Сразу захотелось смахнуть с лица то, что его так веселило. И я нервным жестом… не желая привлекать внимания и уж тем более работать клоуном.

Тимур засмеялся без вульгарности и пошлости, как если бы его это просто забавляло. Ступил ко мне… Придержав за подбородок одной рукой, большим пальцем провёл по щеке. Осторожно, бережно и мягко. И ещё чуть… сильнее.

— Есть влажная салфетка? — голос скатился на несколько тембров: приятно прогнал волну мурашек по коже и так зачаровал, что я уставилась в колдовские серые глаза с зелёными вкраплениями. Зрачки расширились, цвет изменился — потемнел, будто грозовые тучи небо затянули.

Я на миг выпала из реальности.

Он вообще был слишком близко ко мне! Непростительно! Непозволительно…

И НИКТО! Никто не смел такого делать!!!

Моё сердце билось в каком-то неуправляемом ритме. Удушливая волна сдавила горло. Да вообще я опешила от простоты парня.

— Никогда меня не касайся, — грозно отчеканила, готовая уже выставить наглеца из квартиры.

— У тебя детская травма? — швырнул мне мою же реплику. Но только без колючести, которую я пыталась завуалировать равнодушием. Он выглядел весьма озадаченным, но руку убрал.

— Если и есть, тебя не касается! — повторила чётко, не сводя глаз с соседа. — Просто не трогай…

— А если будешь падать?

— З-зачем? — опять опешила.

— Ну как? — хмыкнул по-доброму. — Лёд, коньки… мы уже это проходили… — и опять так обескураживающе чисто улыбнулся, что и я непроизвольно усмехнулась, хотя совсем не собиралась. Словно на мне груз был. Давил невыносимо, а потом — «бах», и свобода настала. Так хорошо и легко.

— Я больше не встану на коньки.

— Почему? — в голосе звучало неподдельное удивление.

— Потому что не моё…

— И даже если твой «кошель» пожелает? — вот сейчас в тоне насмешка с ожиданием промелькнули.

Я умолкла, взвешивая, стоило ли отвечать, но парень продолжал меня рассматривать.

— Надеюсь, он больше этого не сделает, — всё же озвучила мысль.

— А я надеюсь на обратное… И в свою очередь пообещаю быть хорошим и покладистым. Помнится, ты сказала, что я могут быть неплохим тренером…

— Когда я это сказала?

— На катке. Ты даже улыбалась и… как бы невзначай это обронила, — нарочито задумчиво нахмурился.

— Я была не в себе, — судорожно ковырялась в памяти, но такого момента вспомнить не получалось. Хотя, я и правда была как под гипнозом. Что-то ему отвечала, плохо соображая, что к чему и почему. Видимо, где-то в том пробеле моего здравомыслия и случился досадный инцидент.

— НЕТ! — качнула головой. — Никогда!

— И это вселяет надежду, — он меня обескураживал своим мальчишечьи очарованием.

— Всё, — жестом отрезала и пошла в туалет. — Располагайся, и меня не жди… — уже одной ногой за порогом комнаты: — Надеюсь, напоминать не надо — по личным вещам не ползать!

— Даже не думал, — буркнул озадачено Тимур, ещё топчась возле столика. Мне реально было всё равно, где он там своё тело пристроит. У меня ремонт. Гости ни кстати! Напросился — пусть ютится, как получается, а не нравится — где выход — найдёт!

И чтобы больше не влезать в полемику, дверь в коридор с туалетом, ванной и кухней прикрыла. Я тишину люблю!

Она мне, конечно, только снится, поэтому я по наученной методе погрузилась в творческую медитацию…

Это почти помогало. ПОЧТИ! Потому что, чёрт возьми, громкие звуки телевизора, в моей мир не просто просачивались — они туда врывались, врезались…

А ещё настораживало, что пару раз к ним примешивались другие — Тимур гремит чём-то?! Прислушивалась, но ничего такого пугающего больше не слышала. Устав от рисования и вообще, я уже тут высиживала чисто на вредности «чтобы поменьше видеть соседа», отложила кисть, закупорила краски. Бегло посмотрела, что у спела наработать за сегодня и с чувством выполненного долго, пошла помыться.

