Лейла тоже нуждалась в недорогом отдельном жилье. Мы были соседкам в колледже, но после учебы я отправилась в Индианаполис, а она переехала к родителям, где ее ждала все та же комната. Другим вариантом было поселиться с Максом. Когда я оказалась бездомной, мы решили снимать квартиру вместе, чтобы сэкономить.

Я бы предпочла жить одна, над своим магазином. Помещение наверху я сумела обустроить под некое подобие кабинета, куда порой сбегала писать роман. Увы, из-за отсутствия воды и канализации оно вряд ли скоро превратится в мое место жительства. А небольшая прогулка до работы и обратно хотя бы заставляла меня немного размяться среди людей.

Макс рассказывал о свадебном приеме, для которого его мама сделала торт.

– Церемония пройдет у старого крытого моста за тридцать шестым шоссе. Знаешь, где это?

– Ага. – Мы с Питером как-то устраивали там свидание на берегу ручья Биг-Уолнат-крик. Мост никуда не вел; необычная достопримечательность превратилась в романтическое место.

О Питере я говорить не хотела. Тем более с Максом. Тем более сейчас.

Когда я открыла входную дверь, Макс замер, словно ожидая, что в последнюю секунду выскочит какой-нибудь ненормальный и попытается на меня напасть.

– Скажи Лейле, пусть мне позвонит. Вдруг захочет составить компанию в воскресенье, когда я повезу торт.

– Хорошо.

– А ты не присоединишься?

Дурацкое городское предписание закрывать по воскресеньям книжный освобождало мне время для Макса и Лейлы. В старые добрые деньки мы трое были неразлучны. Однако теперь я ни за что не проведу выходной с Максом и его деловыми предложениями. Он наверняка принес бы диаграммы и лазерную указку.

– Извини, не присоединюсь. Пойду в гости к маме. – Скорее всего так и будет.

– Ладно, тогда увидимся завтра утром. – Он шагнул назад.

Я бросила на Макса еще один взгляд, перед тем как закрыть дверь, и в это мгновение увидела с десяток его молодых версий, наложенных друг на друга. От мощного приступа ностальгии перехватило дыхание. Почему жизнь так сложна?

В комнате Лейлы горел свет; я постучала, и дверь со скрипом поддалась. Подруга, как обычно, сидела в кровати с ноутбуком на коленях.

– Привет. – Она отложила ноут в сторону и потянулась.

Никогда не думала, что Лейла станет безумной музыкальной фанаткой. В детстве мы часто ходили на выступления ее отца, чья группа обычно играла у них в подвале, а иногда и у бассейна в загородном клубе. Играл он, естественно, Клэптона – не зря же Лейлу так назвали[5]. Также он исполнял много песен «Битлз» на радость миссис Бекетт, а теперь, бывало, выступал и в моем кафе. И выступал хорошо. Конечно, не на уровне Дилана, но мне нравилось.

Лейла прониклась истинным духом музыкального фанатизма в тот вечер, когда на сцену «Джукбокса» вышла одна новая группа. Тогда-то она по-настоящему запала.

После школы Лейла избегала настоящей работы – занималась написанием статей на музыкальную тему как фрилансер и получала скромный доход от рекламы на основанном ею сайте. В колледже мы обе учились на деньги родителей. Сразу по окончании я нашла работу по специальности в Индианаполисе, куда брали без опыта, а Лейле повезло – за последние несколько лет группа, от которой она фанатела, добилась невероятной популярности. Подруга полностью сосредоточилась на статьях и привлечении посетителей на сайт. Неплохо преуспела; однако реальность жестока, и я понимала, что Лейла не сможет бесконечно вести такой образ жизни.

Хотя кто бы говорил. Я забросила блестящую карьеру в сфере управления товарным производством ради рискованного предприятия. В тот момент казалось, что финансовую безопасность обеспечит мой готовый прийти на помощь муж, имеющий постоянную работу. Глупое предположение.

Лейла подтянула колени к груди, освобождая место на кровати.

– Хочешь поговорить о Питере?

