И я бесправна, на крючке, поэтому и выполняю все его прихоти по первому требованию. Я смирилась. И даже больше — была согласна на что угодно, лишь бы Доровский не злился и опять меня не запирал в частном доме под охрану. Я буду сговорчивой и покладистой, любой, какую он пожелает… лишь бы у меня оставался мой крошечный островок тишины и свободы. Моя квартира, которую заслужила за долгие годы повиновения.

Поэтому и молчала обо всех злоключениях с соседом, грузчиками, безответственными фирмами. Это мелочи, но они могли разрушить мои хрупкий новый мир счастья.

Костик и без того стал чаще обычного уточнять, как идёт ремонт и нужно ли с чем-то помочь. А ещё его волновало, когда я порадую его видом своего жилища.

Приходилось сбивчиво признаваться, что темпы ремонта не так быстры, как надеялась. То одно, то второе, но ремонт идёт полным ходом….

Доровский не раз предлагал свою помощь и деньги.

Чего не отнять — он не был скуп, и никогда, никому не позволял меня обижать. Любые трудности и проблемы решал, но методы… порой убивали. Особенно по началу.

После я уже знала, что ждать и максимально старалась избегать опасных ситуаций.

Такие, как например, с соседом…

Поэтому буду держать его на расстоянии.

И сама сторониться.

Закрыла глаза и глубо вдохнула, наслаждаясь секундами счастья. Даже пахла моя квартира по-особенному — свободой, одиночеством, тишиной…

Хотя, это обманчивое впечатление, открыв глаза, уставилась на покачивающуюся лампочку. Тимур вновь устроил секс-марафон. Стоны девушки, скрип мебели… ладно хоть музыка не орала фоном.

Через полчаса я уже жалела, что музыка не орала фоном.

Зло скрипнула зубами, доплелась до ванной комнаты, где отыскала в косметичке вату. Засунула в уши и, смакуя тишину, вернулась в постель…

Спать! Я дико устала…

***

— Ли, тебе нужно немного вникнуть в суть игры, — огорошил ещё утром Костик за завтраком.

— Какой? — я медленно пила чай.

— Милая, ты же видела хоккейный клуб, даже познакомилась с тренерами и командой.

Кивнула. Это конечно было натянуто «познакомилась», я даже в лица не всех видела, хотя, для меня они все… как один — большие, быстрые, громкие, играющие.

— И что ты от меня хочешь?

— Скоро мы будем часто ходить на матчи. Подтяни матчасть, чтобы при встречах не теряться и не выглядеть пустышкой с красивой мордашкой.

Да, Костик был за то, чтобы я училась. Тоже огромный плюс в копилку любовника. Он не был одним из тех, кто любил трахать глупых девочек. Поэтому и моим образованием занялся сразу же, как купил. Да и нравилось ему при важных встречах знать, что если меня зацепят в разговоре и захотят услышать мнение, я не ударю в грязь лицом.

Так что, да, я довольно неплохо разбиралась в разных аспектах его бизнеса. Неглубоко, ровно на столько, чтобы уметь поддерживать разговор.

Он меня не скрывал, несмотря на наличие жены. Однажды познав всю силу и глубину любви этого чудовища, я отмела глупые надежды на брак с ним, и молилась, чтобы его благоверная жила долго и счастливо.

К сожалению, здоровье у неё было шаткое. Часто лежала в клиниках, поэтому в эти моменты, — очередной реабилитации, — я особенно сильно чувствовала тепло к женщине и молилась об её выздоровлении.

Алкоголизм усугубляемый антидепрессантами, частые пластические операции… Ни к чему хорошему такая жизнь не приводила, а о разводе Доровский и не заикался. Его жена была дочерью важного человека. Настолько важного, что сам господин Доровский страшился ему перейти дорогу, но и от меня отказаться без веской причины, а рассматривалась только смерть, — не мог.

Поэтому мы все зависли в той точке, в которой находились последние тринадцать лет: жена-не жена, муж-не муж…

Жена-муж/любовник-игрушка…

Стелла Викторовна знала обо мне. Мы даже несколько раз говорили. Я искренне ей сочувствовала, несмотря на её откровенное презрение ко мне. Она даже пыталась меня убрать. Костик быстро образумил благоверную и сослал в очередной раз в лечебницу.

