– Естественно, не стала бы, – ответила Алиса. – Но ведь у нас же есть с собой обломки угнанных катеров, которые я брала для анализа, ведь так?

– Так, но они настолько искорёжены, что ни о какой усталости по ним ничего не докажешь.

– Сейчас – да, – загадочно сказала Алиса. – Но ты подал мне идею, когда спрашивал о чёткости инструкций. Видишь ли, о машине времени, как я говорила, в инструкциях расписано всё по пунктам… но ничего не сказано о временнóм экране, потому что таких штук пять на всю Галактику.

– О каком врéменном экране? – переспросил Крыс.

– Временнóм. Один такой у нас в МИВе хранится. Это с виду такая ткань, она натягивается над землёй, и под ней где-то метров на пять всё начинает откатываться назад во времени. У нас на биостанции однажды недоглядели, туда забрёл петух, превратился в цыплёнка, потом в яйцо, потом вообще исчез. Это тоже был тот ещё сумбур, за яйцом туда полез наш питекантроп, а я стала его вытаскивать. Помолодела, к счастью, на две недели, не больше.

– Очень в твоём духе, – сказал Крыс. У Алисы это была какая-то закономерность с редкими приборами: стоило её к ним подпустить, обязательно что-то происходило. – Получается, ты припугнула людей из «Горизонтов», что положишь обломки под этот экран?

– На самом деле я не уверена, дали бы мне в институте экран или нет, – призналась Алиса. – После той истории, боюсь, не дали бы. Или пришлось бы неведомо сколько выпрашивать. Но если инструкции ИнтерГПола в «Горизонтах» читали, то о злоключениях петухов и питекантропов не слышали, – весело заключила она. – Я никого не запугивала, я просто спокойно сказала директору «Горизонтов» по всей форме: улики у меня есть, если временнóй экран даст положительный результат – будет арест… Директор наверняка решил, что чистосердечное признание выгоднее.

Передатчик Алисы запищал. Она покосилась на экран и с виноватой улыбкой сказала:

– Мама с папой. Я пойду в кают-компанию?

– Давай. Я как раз тут яркость экрана подкорректирую…

Судя по обрывкам разговора, которые послышались затем из-за дверей, родителей Алисы завершённое расследование почти ни в чём не убедило («Да, мама, всё отлично, мы возвращаемся… Я здорова, я ведь даже на этих катерах не летала… Нет, конечно же, нет, и я же папе говорила – мы всё равно пользуемся автокухней…»).

Не успел Крыс закончить с настройками яркости, как на его передатчик тоже пришёл вызов, от Милодара.

– Мне уже звонил Аккеар и всё рассказал, – объявил комиссар. Крыс не знал, как на это реагировать и что имелось в виду под «всем». – Вижу, ещё одна безумная идея Алисы оказалась действенной.

– Вы имеете в виду моё помилование? – уточнил бывший пират.

– Именно его. Испытательный срок и всё прочее остаётся в силе, не думай, и самописцы я тоже прослушаю. Но вроде бы твоё поведение соответствовало всем правилам.

– Рад слышать, – Крыс понимал, что это самая высокая похвала от Милодара, на которую он пока что может претендовать.

========== Эпилог ==========

– Как приятно всё-таки возвращаться на Землю! – сказала Алиса, с наслаждением вдохнув холодный антарктический воздух. Они вернулись в середине дня, так что садиться пришлось по приборам – искрящийся на солнце снег слепил глаза так, что невозможно было выглянуть в иллюминатор.

Едва договорив, Алиса спохватилась:

– Подожди, а ты-то где будешь до следующего задания? – вряд ли её напарник испытывал тоску по Земле.

– Здесь же, в гостинице ИнтерГПола, – сказал Крыс. Гостиница действительно была, занимала два подземных этажа и обычно предназначалась для инопланетных агентов, которых вызывал зачем-нибудь Милодар.

– Милодар до такой степени тебе не доверяет? Он же столько раз нам повторял, что тебе нельзя сбегать, неужели он до сих пор думает, что…

– Алисочка, Милодар мне никаких распоряжений не давал, просто мне самому не хочется искать другое место. Заправочной станции мне хватило. Это невыносимо раздражает, когда на меня постоянно косятся так, будто я неведомо что замышляю.

– Но ведь ты сам косишься так же на Милодара, а иногда и на меня, – сказала Алиса.

– Ну да, но когда на меня так косятся, меня это злит, – ничуть не смутившись, ответил Крыс. – А ты сейчас в Москву?

– Да, моих навещу, чтобы убедились, что я цела и невредима.

– Через пять дней первое слушание по делу «Тысячи горизонтов», в Марсопорте, значит, через четыре дня нам отсюда вылетать.

– Придётся, – поморщилась Алиса. – Не выношу судебных разбирательств.

– И я не выношу, – с готовностью поддержал её Крыс.

Они прошли через посадочную площадку к невзрачному на вид строению, в котором находился лифт на нижние и главные этажи базы ИнтерГПола. В сумке у Алисы были заранее приготовленные самописцы – в начале путешествия Крыс поставил им такую защиту, что их пришлось вытаскивать четыре часа.

– Я уверена, Милодар ни к чему не сможет придраться, – сказала Алиса, когда они зашли в лифт. – Он говорил, сегодняшняя беседа в основном будет о том, как нам вести себя в суде. Может, он надеется выбить и для «Тысячи горизонтов» условный приговор?

– Такой, как у меня? Алисочка, я сомневаюсь, что в ИнтерГПоле найдётся ещё четырнадцать человек, готовых круглые сутки следить за бывшими арестантами.

– Ну, необязательно в ИнтерГПоле. В другой транспортной компании, например.

Во взгляде Крыса читались и снисхождение, и раздражение, и «Алисочка, ты опять в своём репертуаре», но в этот момент двери лифта открылись напротив основного кабинета Милодара.

– Ладно, сосредоточимся, – сказала Алиса. – Может, повезёт, речь вообще зайдёт не о суде, а о следующем задании.

– И хорошо бы вылететь на него надо было через четыре дня, – согласился Крыс и вслед за нею подошёл ко входу в кабинет.