Аля продолжала таинственно улыбаться. Моё желание поглумиться заметно поубавилось.

— Я благодарен, но боюсь, — досадливо цыкнул, — рисование — не моё…

— А коньки — не моё, — напомнила, очаровательно дёрнув плечиками. — Поэтому я не буду заставлять тебя рисовать, но… — чёрные брови чуть изогнулись вопросительно, а глаза с таким вызовом насмешливым блестели, что я сглотнул сухость во рту:

— Что делать?

По залу шорохи и вздохи радости прошелестели, а Аля засмеялась общей реакции:

— Раздевайся! — на той же смехо-ноте отдала команду.

— Да я как-то не для раздевания сегодня одет, — отшутился, под пристальным взглядом Ли.

— Если он так будет тупить, мы далеко не уедем, — кислую моську скорчила тётенька лет за сорок. И главное на меня так глядела, будто жалела покалеченного.

Тогда я перестал мяться и куртку снял. Аля её забрала и с ожиданием на меня продолжила смотреть.

— Дальше, — кивнула Аля, позволяя что-то. — Раздевайся, — уничтожила робкую попытку быть непринуждённо простым парнем.

— Ахаха, если бы ты предупредила, я бы нижнее белье и носочки поэротичней заготовил. Кружево?.. — умолк, мой юмор казался нелепым в громоздкой тишине арт-студии и общего тягучего молчания. Словно клоун, попавший не в свой цирк и пытающийся шутками момент сгладить.

— Полностью, — разбила в дребезги хрупкую надежду, что это не то, что в мою больную голову пришло. И если вначале я тоже улыбался, то с понимание, — она не шутила, — желание скалиться пропало.

— Ты ведь, — запнулся, голос скатился до шёпота, — шутишь?

— Нет, — без заминки, куртку мою себе на локоть повесила. — Или слабо?

Я мазнул взглядом по группе, которая меня опять разглядывала с ожиданием и интересом.

— Не слабо, — принял вызов. Глаза в глаза Але, — но с тебя за это…

— Я тебя точно прощу! — рьяным кивком заверила стерва.

Заманила меня в ловушку, а теперь взяла в оборот!

И я, глядя в её изумительные глаза, решился на шаг. Даже в зале тишина незыблемая повисла. Напряжение за 220 вольт. Один заряд, искра и бахнет. И я его сделал. Ловко футболку стянул.

— ДА! — пышная блондинка чуть не кончала от счастья.

— Ты сделала мой день, Аля! — другая и уже прилично за…

— Боги к нам милосердны, — пропел гей.

— Хоть у кого-то здесь есть яйца, — пробурчала всё та же ботаничка-язва.

Одна юная особа покраснела, прячась за мольберт.

А меня реакция Али волновала. Я жадно впитывал, как губы полные улыбались, глаза бесстыжие меня с прицела не спускали, как ноздри трепетали, и дыхание её участилось.

— Ты конечно, жеребец, ещё тот, судя по темпераменту, — стерва глумилась, но смотрела на меня, не отрываясь, — и думаю, группа не будет против бесплатного стриптиза, но раздеться можешь за ширмой, — едва заметно кивнула в сторону. Я от шока слеп был и не заметил, что тут и правда ширма стояла.

— Мы не против, чтобы он тут! — подала голос пышногрудая. По залу смешки полетели.

— Давайте не будем смущать человека! — притормозила группу Аля. — Это не тот, кого мы ждали, поэтому стриптиз отменяется, — улыбнулась как можно милее. — Но раз он согласился, мы покажем себя с лучшей стороны и создадим для него благоприятные условия. Он расслабится, поймет, что нет ничего страшного…

— Мы не кусаемся, — опять та же пышечка, ещё и подмигнула:

— Если не попросишь.

Алия меня ненавязчиво толкнула в плечо в направлении ширмы.

— А ты не хочешь помочь? — только ступил за укрытие, как решил уточнить. Раз она шутила и насмехалась, почему мне не поиграть?

— Да вроде ты неплохо справляешься…

— Рука, помнишь? — решил проехаться по её «проколу». Демонстративно перед её аккуратным носиком ладонью с синюшными пальцами покрутил.

Аля наморщилась:

— Раньше справлялся.

— Тяжко, — отыгрывал до конца, ещё и досадливо вздохнув.

