Вот лес дремучий и болото;

Воды по пояс – не пройти,

Нет ни дороги, нет ни тропки,

И понял – сбился он с пути.

Он кинулся обратно. Поле.

Дружина в схватке полегла.

Пасутся мирно кони в воле,

И тянут за узду тела.

Кружатся стаями вороны

И, предвкушая пир, кричат,

И только сосны вековые

Загробно, тяжело молчат.

Зовет наш князь: «Вставайте, други!»

За эхом вторит тишина.

А поле брани распласталось,

Граница смерти не видна.

Бредет один он и не знает,

Куда ему теперь идти,

Дороги он не выбирает.

Вдруг старец на его пути.

Стоит один, в клюку упершись,

Седой качает головой

И глаз колючих не спускает:

«Ну здравствуй, князь, о мой герой!

Повержен враг, и вся дружина

Твоя с врагами полегла.

Один ты можешь править Русью,

И власть теперь твоя пришла.

Их смерть тебе должна быть в радость,

Ведь не с кем больше воевать.

Теперь тебе вершить, и править,

И познавать всю благодать.

Так поднимай детей и старцев,

Они пусть строят новый мир!

А на костях друзей и братьев

Устрой ты поминальный пир!

Друзья твои все боевые

На ратный бой с тобою шли

И полегли за честь и славу,

Другой дороги не нашли.

Не знали други боевые,

Что страхом ты своим гоним,

Ведешь их на погибель смело,

Что не остаться им живым.

Боясь молвы, интриг и споров,

В неравный бой ты их ведешь,

Во время схватки с поля боя

Сам невредим от них уйдешь!»

Старик клюкой ударил оземь:

Как появился – так исчез,

И зашумел вдруг за спиною,

Забушевал сосновый лес…

В поту холодном князь проснулся.

Рассвет забрезжил. Тишина.

Метель, что ночью бушевала,

Утихла. Снега пелена.

Вокруг царило пробужденье

Природы от ночного сна.

Как будто не зима настала,

А наступала вновь весна.

Откуда птицы?! Снег кружится.

Пробился первый солнца луч.

То появлялся, то скрывался

За целой кучей серых туч.

И все вокруг пришло в движенье:

Смех, разговоры, кони ржут.

Седлает вновь коней дружина, —

В Переяславль пути ведут.

Сквозь снег колонна, пробиваясь,

Без устали спешит домой.

Туда, где сухо и уютно,

Где жены ждут, тепло, покой.

Вот стены каменные строем

Встречают всадников. Скорей,

Ты ж распахни свои ворота,

Встречай нас, город, обогрей!

Гляди! Врата уже открыты,

Забились вмиг быстрей сердца, —

Народ сынов своих встречает, —

Кто брата, мужа, кто отца.

И Ярослав уже увидел

Лица знакомые черты.

«Ах Ростислава, что за радость, —

Шептал он, – что встречаешь ты!»

И, соскочив с коня, мальчишкой

К жене навстречу побежал,

И, позабыв про сан свой, обнял,

И к сердцу своему прижал.

Бояре хмурят брови строго,

Чете холопы бьют поклон,

Но ничего не замечает наш князь,

Не тем встревожен он.

Посадский просит разрешенья,

Суды мирские учинить,

Но Ярослав не хочет слушать, —

Велит дела все отложить.

Он Ростиславу поднимает,

Сажает на коня верхом,

Узду в руке своей сжимает,

Шагает рядом сам с конем.

Прохожих с толку всех сбивая,

И вот уже со всех сторон

От любопытных глаз старушек

Скрип окон всюду, словно стон.

Вот к дому Ярослав подходит,

Жену – в объятья, в дом несет.

И песню, шутку-прибаутку,

На ушко тихо ей поет.

Смеется громко Ростислава,

За песню мужа не журит,

А лишь, к плечу его прижавшись,

Слова такие говорит:

«Ах князь, мой голубь сизокрылый,

Разлука долгою была.

Прости, что к воротам я вышла,

А мужа дома не ждала.

Изнылось все мое сердечко,

Истосковалось по тебе.

Один ты для меня желанный,

Один любим в моей судьбе.

Вот стол готов, садись скорее,

Отведай яства от души,

И чарочку хмельного кваса

До дна, коль хочешь, осуши!

Забудь поход свой бесконечный,

С дороги ляг да отдохни.

И на моем плече беспечно,

Как будто в детстве, ты усни».

От слов таких душа согрета,

И сердце радостно стучит,

Они, как будто песня птицы,

Для одного тебя звучит.

И Ярослав за стол садился;

Он долго сытно пил и ел,

Так весел был и так беспечен,

К концу обеда разомлел.

Он наповал был хмелем скошен.

Княжна в покои отвела,

Постель пуховую стелила

Да вместе с ним и прилегла.

А князь, лишь голова к подушке, —

Младенцем сладостно зевнул,

Усталость снова одолела,

Обняв жену, он вмиг уснул.

А что же наша Ростислава —

Минутки с мужем не спала,

С полатей мышкой быстро юркнув,

И села перед образа.

И с губ ее молитва песней

Сквозь шепот дивно поплыла,

Так горячо и сладострастно

Всевышнего к себе звала…

«О Господи! Свой ясный взор ты

На землю нашу опусти,

Прости ты наши прегрешенья,

На лик земли ты погляди.

Вокруг раскинулись широко

Одни лишь бранные поля.

Уже устала от железа

И крови бедная земля!

Где города, что возвышались

Стенами до твоих небес?!

Все заросло полынь-травою,

Да молодой воспрянул лес.

И сквозь развалины ночами

Лишь только месяц молодой

Случайный взгляд когда обронит,

Могил любуясь красотой.

А по дорогам и оврагам,

В полях, где битвы давней звон, —

Кругом все черепа да кости,

И стон летит со всех сторон.

Без погребения святого,

На пир лишь птицам отданы,

Лежат там воины былые,

Земли ведь все они сыны!

Открой же людям всем ты очи

И жить, Господь, всех научи,

Чтоб не лились напрасно слезы

И не звенели бы мечи.

Кровь не лилась! Не воевали

Народы все и племена,

Чтобы настали снова мира

Да лада только времена.

Ты образумь, Господь Всевышний!

Бояр да нынешних князей,

Они лишь думают о славе,

Забыли вовсе про людей.

Ты помоги, Господь! Не лютуй!

Свои врата им отвори.

Творить дела не ради славы,

А ради жизни и любви.

И мы восславим твой священный,

Твой лик, Господь! На все века,

И, свое русло не меняя,

Пусть мира потечет река!»

Так полушепотом и плача,

Она к Всевышнему взывала,

И с тишиной вокруг не споря,

Свеча, ей вторя, воск роняла.