Поэтому, с одной стороны, расследование угона катеров было заранее задумано как проверка на прочность – агент ИнтерГПола должен вести дело вне зависимости от того, как к нему относятся окружающие. Но с другой, Милодар дал Крысу и прекрасный шанс показать свои способности!

– Есть ли какие-то катера, которые пропали и ещё не были возвращены? – спросила она у Аккеара, и, дождавшись его кивка, продолжила:

– Мне понадобятся их фотографии.

– Не то что фотографии, мы вам буклеты пришлём! – воскликнул фиксианец. – Там и вся техническая характеристика, и всё, что вам нужно.

– Отлично, спасибо вам большое. Видеокамеры ничего, конечно, не зафиксировали? – вопрос был риторическим – если бы были получены снимки угонщиков, до ИнтерГПола бы дело не дошло.

– Они отключаются каждый раз, когда происходит угон. И хоть бы раз – хоть бы раз! – среагировала сигнализация! У нас ни один техник не может ничего понять. Я вам сейчас покажу ангар, откуда был угнан последний катер, может, вы что-то поймёте…

– Простите, уважаемый Аккеар, – прервала его Алиса, – но если ваши техники – а в уровне техобслуживания центральной станции я не сомневаюсь – ничего не нашли, я тем более не смогу справиться.

– Но… как же…

– Я не смогу справиться в одиночестве. Мне потребуется помощь моего напарника.

***

Крыс стоял в вестибюле заправочной станции и с каждой минутой всё сильнее злился. Очевидно, якобы помилование было задумано как изощрённое издевательство и отсрочка казни, не более того. Сотрудники станции старательно его не замечали, а о какой-то помощи ему в расследовании не могло быть и речи. Разве в таких условиях можно как-то «действительно проявить себя»? А если он попытается напомнить им об обязанности помогать полиции, они немедленно вызовут Милодара и завопят о том, как на них оказывают давление.

С тем же успехом ему можно было бы вообще не выходить из «Метеора». С тем же успехом… Если он сейчас вернётся на корабль, никто даже не обратит на это внимания.

Разгон у «Метеора» хороший, Крыс лично его настроил. Двигатели превосходные. Пока кто-то что-то сообразит, он уже будет за полдесятка секторов от этого фиксианского гнезда… Да, придётся утроить осторожность – раз после побега он не будет иметь права даже на суд. Но на деле это, скорее всего, продлится до следующей общегалактической амнистии в честь годовщины чего-нибудь значительного – а учитывая количество планет Федерации и годовщин, которые на них отмечаются, ждать придётся не так уж и долго.

Станция эта находится на одной из самых людных трасс Галактики, так что Алиса и без «Метеора» доберётся домой… До чего же она до сих пор наивна – с неё станется снова думать, что он изменился навсегда и даже не думает сбегать. Бывают же такие люди: готовы разругаться с собственной роднёй ради того, чтобы добиться освобождения космического пирата. Впрочем, «люди» – сильно сказано. Похоже, что Алиса единственная в своём роде.

Хотя, если он сбежит сейчас, она, скорее всего, при следующей встрече будет к нему беспощадна. После такой подставы её фантастическому терпению придёт конец… А какая разница? Если он сбежит, за ним и так откроет охоту весь ИнтерГПол – агентом больше, агентом меньше, по идее, разницы никакой.

Дверь, ведущая к складам, где хранились остатки катеров, отъехала в сторону – Алиса и местный директор вернулись со своего осмотра. Крыс едва успел отметить, что у директора и сопровождавших его сотрудников какие-то очень кислые мины, как Алиса радостно окликнула его:

– Крыс, всё в порядке! Тебе сейчас покажут ангары, откуда катера были угнаны!

– Алиса Игоревна утверждает, что ей требуется ваша помощь, – по тону Аккеара было ясно, что лично он в этом сильно сомневался. – Ангары дальше по вон тому коридору.

***

– Я тоже пойду, ведь лучше нам обоим осмотреть место преступления, – сказала Алиса. Она видела, что Крыс уже был на взводе, фиксианцы смотрели на него с неприкрытым раздражением, если не сказать большего, и было ясно, что, если она оставит его и сотрудников станции без присмотра, кого-то из них потом придётся спасать, и ещё вопрос, кого. В её присутствии хотя бы Аккеар будет вести себя доброжелательно.