Она терпеливо слушала меня, пока я проходила пять стадий горя после его ухода, причем никогда полностью не вставала на мою сторону, продолжая как бы в шутку упоминать о своей безумной затее наконец-то свести меня с братом, раз Питер теперь вне игры. Так мы с ней стали бы сестрами.

Я уселась на место, которое освободила Лейла.

– В кои-то веки дело не в нем.

Она поморщилась.

– Извини, дорогая. От него так и нет вестей?

Сердце болезненно защемило. С тех пор как мой жених, мой будущий супруг не появился на свадьбе, бросив меня у алтаря и перед всеми унизив, наше общение сводилось лишь к вражде из-за совместного бизнеса. Питер потребовал продать магазин и переехать из Ориона к нему в Индианаполис. Иначе он уйдет.

Я не поддалась на провокацию. Питер отменил свадьбу.

Ультиматум кажется отличным способом ведения переговоров – пока его условие не претворяется в жизнь. Я сказала Питеру, что если он уйдет, то пусть не возвращается. Он и не вернулся.

– Прислал выписку с банковского счета, вот и все. – Я понимала, как жалко это звучит, и опустила плечи. – Наверное, ждет, что я потерплю неудачу. – Питер считал, что магазин не протянет и года, и выжидал момента, когда я буду вынуждена приползти к нему и признать поражение. Я же думала, что он приползет сам, если у меня получится доказать его неправоту. Мы оба были упрямы, как моя заедающая входная дверь.

Я боялась, что однажды, когда Питеру надоест ждать, надоест играть с моим сердцем и моим будущим, он сделает решающий ход и потребует вернуть свою долю займа. Мне нечем будет платить, и я потеряю все – и магазин, и Питера.

Время шло.

Но я хотела показать всем, что справлюсь сама.

Лейла толкнула меня локтем.

– Земля вызывает Мэдди!.. Так чего ты хотела?

Я поморгала, вспоминая, что привело меня на порог ее спальни.

– Поговорить насчет того критика.

– Серебристого Лиса? – Подруга фыркнула. – Да кем он себя возомнил? Джорджем Клуни?

Я была еще слишком зла и расстроена, чтобы смеяться.

– В голове все крутится мысль о том, что он перепутал имена персонажей.

– И что?

– Может, написать ему и спросить, читал ли он вообще книгу?

Лейла округлила глаза.

– Нет. Не делай этого ни при каких обстоятельствах. Не лезь!

Она отбросила одеяло и села, свесив ноги на пол. Каждый раз, когда Лейла вставала с кровати, это было чудо масштабов дедушки Джо из «Чарли и шоколадной фабрики». Я представляла, как она танцует в ночной рубашке, распевая «Я вытащила золотой билет». Ее колени даже не сгибались, пока Лейла шла на кухню. Она замерла у двери.

– Если хочешь ввязаться, действуй по старинке. Создай несколько аккаунтов и критикуй его в комментариях. – Шаркающей походкой подруга вышла из комнаты. – Разогрею пиццу. Будешь половину?

Я последовала за ней, стараясь придумать замысловатый план, который поможет мне встретиться с Серебристым Лисом лицом к лицу. Например, он придет за автографом на презентацию книги и представится. Сначала я не подам вида, а потом напишу в его экземпляре: «Позвольте впихнуть сюда эту подпись». Он попытается оправдать свою рецензию, а я укажу пальцем прямо ему в лицо и…

– Мэдди, ты идешь?

Лейла высунула голову из-за двери, и я вернулась к реальности.

Когда мы поели, я поставила на прикроватный столик бутылку пива, залезла под одеяло и открыла блог моего магазина, чтобы опубликовать запись про дискуссию о «Гордости и предубеждении». Фоном включила альбом Дилана и позволила себе целых полчаса листать его фотографии в Гугле. Нашла фотку из самого начала его карьеры, где Дилан выглядит юным и простодушным, прямо как парень, которого я когда-то, как мне казалось, любила.

А потом его отполировали так, что он стал едва узнаваем. Поначалу Дилана это очень расстраивало. Он присылал мне снимки для обложки альбома, сопровождая их полным тревог письмами, звонил в пьяном виде. Затем постепенно превратился в этого другого человека, звонки раздавались все реже, и Дилан Рамирез, каким я его знала, исчез.