— Умеешь ты, в гости напроситься, на совесть надавить, — стерва сделала ЭТО. Ступила ближе, не отрывая коварного взгляда и, поймав меня за пояс джинсов, чуть к себе дёрнула. Пуговицу проворно расстегнула, вжикнула молнией, интимно прозвучавшей в висящем молчании студии, и вызвав идиотских мурашек на коже.

Я хотел Альку. Кусачую, язвительную, стервозную. Желал так, что до печёнки пробирало. А мне сейчас, ну совсем не стоило настолько откровенно при зеваках показывать свою озабоченность. Бл*, я бы взял Альку прямо тут. Видел бог, трахнул бы её в грёбанной студии, даже если бы отбивалась, но… десяток пар лишних глаз сдерживал порыв.

Зато дрянь такая явно наслаждалась моментом, с вызовом брови изогнула, за полочки джинсов взяла. Уж было вниз потянула, как я перехватил за запястья:

— Ты же понимаешь, что я за это с тобой сделаю?

— Не я напрашивалась…

— Нарвалась, — её руки развёл в стороны и теперь глубже ретировался за ширму. Там пошипел сквозь зубы. Поматерил стерву всеми ласковыми словами, уже придумал пару мстишок погорячее, еле дождавшись, когда член сникнет.

— Если ты выйдешь голым, — долетел насмешливый голос Али. Да, она была на коне, и не скрывала своего триумфа. — Мы не обидимся… — По залу полетели смешки и откровенные поддакивания. Причём не только женской части, но и от мужской.

— Но если не готов к откровениям, — на этом группа заурачал с досадой, словно вообще допускала мысль, что я это сделаю, — то на стеллаже на стене стопка полотенец. Можно взять, — великодушно дозволила.

— Спасибо, — буркнул, но в этот момент был ей благодарен.

Набравшись храбрости… сначала выглянул, Аля с кем-то говорила с самого края у окна, но заметив мою нерешительность, снова расплылась змеиной улыбкой, от которой у меня кишки в узлы стягивались.

— Ну же, смелей, — махнула ободряюще. — Народ уснул, а у нас время ограничено.

Вот тогда я вышел, прикрываясь крохотным полотенчиком. Кто-то присвистнул, кто-то икнул, крякнул, даже томный стон прошелестел.

Да, я в курсе, что охранительно прекрасен, и даже очень, но как-то не привык перед такой толпой незнакомых… не относящихся к хоккею и их фанатам людей красоваться, в чём мать родила.

[1] Рофл — шутка, прикол — молодёжный сленг.

Глава 16

POV Тимур

Аля тоже оценила меня. Хотя, что она у меня ещё не видела?!

Стоп! Ещё не всё! Хотя полуобнажённым перед ней уже щеголял. Ненарочно, так вышло! А вот теперь, я по-другому ощущал себя и чувствовал её.

Алия пальчиком на какую-то хрень возвышенную типа стола-тумбы указала. И пока к ней шагал, как на эшафот, вот честно, даже дыхание обрывалось, соседка ко мне наперерез шла. Встретились уже на месте.

— Ты можешь, конечно, произвольную позу принять, — выделила значимо, — но нам бы вот такую, — телефон передо мной выставила. На экране чувак обнажённый сидел боком к фотографу. Лицом полуоборот. Дальняя нога выпрямлена, ближняя согнута в колене и стояла, скрывая хозяйство. Слава богу! Нет у меня и член вроде нормальный, но чёт я не готов им светить, тем более зная, что его собирались запечатлеть на рисунках.

— Понял, — буркнул, покосившись на «эшафот». Стыдливо прикрывая хозяйство, кое-как забрался. Извращенцы-художники, а они такие, потому что творческий человек бы, наверное, на меня смотрел с небОльшим интересом, чем на вазу с фруктами, которую собирался изобразить. Эти же — ждали… Взгляд каждого члена группы ощущал кожей. И чрен тоже чувствовал, бедный съёживался от ужаса и страха.

— Полотенчико нужно убрать, — колюче напомнила Алька, и пока я пыхтел, раздумывая над достойным ответом, просто его сдёрнула с меня. Не ожидал, но послушно позволил, немного зад оторвав от тумбы.

Толпа загулила счастливо, а Алия, чуть губу прикусив, без смущения оценивала результат, то есть меня.

Я ей нравился!

Бл*, я ей нравился!

Так хорошо стало, что дурная кровь опять злую шутку сыграла, бабахнув прямо в пах.

— Аль, сдуй на хер, молю, — прошипел, реально молясь, чтобы член перестал твердеть.