А Ростислава утром встала,

С себя отбросив негу сна,

По дому тихо походила,

В волнении своем одна.

И тишина ее смутила;

Вот, удивлением полна,

Прощанье князя Ярослава

В окно увидела она.

Ее сердечко застучало,

Отпрянув, затаилась вдруг,

И все таким унылым стало,

И помрачнело все вокруг.

В оковы вдруг тоска сковала,

Проститься выйти – нет и сил.

Взглянула снова. Конь игривый

Вдаль Ярослава уносил.

В неведеньи душа стонала,

Что приготовил князь-отец;

Иль одинокие мечтанья,

Или дорогу под венец?!

Вот половицы заскрипели,

Отец в светлицу заглянул

И дочь родную он, целуя,

В свои объятья потянул.

И, как дитя, к нему прижалась,

И ни жива, и ни мертва,

И словно песнею казались

Ей лишь одной отца слова.

«Ах дочь моя ты дорогая, —

Отец ей ласково сказал, —

В твоих глазах я видел радость

И гостя славно привечал.

Хоть сваты в дом не заходили,

Невеста в доме есть у нас,

Сентябрь в двери постучится,

Венчанья и настанет час!

Мне только счастья и хотелось,

Своей любимой дочке дать.

Так быстро взрослою ты стала

И время не воротишь вспять.

Так будь люба и будь желанна,

В согласье с мужем ты живи,

Но если будет слишком худо,

Меня на помощь позови.

Ох, уж такая наша доля…

В подушках тихо плачет мать,

Что дочку милую когда-то

Придется замуж отдавать.

И поклянись, что будешь часто

Ты в дом как гостья приезжать.

Ну все, ступай, что разговоры,

Да успокой скорее мать».

И Ростислава, счастью рада,

Во всем сейчас же поклялась,

И лишь объятия разжались,

Как вихрь, тут же унеслась.

И вот она опять в объятьях,

Но только матушки родной,

И воздух женской половины

Опять наполнился слезой.

Засуетились тетки, няньки,

Готовят свадебный наряд,

Ну а невеста вся сияет,

Глаза, как яхонты, горят.

И лишь Мстислав опять в печали,

Да мать нет-нет слезу смахнет,

Час расставанья только ближе,

Несет им времени подсчет.

А Ростиславе ж в это время

Разлука – только маета.

И разбросалась на перинах,

И ждет ее уже фата.

Все говорят в Переяславле,

Ее жених ночей не спит,

В окне вечернем застывает,

Дозором по ночам стоит.

От этих слов и сердце тает,

В душе становится теплей,

Но тяжелее ожиданье,

Летело б время поскорей!

Дары готовы. Ожиданье…

Гнедые кони оземь бьют,

И Ярослава уж бояре

На дрожках в Новгород везут.

Ворота разом отворились,

Вокруг шарманки да шуты,

И коней в рысь уже пустили,

Мелькают люди и мосты.

Вот у Софийского собора

Уж кони встали, чуть хрипят,

И ноги князь уже спускает,

А ноги не идут – дрожат.

В собор заходит. Ростислава

Вся в белом, со свечой стоит,

К ней Ярослав уже стремится,

Но поп сердито не велит.

Ну, наконец! Уже венчанье.

Ее руки коснулся он.

И сердце вдруг затрепетало,

А в голове один трезвон.

И, как в хмелю, себя не помня,

Вкруг алтаря он с ней ходил,

Не слышал песен он хвалебных,

А усмирить пытался пыл.

Но посреди всего венчанья:

«Я люб тебе, скажи?» – спросил,

И в шевеленье губ беззвучных

Он «да», как шелест, уловил.

Все остальное – как в тумане —

И свадьба: иль была, иль нет?!

Он ничего вокруг не видел,

Он повторял ее ответ.

Вот ночь на цыпочках спустилась:

В покои молодых ведут,

И ложе брачное готово,

Старухи «Колыбель» поют.

Он ничего вокруг не видит,

А видит только яркий свет.

Как долго ждал он этой ночи,

Казалось, очень много лет!

В сознанье оба приходили;

Оставшись вдруг наедине.

В глаза ее, взглянув, сказал он:

«Жена моя, люба ты мне!»

Глаза прекрасной Ростиславы

Вдруг ослепили все вокруг,

Он ощутил ее дыханье,

Почувствовал дрожанье рук…

И сливши в долгих поцелуях,

Амур одежды тихо снял,

И ложе брачное под утро,

За ночь изрядно он измял…

Поутру их не потревожил

Ни солнца свет, ни пенье птиц,

Так сладко спали молодые,

Что не стряхнуть тот сон с ресниц.