–Потом, Аусс, позже. Я веду к Мастеру интересного субъекта.
–Ссссубъекта? – холодные желтые глаза вонзились в Шэйрада, раздвоенный язык заметался в дюйме от его лица, – Этот мальчщщщщишшшка мошшшет подождать. Мое дело-ссс не терпит отлагательссств.
–Демоны Нар’Шадда, ящерица проклятая, если ты снова заведешь песню про какие-то ваши необходимости, я тебя на меч насажу, как червяка на крючок.
–Волк-ссс не понимает, как мне и моим сссородичщщщам важно…
–Плевать мне. Пока Мастер не прикажет, я и пальцем не двину.
–А ессссли прикашшшет лорд Ириодал?
–Ты его найди сначала, он ж всегда торчит у своего братца, привилегий каких-то клянчит, а мы с Мастером здесь воюем. Все, червяк с ножками, дуй отсюда, пока я не разозлился. А ты, следуй за мной. Одна морока с этими змеелюдами. Эх, я б их всех за шкирку, и на морозец… Давай, входи.
Последнее Волк уже сказал, протискиваясь в чуть приоткрывшуюся дубовую дверь. Шэйраду снаружи был виден только камин с весело потрескивающим пламенем и спинка развернутого к камину кресла.
–Мастер, – Волк низко поклонился и заставил нажатием на плечи ворлока повторить жест, – Я привел к вам ворлока. Думаю, он будет вам небезынтересен.
–Сначала о деле. Вы передали…что надо было? – голос сидящего в кресле был неприятен: безучастный и вызывающий мурашки по спине.
–Да, господин.
–Оставь нас. – сидящий в кресле поднялся, подошел к юноше, склонившемуся еще ниже под режущим взглядом скрытых под капюшоном глаз. Мастер протянул руку, вытащил из ножен Шэйрада меч. Тот поднял голову. Облаченный в черный балахон со скрывающим лицо капюшоном и такого же цвета мантию держал оружие, пристально рассматривая клинок
Около него вдруг полыхнул сноп пламени. Ворлок отшатнулся, но огонь угас не оставив даже следа на ковре. Лишь появился второй человек, так же одетый, как и Мастер.
–Зачем звал, Элозар?
–Взгляни, Пирус. Тебе этот меч должен быть знаком.
Второй, Пирус, принял меч из рук первого, Элозара, несколько секунд посмотрел на него и сказал:
–Да. Узнаю. Ну и что?
–Это меч нашего гостя. Этого ворлока…эээ
–Шэйрад, – подсказал Шэйрад.
–Не понимаю, Элозар, при чем тут этот мальчишка?
–Я подумал, что весьма символично, что теперь этот меч послужит нам, после того, как ранил тебя.
Ворлок уже перестал что-либо понимать, он лишь переводил взгляд с одного на другого и глупо хлопал глазами.
–Я, пожалуй, отправлю разъезды… Мало ли кого этот мальчишка притащил с собой. Или кто его притащил.
–Его нашел Волк. Я уже нашел ему применение по силам. Но направление твоих мыслей, Пирус, мне ясно. Я пока не чувствую присутствие никого… кроме Ириодала. Он только что телепортировался в свою башню. Скажи, мальчишка, откуда у тебя этот меч. И не вздумай лгать, я читаю тебя, как книгу.
–Мастер, этот меч переходит в нашей семье от отца к сыну…
–Полагаю, два или три поколения.
–Я – третий хозяин Рубилы, Мастер.
–Мне все ясно. Забирай меч, жить будешь в офицерской казарме. Оплатой не обидем.
Ворлок пожал плечами и удалился.
***
В неглубокой пещере, служившей некогда домjv какому-то северному зверю, трещал огонек маленького бездымного костра. Плотно закутавшийся в теплый плащ, полуэльф грел руки над огнем. Орк ворчал, жаря нехитрый ужин. Снаружи ярилась метель, бросая горсти снежного крошева, наметая на лед сугробы.
