– Ладно, давай пойдём через исключения, – Крыс в это время снова внимательно разглядывал фотографии катеров. – Это точно не угон ради выгоды, потому что катера как раз возвращают, и с них не пропадает вообще ничего. Я сейчас проверил, даже самые мелкие детали на месте. Вряд ли катера угоняют, чтобы куда-то на них слетать – иначе бы, опять же, их не привозили назад, зачем так засвечиваться?

– Вот да, это возвращение – самое странное, что есть в этом деле, – кивнула Алиса. – Я могла бы ещё придумать объяснения тому, что, как ты говоришь, катера искорёжены только снаружи, что пилоты, очевидно, не разбиваются вместе с ними, а катапультируются, но почему все катера снова оказываются на заправке?

– Есть такой вариант: катера – это тренировка для чего-то большего. И более связного. Скажем, задумали какое-то масштабное дело, для которого обязательно надо будет угнать и вернуть корабль, решили обкатать на никому не нужных катерах…

– Разве это не слишком рискованно?

– Риск на минимуме. Какие-то катера с заправки даже у Милодара на двадцатом месте по важности, мы с тобой только сейчас сюда прилетели и до сих пор ничего не смогли понять, а если угоны вдруг прекратятся, скорее всего, расследование так и повиснет в пустоте. И когда через месяц, или год, или два года произойдёт что-то из ряду вон выходящее, никто не увидит связи с этими катерами.

Было понятно, что о таких репетициях преступлений он тоже знает отнюдь не понаслышке. Да и неудивительно, если вдуматься – разве, не отточив тактики как следует, можно, например, захватить цивилизованную планету вроде Брастака?

– Что же нам тогда делать? – Алисе стало не по себе, когда она представила, что может произойти, если упустить преступников сейчас. – Караулить тут до следующего угона или возвращения катера?

– Алисочка, у них, кто бы они ни были, мозги явно в порядке. Я думаю, они уже узнали, что на станции работает полиция.

– А может, нам сделать вид, что мы ничего не нашли и улетели…

Крыса это предложение развеселило невероятно:

– Серьёзно? Может, лет так двенадцать-четырнадцать назад мы бы это ещё провернули. Ну а сейчас… Вряд ли кто-то из твоих врагов знает тебя так хорошо, как я, но всему космосу известно, что, если ты прилетела кому-то помогать, ты не отступишься до последнего. К тому же, пускай моё назначение в ИнтерГПол и прошло без лишнего шума, если угонщики успели выяснить и это, они знают, что я всегда докапываюсь до сути, если происходит что-то подозрительное.

«Откуда? Это же твоё первое задание!» – едва не брякнула Алиса, но вовремя прикусила язык. Бывший пират и так весь день был на взводе из-за откровенных подозрений Аккеара; если ещё она его разозлит, он может решить, что ни к чему ему ИнтерГПол и помилование, и сбежать на местном катере сам.

Впрочем, Крыс, видимо, по её лицу понял, в чём она усомнилась:

– Напоминаю тебе, Алисочка, что я был не последним в нашей Серой туманности. Там, в постоянной грызне, приходится… приходилось без конца быть настороже.

Ей стало ясно, что он на самом деле до сих пор не прекратил «быть настороже», а оговорку, наверное, сделал по той же причине, по какой она удержалась от не слишком вежливого вопроса. Он, конечно же, не забыл, как её рассердили его подозрения в начале полёта, и не хотел провоцировать ссору посреди важного обсуждения – которое вдобавок фиксировалось на самописцах.

***

Вовремя он вспомнил об этой особенности Алисы – её просто выводили из себя любые проявления подозрительности. Ему было трудно это понять – даже после сегодняшних… размолвок с фиксианцами она не так сердилась, как из-за малейшего признака того, что он ей не доверял.

«Может, поэтому она и злится, что есть за что её подозревать?» Такие идеи он не обдумывал, они приходили в голову почти что автоматически. Однако стоило ему только начать над ними размышлять, они сразу казались гораздо менее убедительными. Всё выглядело так, что у Алисы действительно не было никаких тайных замыслов. Сколько лет он уже её знал, и она давно и неустанно старалась убедить его уйти из преступного мира – а теперь, когда это наконец произошло, бросилась его поддерживать на новой должности. Как Крыс ни пытался, он не мог найти в этом никакой скрытой выгоды для неё самой – напротив, все, кроме неё, в лучшем случае терпели происходящее сквозь зубы.