Пока они вслед за фиксианцами шли по тускло освещённому коридору станции, Алиса показала напарнику сделанные на складе фотографии.

– Мне они говорят только о том, что катера разбиты до неузнаваемости, – сказала она. – Я сразу подумала – может, ты что-нибудь тут разглядишь.

Алиса ужасно не любила льстить – хотя иногда, как правило, для конспирации на заданиях, приходилось – и была рада, что в данном случае её слова были чистой правдой. Вполне возможно, что Милодар при подборе задания учитывал и эту деталь, отлично зная, что в механике и кораблестроении Алиса разбирается мало, по таким вопросам обычно обращаясь за помощью к Полоскову, Зелёному или Гай-до. Для Крыса сама мысль о том, что он в чём-то может продемонстрировать своё превосходство над бывшим врагом, должна была подействовать очень бодряще.

Похоже, что так и произошло. Или Крыс просто взял себя в руки. Как бы то ни было, он перестал мрачно коситься на шагавших впереди фиксианцев и всё своё внимание сосредоточил на фотографиях катеров.

– Они в точно таком же состоянии, в каком их возвращали? – почти сразу же спросил он.

– Аккеар? – окликнула Алиса фиксианца. – В этих изломанных катерах всё было оставлено без изменений?

– Да, – остановившись, обернулся тот. – Первые два возвращённых катера мы отправили на ремонт – то есть фактически на переплавку, там ремонтировать было нечего, но после третьего мы уже сообщили в ИнтерГПол, а сами только переносили их на склад гравитационными манипуляторами.

– Без чистки, без дезинфекции? – уточнил Крыс. Аккеар, наверное, решил больше не терять времени, притворяясь, что ничего не слышал, и дожидаясь, когда вопрос повторит Алиса – на этот раз он ответил без задержки:

– Вообще без всего. Дезинфекционные фильтры установлены на входе на склад, поэтому катера мы вообще не трогали.

– Странно, – сказал Крыс.

– А что там? – Алиса посмотрела на фотографии ещё раз. Крыс сделал на них многократное увеличение, и на экране планшета можно было различить самые тонкие царапинки на металлических обломках.

– Они слишком чистые. У нас же рабочая версия такая, что какие-то юнцы угоняют эти катера, чтобы разбивать их об астероиды или друг о друга? После таких аварий внутренние отсеки, в которых был воздух, должны были быть намного грязнее. А в них даже хрусталь в калориметрах блестит, как только что с завода. Да если бы катер ударился обо что-то с такой силой, что превратился в такое уродство, там бы от этого хрусталя порошок остался!

– Приборы вроде калориметра обычно защищены как следует, вокруг них же силовое поле как раз на случай аварии, – возразила Алиса.

– Алисочка, в такой аварии никакое силовое поле не спасёт, просто вырубится. Где, кстати, оно включается в катерах? – повернулся Крыс к Аккеару.

– В рулевой рубке, – растерянно ответил тот. – Но мы решили, что основная часть повреждений не от самой аварии, а от того, как потом катер тащили обратно. Зачем угонщикам друг с другом так страшно сталкиваться? Ведь не может же быть, чтобы в этих-то районах завёлся кружок самоубийц! У нас по психическому здоровью лучшие показатели в Галактике!

– Может, угонщики и не местные, – предположила Алиса.

– А может, и не самоубийцы, – добавил Крыс. – Вполне вероятно, это такое развлечение – они направляют катер на астероид, а сами в последнюю секунду катапультируются.

– Неужели такие сумасшедшие ещё водятся? – охнул фиксианец.

– Если бы пилоты разбивались с катерами вместе, это было бы сильно так заметно.

– А если кто-то в катерах погиб, остальные не могли потом как раз убрать все следы, чтобы мы не могли никого вычислить по ДНК? – вмешалась Алиса. – Поэтому всё так и выглядит – с одной стороны, катера разворочены, с другой стороны, внутри многое так аккуратно…