У меня просил прощения… специфически. Его это нешуточно возбудило. Он так гордился женой… и мной, что только она уехала в клинику, привёз меня в их дом и трахал в каждой комнате огромного особняка, твердя, что ненавидит запах жены, и мечтает везде оставить наш след.

Именно тогда я укрепилась в мысли, что он мной нездорово болен. А потом случился кризис — и Костик ввёл в нашу интимную жизнь новую игру «подчинение и власть». К этому я привыкала долго…

— Завтра для нас проведут товарищеский матч. Думаю, тебе стоит глянуть, — несмотря на рекомендательную интонацию, это не было предложением. — Потом будет банкет, где я познакомлю тебя с важными людьми.

— Как скажешь… — формально и с шаблонно покорной улыбкой.

***

Места в вип-зоны были удобными. Я видела игроков, слышала крики тренера и вздрагивала от грохота и столкновений.

Это жестокий вид спорта. Иногда мне казалось, что шайба их увлекала гораздо меньше, чем стычки друг с другом. Да и не столь важно было — забить шайбу, а вот размазать соперника по бортику, клюшкой зацепить, толкнуть — за милую душу и чем больше народу будет вовлечено, тем веселее. И болельщики это приветствовали, то свистели, то орали, то взрывались сигналками и хлопкам.

Теперь я поняла, почему парни в такой массивной экипировке и щитках. Они сталкивались как локомотивы, бортики возмущённо вздрагивали, клюшки встречались с щелчками и пару раз даже ломались. Ворота сшибались… А особенно меня пронизывал скрежет льда, рассекаемого коньками. Очень ярко запечатлелся в сознании.

Я ещё пыталась вникнуть в суть игры, понять злость и возмущение игроков, когда Костик недовольно рыкнул:

— Если они так будут играть, мне нет смысла их покупать!

Только по ругани игроков, недовольству Доровкого и свисту трибун, поняла, что команда играла не очень… мягко сказать. Ну и конечно самым красноречивым стал жест Костика. Он большим пальцем по горлу провёл, как совсем недавно Рамазан… Только в этот раз не мне, а кому-то на трибунах в тренерском составе.

POV Тимур

Весь извёлся на скамейке запасных. Зад отъёрзал, кулаки отбил и голос сорвал. Нет ничего хуже, чем сидеть, в то время, как твоя команда лажает на катке.

Хер знает, что с ними сегодня, но катались вяло, шайбу не держали. И о командном духе никто не вспоминал. Между собой цапались чаще обычного.

Я все маты перебрал. Сердце дико грохотало.

Бл*, так до сердечного приступа недалеко. Нервишки ни к чёрту. А я ведь надеялся, что Саныч меня поставит! Нам нужна победа! И, мать его, грёбаный зануда-спонсор! Пусть у нас не высший дивизион, не высшая лига, не первый эшелон, но показать уровень было кровь из носу нужно!

И я эти месяцы упорно доказывал, что в норме, что могу быть ответственным, что восстановился, исправился. Последнюю неделю нагрузку брал не на уровень выше стандартной. Катался без сбоев и боли…

Я, су*, ответственно отношусь к работе и своему здоровью!

Я готов… но, бл*, вот уже почти весь первый тайм просидел на скамейке запасных!

— Тим, — не сразу среагировал на крик Саныча. Он едва просочился в гулкий бой сердца, эхом отдающийся в голове. Я судорожно стискивал клюшку, и глазами пожирал шайбу, страшась отпустить хоть на миг. Словно от этого зависела жизнь! Будто я был на катке и не имел права её потерять!

— Тим, твою мать! — получил толчок в плечо от соседа, и очнулся от нервного просмотра матча.

— А? — непонимающе глянул на Горыныча. Он в свою очередь демонстративно ткнул в тренера. — А? — теперь кивнул Санычу.

— На лёд говорю! — рявкнул он.

— Чё? — ступил, реально выпав из жизни.

— На лёд, тупица! — раздражённо головой мотнул тренер.

И я, не помня себя от счастья, сиганул через бортик, едва не запнувшись и не нырнув в лёд головой.

Это моя мир! Это моя жизнь!

Скорость, клюшка, шайба…

Именно на льду я жил.

Я дышал глубже и видел яснее.

И, мать его, парней хорошо чувствовал, несмотря на то, что скататься не успели.