–Ближе подходить опасно, – ответил Инквизитор на немой вопрос спутника, – Те, кто засел в замке, могут меня почувствовать. По той же причине я не пользуюсь магией. Открыто сразиться тоже нельзя. Серые пока держат нейтралитет, решая свои проблемы. Светлые готовятся к неизбежной новой войне. Тоже делают и Темные. Слава Творцу, даже Элозар отказался от дальнейшей экспансии. Он держит занятые позиции в некоторых периферийных мирах. И пытается завоевать этот, ключевой. Опять же, слава Творцу, масштабы его пока не выходят за рамки обычной разборки танов и прочих владык. А торчать нам тут долго. Пока я окончательно не пойму, что был не прав, или пока не стану уверен, что прав. – Лаэрдинн погладил лежащий рядом с ним сверток. – И не вручу меч тому, кому он предназначен. Ворлок принял предложение Владыки Льда, но в нем нет Тьмы. Посмотрим… Удрук, у тебя похлебка кипит.
9
Прошло три месяца.
Три месяца верной службы хозяевам Замка Теней, которых ворлок больше не видел ни разу. Но ему было до свечки, кошель, бренчащий золотом, вручали регулярно.
Но порой Шэйрад задумывался, а не лучше ли было самому выбрать дорогу, не следуя за Волком. Что если он бы продолжил избавлять люд честной от мантикор и василисков в катакомбах и на большаках? Ничего нового, отвечал он сам себе, то же презрение и страх. Те же отворачивающиеся лица и брезгливые гримасы. А так? А так он – часть Команды таких же, как и сам ворлок. Отверженных и презираемых в «опчестве», тех, кому руки не подадут, но охотно наймут для грязной работы, рискованной и опасной для жизни. Ну и что, что вместо чудищ все чаще приходится рубить людей. Никакие писаные и неписаные цеховые правила этого не запрещают. Его отряд не палит деревни, не заворачивает бабам юбки на голову, не портит дев и не складывает курганы отрубленных голов. Они бьются с теми, для кого битва – работа: с солдатами, наемниками. Здесь все честно. Или ты посечешь, или тебя нанижут на копье. Правость и неправость дела Шэйрада, равно как и прочих, с кем он обычно бился бок обок, волновала мало.
Такие мысли роились в голове ворлока, пока отряд двигался лесами к безвестной деревушке – форпосту неприятеля, которую требовалось занять. Вороной жеребец под богатой сбруей шел за другими конями, не нуждаясь в поводьях. Натренированные животные не издавали звуков, могущих выдать отряд: не бряцала подогнанная сбруя, не храпел и не ржал конь, копыто не ломало веток, шелестя по багряному лиственному ковру. Черные одежды, отличительный знак тех, кто служил Замку Теней, сливались с осенними предрассветными сумерками.
Головной остановился, вскинул руку:
–Больно огней много, – прошипел через шлем с маской атаман, – Шэйрад, погляди.
Ворлок спешился, подполз к кромке деревьев на горе, под которой разлеглась деревня, стиснутая со всех сторон холмами, быстро сотворил заклинание.
–Действительно. Жгут костры, как на Беллетейн. Везде железо, все в латах, никто не пьянствует…
Кто-то усмехнулся, чтоб танские головорезы да без бочек пива и дебоша ночь провели – да скорее небо с землей местами поменяются.
–Похоже, ждут кого-то. Точно! Вижу конных на дороге. Идут не таясь, с прапорцами. Цвета тана Кадырра.
–Сколько их, ворлок?
–На глаз, полусотня, точнее сказать не могу. Все конные, пехоты не видно.
–Лады, ребята, стаем на лагерь, погодим, что там произойдет.
Годить долго не пришлось. Произошло очень быстро и звучно. Полусотня вошла в деревню. Прибывший тан и комендант уединились в доме старосты, и вскоре оттуда донеся лязг сталкивающихся мечей и двуголосый крик:
–К оружию!
Кадырровские конники, все еще сидящие в седлах, рванули с места в карьер, набирая разгон для удара и рубя тяжелыми палашами подворачивающихся под руку пешцев, заметно расслабившихся. Но за спинами всадников защелкали бронебойные арбалеты, многие повалились, утыканные болтами, как ежи иголками. Впереди выросла стена опомнившихся копейщиков, ощетинившаяся тремя рядами стальных жал. Кони и люди смешались в одну орущую, стонущую, истекающую кровью кучу малу стали и плоти.
Сам тан Кадырр рубился с двумя алебардщиками, охранявшими дом старосты, орудуя легкой саблей и пехотным мечом, трофеем, взятым с коменданта гарнизона.
Ворлока насторожило поведение селян. Вместо того, чтобы попрятаться по домам, наглухо заперевшись в хижинах, пока идет сеча, они, включая и баб, повытаскивали мечи, топоры, копья, замаскированные под заборные жерди и очертя голову бросились помогать добивать тановских конников.
