каждая женщина способна на него отважиться в подобных обстоятельствах.

«Меня впервые ревнует мужчина, — подумала Нора, — Он заслуживает бережного обращения».

Риккардо хотел задать свой следующий вопрос, но ему помешала Нора. Она быстро пересела и оказалась на одном сидении с ним. Он удивился. Немного растерялся. А Нора сделала более дерзкий шаг. Она ладонью коснулась его щеки. Шеи. Медленно потянулась к Риккардо всем телом. Соблазняя к действиям.

И взгляд её — как призыв. Как брошенный вызов.

Выстоять против такого Риккардо не мог.

Не хотел!

Хотя и сомневался в правильном толковании её поведения. Поэтому осторожно коснулся женской руки. Погладил ладонь. Нора никак не отреагировала. Будто говоря, что не этого ждала. И тогда Риккардо обеими руками обхватил лицо Норы, притянул к своему и впился в манящие губы поцелуем.

Она не сопротивлялась. Не вырывалась. Лишь отвечала на поцелуй. На страстный поцелуй голодного мужчины. Риккардо не заметил, как уложил Нору на сиденье. Руки его жадно перемещаться по её телу. Изучая его.

Мужские губы выносили вердикт, словно совершая месть за то, что раньше их не принимали, игнорировали. Но с каждым новым поцелуем именно Риккардо сильнее чувствовал себя поверженным. Захваченным.

Запах. Мягкость. Вкус её тела. Он упивался этими ощущениями. Эмоциями. Желание завладеть ею полностью начало превращаться в одержимость. Находясь так близко, касаясь её, и остановиться — было пыткой. Но когда рука проникла под подол платья и достигла бедра, он отшатнулся, ужасаясь, что едва не взял её силой.

— Простите… Умоляю, простите, — шептал он осипшим голосом.

Вытащил руку из-под платья и помог Норе подняться. Его ладони горели от близости с её телом.

— Вы не виноваты… Мне не надо было провоцировать Вас.

Подавляя желание вновь её коснуться, Риккардо переместился дальше по сидению. Это не помогло. Тогда посмотрел в окошко. Лондонский пейзаж постепенно утихомирил мысли.

И Риккардо заговорил:

— Нора, ответьте честно. Эрнст мне соперник?

— Нет.

— Вы с ним давно знакомы?

— Да. До брака со Стивеном, Эрнст оказывал мне знаки внимания. Это было давно. От его юношеских намерений ничего не осталось.

— А Ваши чувства к нему сохранились?

— Они переросли в тёплые воспоминания.

— Вы были в масках, но при этом узнали друг друга?

— Я его не узнала. Он сам ко мне подошел, когда я возвращалась к вам. Сказал, что ему дал описание моего наряда некий друг Белинды. По этому описанию он меня и нашел.

Кто такой «некий друг Белинды» Риккардо понял сразу:

«Конечно, «друг Белинды» мог знать, в каком наряде собиралась на бал его любовница, графиня Олкен. Вопрос в другом: каким образом Эрнст смог выведать у высокопоставленного сотрудника министерства внешней политики, как будет одета герцогиня Редклифф? И будет ли она вообще на этом мероприятии? Ведь изначально Нора не собиралась на бал. Более того, она, возможно, вообще не отправилась туда, если б не внезапные дела у графини…

Болван! Какой же я болван…

Белинда своим внезапным отъездом из-за выдуманных неотложных дел подстроила так, что Нора вынуждена была сопровождать сестёр на этот бал. К тому же графиня умудрилась ловко подсунуть Норе свою одежду, приготовленную именно для этого мероприятия. Теперь-то понятно, как Нора попала на бал, благодаря чьим достоверным данным Эрнст с уверенностью нашел её. Остаётся только один вопрос…»

— Зачем? О чём Вы разговаривали?

— Он… сказал, известие о моём приезде в Лондон его обрадовало. Он захотел меня увидеть… Дабы избежать сплетен, воспользовался балом. Его интересовало, как я жила последние годы. Как собираюсь жить дальше.

— Это всё?

— Да.

— Он женат?

— Да.

Но Риккардо уловил в её взгляде смущение и задал вопрос, который возник интуитивно:

— Он предлагал быть его любовницей?

— Да, — ещё больше смутилась Нора.

— И каков Ваш ответ? — сожалея, что не удушил наглеца, жестко спросил Риккардо.

— Однажды Вы признались, что никогда не предложите стать Вашей любовницей, поскольку меня это оскорбит. Видимо, тогда Вы знали меня лучше.

— Вы ему отказали… — ответил за Нору на собственный вопрос.

Ответил и тяжело выдохнул.

— Риккардо, — тихо позвала Нора, — Любые предложения меркнут на фоне Вашего.

— Вы соглашаетесь на брак со мной?

— Этого сделать не могу. Простите… Может, когда лучше узнаете меня, сами передумаете.

— Вы кого-то убили? Крупная воровка? Может быть, шпионка?

— Нет, ну что Вы. Всё гораздо банальней…

— Договаривайте. Прошу.

— Поймите, Вы как герой девичьих снов: доблестный, сильный, красивый. Любая женщина желает такого встретить. Мне повезло… Но поздно Вы появились в моей жизни. Теперь я мало что могу дать Вам взамен. Теперь я не соответствую идеалу.

Слёзы потекли по щекам Норы. Чтобы не привлекать к ним внимание, она пересела вглубь кареты. Лицо её скрылось в темноте.

— Мы же выяснили, мне нужна именно Вы, а не девственная нимфа.

Он достал платок из кармана и вытер её слезы.

— Я не об этом. Я… — но договорить не смогла.

— О чём тогда? — не выдержал паузу он.

Признания не последовало. Надрывно зарыдала. Накрыв руками лицо, сжалась всем телом и отвернулась к стенке кареты, будто ища в ней защиту и состраданье. Риккардо взял Нору за плечи, развернул к себе. Плача, она прижалась к его груди. Он обнял. Допытываться истины в таких условиях было жестоко. И Риккардо, удерживая Нору в объятьях, словно ребёнка, стал тихо нашептывать ласковые слова.

Когда карета подъехала к герцогскому дому и остановилась, Риккардо на миг показалось, что Нора уснула, или настолько расслабилась в объятьях, что не сразу поднялась с его груди.

Грум открыл дверцу. Надо было идти в дом. Нора внимательно посмотрела на герцога, будто запоминая этот миг. Точно сожалея, что путь к дому был такой короткий. Но у каждого пути есть конец.

Финиш.

А они пришли к нему с неплохим результатом, подумал герцог. И значит, будущее их не такое уж туманное. И счастье не за горами. Но так думал только он. Нора была уверена, что это последняя их ночь, что губы, руки его не коснутся больше её тела. А взгляд его, глаз цвета виски, не заглянет больше в её глаза. Не коснётся её души.

— Благодарю, Ваша светлость. Всё было великолепно. Прощайте.