Среди Инквизиторов прополз шепот, вылившийся в стон одной из женщин:

–О, Творец, мы обречены.

–Не факт, сестра.

–Факт! – заорал вдруг Исмен, – Факт, Лаэрдинн. Меч Света предназначен тому, кто вот-вот обратиться в слугу Тьмы. Нам вполне хватало того, что братом этого клинка владеет мерзопакостный Ириодал, чтоб папаше пусто было за таких сыновей. Так еще и второй меч Творца станет добычей Темных. Причем не али каких, а нашего, как тут выразился достопочтенный Яррим, давнего чирья на заднице, Элозара.

–И что? Владыке Холода не раз натягивали нос. Лично я это сделал сколько раз?

–Я б на твоем месте не недооценивал Владыку Льда. Помнишь, когда Ариэль и он сошлись в поединке, Ариэль чуть не погиб. Лаэрдинн, смирись. Судьба сильнее тебя. Предназначено, что этот паренек и Ириодал переплюнут Миттео, Бальтазара и Азраила. Теперь я понимаю, почему.

–Но сивилла говорила и еще об одной возможности, – напомнил Ариэль.

–Сивилла видит лишь возможные варианты будущего. Этот парень, даже с Мечом Света, не сможет изменить Равновесие.

–Я все еще настаиваю на том, что слова сивиллы – бред. Каждый творит собственную судьбу. И я готов это доказать.

–Канн, не будь идиотом. Ты просто погибнешь, только и всего.

–Увидим.

Вспышка света, и Лаэрдинн исчез. Вместе с мечом. Исмен скривился, словно случайно задел больной зуб.

Лаэрдинн оказался перед знакомым дворцом. Когда-то, много лет назад, он сбежал из него с верным мечом. Воспоминания…

Он поднялся по ступеням мимо стражи, вскинувшей кулаки в салюте. Прошел через знакомые залы и коридоры к личным апартаментам царицы. За две сотни лет здесь ничего не изменилось. Разве что чуть поблекли гобелены на стенах, поистерлись ступеньки лестниц, стражи стало больше, а веселья меньше.

Лаэрдинн застыл перед двустворчатыми дверями, за которыми помещалась опочивальня Найтари. Странно было вспоминать то, что было: как бродяга-полукровка имел неосторожность полюбить наследницу дракморского трона, как нойонер царевны, в жилах которого кровь старшего народа была смешана с человеческой, робел перед ее изумрудными глазами, не решаясь произнести три простых слова. Как не раз сражался он и убивал за свою повелительницу. Как однажды ночью командир гвардии сбежал из царского, заново отстроенного на пепелище дворца. И наконец, признание во время боя. Боя, изменившего всю их жизнь. Опять сделавший их недосягаемыми друг для друга. Он – Инквизитор, страж Равновесия, странствующий между мирами, тасуемыми, как карты в колоде. Она – простая царица, правящая жалким клочком одного из отдаленных, Творцом забытых миров. В том бою Найтари потеряла глаза. Он получил Силу. Но чувство осталось. Каждый раз, когда легендарные золотые сабли покидали ножны за спиной полуэльфа, он говорил себе, что должен выжить в схватке, чтобы еще раз увидеть милые черты, услышать этот голос, прикоснуться к рыжим локонам.

Он толкнул двери, растворившиеся с тихим скрипом. Инквизитор Лаэрдинн перешагнул через порог спальни и оказался снова Канном Тин-Лаэрдинном, нечистокровным бродягой, отпрыском ренегата.

Царевна повернула голову на звук. Губы ее тронула улыбка. Она жестом отпустила фрейлин, поправлявших одежду правительницы.

–Канн, – произнесла Найтари, глядя на него пустыми глазницами, закрытыми повязкой, – Ты пришел.

Канн опустился перед ней на колени, прикоснулся губами к ладоням.

–Да, Тари, это я. И я снова пришел попрощаться.

–Ты всегда прощаешься.

–На сей раз все серьезнее, чем всегда. Я собираюсь бросить вызов ни много, ни мало, а самой Судьбе. Изменить предназначение. Оказывается, даже Инквизиторы заблуждаются в том, что мы все творим свою судьбу сами.

–А какова твоя судьба, Инквизитор Лаэрдинн?

–Сейчас – быть с тобой. Потом – драться за то, чтобы быть с тобой.

–Скоро начнутся утренние аудиенции.

–У нас есть время. Прикажи страже никого не пускать.