Вот тогда мне реально грохот померещился. Я даже застыла, обращаясь в слух. Уже за этот час привычные звуки хоккейного матча… И опять грохот. Вырубила воду, страшась заглянуть в комнату, где, судя по звукам, что-то тяжелое ворочали, если вообще не разносили мою разнесчастную комнатку по кирпичикам.

Как была, лишь увернувшись полотенцем, чуть ли не поскальзываясь, потом что толком не вытерлась, бросилась в зал… Где и застыла в немом изумлении.

— Прости, — мило цыкнул Тимур. — Уже почти всё, — кивнул на собранную постель, которую в одиночку сдвигал на то место, куда я и планировала.

— Ты… — запнулась мысли. Да и какая мысль?! Их столько, что одна другую таранили, и я не могла ухватиться даже за хвостик самой нелепой и глупой. — Зачем?..

А Тимур непосредственно так улыбнулся, оценив бегло мой вид, чем вынудил меня затянуть полотенце потуже.

— Уже всё… — беспечно плечом дёрнул. — А то спать на голом матраце…

— Меня устраивало, — шмыгнула носом, и волосы мокрые с плеча на спину смахнула. — А откуда инструменты? — кивнула на открытый пластиковый ящик.

— В машину сгонял, — последним толчком постель к стене прижал.

Как это? Он… успел сбегать за инструментом? Я не услышала… А ему было не влом?

— Спасибо, — это выдавила, ещё в раздрае. — Я скоро… — Заторопилась опять скрыться в ванной комнате.

Когда вернулась уже переодетой и с подсушенными волосами, Тимур сидел на небольшом диванчике, а ноги завалил на табуретку. Меня оценил бегло и опять в телик уставился, где продолжался хоккейный матч.

Со столика, который двинул под руку взял орехов горсть и в рот отправил.

Тут я вспомнила, что давно не ела.

На скорую руку сварганила бутербродов, чайник взяла, чашки, сахар, заварку…

Только появилась на пороге комнаты, Тимур тотчас подорвался, помогая разместить съестное и посуду, но глаза от экрана редко отводил.

Мне уступил диванчик, а сам сел на табуретку.

От еды не отказался. Ел так жив, что я невольно любовалась.

— Спасибо, — с набитым ртом, уже почти съев всю тарелку бутеров, но ровно с началом рекламы на канале.

— Не за что.

Вот так… как-то по-домашнему мило и просто.

Слово за слово у нас завязался диалог.

Я постепенно уточняла моменты, которые совсем не понимала. Тимур терпеливо объяснял: почему свисток, кто нагрешил, кому досталось, кто неправ, кто хорош, кто не очень. О голах, потасовках, заменах… Комментировал всё, что происходило на катке и трибунах.

Очень легко рассказывал и пояснял. Не кажу, что прямо-таки всё и сразу запомнила, но передвижения игроков, судей, тренеров, болельщиков становились всё более имеющими смысл.

А ещё меня поражало, как Тимур переживал… Всё горячее, и даже матерился от души, руками махал, вскакивал… Я даже улыбаясь, начинала переживать за свою квартиру, как бы он не разгромил её в порыве чувств.

Чуть было это не озвучила, но поступил звонок на мой телефон. Я ещё не видела кто, но знала точно, что «Костик». Моё сердце сжалось от неприятного, почти гадкого ощущения «отвращения», но выверенным жестом приняла вызов, выходя и комнаты:

— Да?

— Я соскучился…

Меня аж перекосило от этой фразы. Несмотря на то, что я сегодня уже звонила отчитаться как у меня дела и, заверила, что буду работать допоздна, уже поняла, зачем Доровский звонил.

— Знаю, что ты хотела сегодня побыть дома, но я буду в течение получаса.

— Жду, — кивнула мысли, а уже придумывала, как бы теперь выпроводить быстрее соседа.

И вообще безрассудный поступок был — впустить Тимура!

А если бы Доровский нагрянул?

Не, это маловероятно… За это месяц он ни разу не приезжал без предупреждения. И даже при совместной жизни, он всегда… ВСЕГДА звонил.

Это его качество спасло и на этот раз.

— Тебе нужно уйти, — бросила соседу, входя в комнату.

— Ага, — кивнул парень, жадно смотря в телик и явно не вникая в суть моей просьбы.

— Тимур, — повторила с нажимом, требуя внимания. — Мне нужно уходить. Срочно!

Он метнул на меня непонимающий взгляд.