Сознательно он даже понимал, что, может быть, лучше бы быть менее подозрительным в том, что касается напарницы – хотя бы из-за того, что после этого станет, несомненно, легче с ней работать. Но отстранённо понимать-то было легко…

– У нас единственный выход, Алисочка – попробовать их выследить и застигнуть в убежище. Ну или, по крайней мере, найти это самое убежище.

– Но ведь угонщики всегда вырубают камеры! – воскликнула она.

– В какой-то момент камеры включаются обратно, ведь так? И пригнанные назад катера на них отображаются точно. Можно хотя бы прикинуть, откуда они могли прилететь. Ещё не лишним было бы сделать химический анализ этих железок со склада. Мало ли, там могли какие-то следы остаться, раз Аккеар уверяет, что возвращённые катера не чистили.

– Кстати, да! Кто знает, на катерах могли остаться следы космической живности – здорово, если там гнездились космические журавли, я знаю основные пути их перелётов, – подхватила Алиса. – «Метеор» корабль отличный, мы до угонщиков долетим даже на другой конец Галактики.

Судя по её лицу, она готова была сию секунду мчаться на станцию и делать анализ остатков кораблей, чтобы потом немедленно стартовать в погоню. В этом была вся Алиса – она мгновенно бросала все дела, если кто-то нуждался в помощи, и никогда, похоже, не размышляла о возможных опасностях. Раньше Крыс считал, что это дурость, однако после того, как ей столько раз удавались подобные затеи, называть эту черту её характера дуростью язык уже как-то не поворачивался. И именно на свойство Алисы не оставлять в беде абсолютно никого, в конце концов, понадеялся, и не напрасно понадеялся, он сам, отправляя ей письмо с Тисифоны.

– Мы договорились с Аккеаром, что не появимся на станции до завтрашнего дня, – на всякий случай напомнил он ей. – Его и так уже воротит от одного моего вида, а ему же ещё придётся пускать меня на его драгоценный склад.

– Ничего, думаю, он уже не будет возражать, – весело ответила Алиса. – Раз он тебе к самим катерам в ангаре доступ открыл, к обломкам подпустит тем более.

Она покосилась на свой передатчик:

– Тогда продолжим обсуждение завтра после второго осмотра склада, – это было больше сказано для самописцев, Крыс и так понимал, что пока что они не сильно могут продвинуться. К тому же на передатчике уже давно мигали пропущенные вызовы, так что Алиса сейчас, как и каждый вечер полёта, собиралась пойти в кают-компанию и созваниваться с родителями.

Крыс, в свою очередь, пошёл в каюту, где на столе его ожидала таблица настроек навигационной системы, он собирался её немножко подправить.

– Привет, папа… Нет, всё отлично… – услышал он из кают-компании, когда на минуту вышел проверить пару расчётов в рубке. – Сегодня как раз прилетели на станцию… Ну, не без сложностей, но у нас уже появилась зацепка, мы её завтра будем проверять… Да, конечно же, я в порядке…

«А ведь она могла бы сейчас сидеть в вестибюле станции и говорить примерно следующее: “Боюсь, что Крыс улетел неизвестно куда на нашем корабле. Придётся мне завтра возвращаться на Землю, Аккеар одолжит мне один из их катеров”… – подумал он, вспомнив свои дневные планы побега. – Представляю, каково ей было бы об этом сообщать, ведь её родители и не ожидают других новостей».

***

– Как… этот… не мешал хотя бы тебе в расследовании? – напряжённо спросил папа. Кажется, они с мамой больше боялись за неё из-за Крыса, чем из-за неизвестных пока преступников, с которыми ей предстояло столкнуться на задании.

– Не то что не мешал – Крыс мне очень помогает, правда, – сказала Алиса. Она прекрасно осознавала, что мнение родителей о бывшем космическом пирате, с которым папа тем более когда-то сталкивался сам, в одночасье не изменится, но намерена была делать всё, чтобы оно хотя бы начало улучшаться.