Здание Академии магии в Арведайо всегда немного пугало Лаэрдинна, хотя он видел цитадели и куда внушительнее, Академии посерьезнее и чародеев посильнее ее хозяина. Но за последние пятьдесят лет он стал бояться именно этого замка над морскими волнами.

Ученик, уже заслуживший себе короткий магический жезл, провел гостя в кабинет ректора и оставил дожидаться хозяина. Скуки ради Лаэрдинн принялся изучать книги, коими был забит весть кабинет, если не считать стола (на нем были разбросаны пергаментные свитки) и небольшого пространства на стене. Не трудно было догадаться, что раньше там висел меч. Но очень давно.

Когда гость прочитал первую главу «Подробного видоописания тварей магических», в кабинет вошел сам ректор. Он тяжко опирался на посох и на руку рослого и могучего подмастерья. За поясом сопровождающего торчала палочка, но за пазухой угадывался длинный кинжал. С недавних пор Шакур Ором завел себе телохранителя, едва-едва справлявшегося с максимально облегченной программой обучения магическому искусству, но в полной мере владеющего искусством убивать не эстетичным железом. Лаэрдинн отметил, что посох в руке ректора Академии был новеньким, в отличие от заношенного камзола и полинялой мантии. Это на Шакура не было похоже. Раньше он слыл щеголем, тщательно следящим за своей внешностью и подчиняющийся пискам моды.

–А, старый друг, – прокряхтел ректор. Друзья обнялись. – Тарик, оставьте нас наедине.

Едва за подмастерьем закрылась дверь, улыбка сбежала с лица мага, уступив место кислой мине. Он отстранил гостя и упал в кресло.

–Чем обязан? Очередная миссия во благо всей Пирамиды? Учти, Инквизитор, – это подчеркнутое обращение Лаэрдинн тоже отметил – раньше маг называл его именем, которое тот носил, еще не будучи двенадцатым стражем Равновесия. – Учти, у меня уже не осталось ничего, что можно отобрать и разрушить. Разве что тебе пригодится моя академия. Хотя думаю, она тебе не пригодится. Масштаб маловат для одного из избранных.

–Шакур, я понимаю…

–Милорд Ором, пожалуйста.

–…что моя вина есть во всем случившимся. Но, поверь, я не знал, что Тириэль уйдет, что Ардалисс окажется неблагодарной скотиной и сбежит к другим небесам с твоей Рубилой на поясе. Я не знал, что предотвращение погибели этого мира не снимет ту самую оболочку, через которую ты, да и никто другой в этом мире, не можешь прорваться. Я всего этого не знал, Шакур. Поверь, я соболезную всем твоим несчастьям. И, будь моя воля, я бы ни за что не заставил тебя снова искать и учить Ардалисса.

–Что с ним, кстати? Ты-то должен знать, где этот выродок скрывается.

–Да. Он живет в одном из ключевых миров Пирамиды. Правда, он сумел организовать школу ворлоков. Боевых магов иначе. Правда, его ученики слабоваты и не дотягивают до твоих факультативщиков.

–Ты отстал от жизни. Обучением боевых магов занимается теперь целый специальный факультет.

–И, если тебя это обрадует, я знаю, где Тириэль.

Глаза мага загорелись прежним огнем, погасшим много лет назад.

–Она там же, где и потомки Ардалисса. Проповедует учение друидов о силе Природной магии. Считается мастером одного из разделов. Мы встречались однажды. Правда, поговорить не смогли.

–Вот за эту весть я тебя прощаю. И опять готов сделать, что тебе нужно. Говори.

–Я уже получил то, зачем пришел, старый друг.

Инквизитор вышел из кабинета и телепортировался. Ректор Ором погрузился в какие-то расчеты на одном из многочисленных свитков. Когда-нибудь он найдет способ пробить скорлупу вокруг его мира. И слова Лаэрдинна добавили ему энергии.

Три дня пролетели, как три минуты за добрым вином и с красивой женщиной. Ровно в срок Шэйрад был в приснопамятной гостинице, ждал Волка с головной болью и изрядно оскудевшим кошельком – любовь женщин стоила дорого.

Дело шло к закату. Ворлок начал думать, не без доли надежды, что Волк не придет, но как только алый диск коснулся кромки виднеющихся в чисто протертое окно деревьев, дверь гостиницы отворилась. Вошел один из тех воинов, с кем Шэйраду довелось сразиться здесь же три ночи назад.