– К тому же, кажется, он все же раздобыл себе инвестора.

И действительно, Арингорм уже был погружен в беседу с Селестой дан Хайген.

– Проклятье! Она что, подбирает за мной объедки?

– А знаете, возможно, вы и правы.

– Словно сука возле помойки за мясной лавкой.

– Кажется, она снискала себе некоторую популярность среди членов нашего общества.

В самом деле, можно было наблюдать, как поворачиваются вслед за ней седые головы, когда она скользила через комнату под руку с Арингормом.

– Для того, чтобы пользоваться у них популярностью, достаточно иметь дырку между ног, – проворчала Савин.

– Ой-ой. Она напоминает мне вас в молодости.

– Я в молодости была чистый яд.

– Протестую, в молодости вы были чистый нектар! Почти настолько же, как и более поздняя версия. Однако я слышал мнение, что попытка подражать – это самое искреннее выражение восхищения. В конце концов, перед нами целый театр пожилых дураков, пытающихся изображать из себя Карнсбика. И что, разве я жалуюсь?

– Постоянно. Когда не хвастаетесь.

– Я хвастаюсь так давно и непрерывно, что мне уже никто не верит. – Карнсбик поглядел на нее с мягкой улыбкой. – Земной Круг широк, леди Савин. Вы можете себе позволить уступить в нем небольшой уголок кому-нибудь другому.

– Ну, наверное, – неохотно признала она, выбрасывая из головы неприятный союз Арингорма и Хайген. – При условии, что он будет платить мне аренду.

Однако Карнсбик уже не слушал. Возбужденные голоса резко стихли, толпа расступалась, словно почва перед плугом. Сквозь море людей шагал человек с тщательно подстриженной и густо напомаженной бородой, в ярко-красном мундире, отороченном золотой тесьмой.

– Будь я проклят! – прошептал Карнсбик, хватая ее за запястье. – Это же король!

Как бы ни критиковали его величество – а критиковали его многие, в особенности в регулярно появляющихся и все более оскорбительных памфлетах, – никто не мог бы отрицать, что король Джезаль всегда выглядел как подобает королю. Он смеялся, хлопал людей по плечам, пожимал руки, обменивался шутками; он был словно маяк, излучающий слегка рассеянное благодушие. За ним с лязгом следовала дюжина рыцарей-телохранителей в полном доспехе, а следом – по меньшей мере четыре десятка писцов, офицеров, слуг, сопровождающих лиц и просто прихлебателей. Груди, покрытые броней незаслуженных медалей, сверкали в сиянии тысяч танцующих огоньков от свечей наверху.

– Мастер Карнсбик! – Его величество поднял с земли преклонившего колено великого изобретателя. – Прошу простить мое опоздание. Дворцовые дела, вы понимаете. То одно, то другое, правительственные хлопоты. Так много вещей требуют внимания!

– Ваше величество, – пролепетал Карнсбик, – Солярное общество озарено вашим присутствием! Сожалею, что нам пришлось начать выступления без вас…

– Бросьте, бросьте! Прогресс не должен ждать никого, а, Карнсбик? Даже королей!

– В особенности королей, ваше величество, – бросила Савин, еще глубже приседая в реверансе.

Ее наглость вызвала в королевской свите негодующие возгласы, однако без риска не бывает прибыли.

Карнсбик протянул руку в ее направлении:

– Позвольте вам представить…

– Савин дан Глокта, как же, – прервал король. – Можно только гордиться, видя в своих подданных такую… предприимчивость и целеустремленность.

Он легонько потряс в воздухе поднятым кулаком. Странный жест, который должен был показывать силу – но выглядел таким бессильным…

– Я всегда восхищался людьми, способными… что-то создавать, – неловко закончил король.

Савин присела еще ниже. Она давно привыкла к направленным на нее мужским взглядам. Научилась их выносить, вежливо отклонять, даже обращать к своей выгоде. Однако взгляд, которым смотрел на нее король, не принадлежал к обычному типу. За его банально-любезной улыбкой скрывалась какая-то глубокая печаль.

– Ваше величество слишком добры, – вымолвила она.

– Недостаточно добр, – возразил король.

Мог ли он каким-либо образом прознать насчет ее отношений с его сыном? Может быть, Орсо что-нибудь сболтнул невзначай?

– Когда впереди идут такие вот молодые женщины, будущее Союза выглядит поистине светлым!

К счастью, в глубине залы возникло какое-то движение. Сквозь толпу протолкался рыцарь-герольд, держа под мышкой свой крылатый шлем.

– Ваше величество, я принес известия!

Король обернулся к нему со слегка раздосадованным видом.

– В этом и состоит твоя работа, не так ли? Нельзя ли поконкретнее?

– Известия… с Севера.

Герольд наклонился к королю и что-то прошептал ему на ухо. Застывшая улыбка Джезаля угасла.

– Примите мои извинения, леди Савин. А также все остальные! Я нужен в Агрионте.

Его величество повернулся на отполированном до блеска каблуке, сверкнул позолоченный край королевского плаща. Его свита, теснясь, устремилась вслед за ним, важные, словно стадо утят, спешащих за матерью; ни на одном лице не мелькнуло даже тени улыбки.

– Как вы считаете, – спросил Карнсбик, надувая щеки, – можем мы считать себя удостоившимися внимания его величества после визита, продлившегося полминуты?

– Визит есть визит, – пробормотала Савин.

Гул голосов уже возобновился с еще большей силой, люди толпились возле дверей, пихая друг друга, чтобы успеть первыми разузнать важные новости. И извлечь из них выгоду.

– Выясни, что за весть принес этот рыцарь-герольд, – вполголоса велела Савин, обращаясь к Зури. – Ах да, и отметь там у себя: я хочу, чтобы Каспар дан Арингорм столкнулся с проблемами в своих делах в Инглии.

Зури вытащила из-за уха карандаш.

– Слухи, правонарушения или просто письма, остающиеся без ответа?

– Для начала пускай будет всего понемногу, а там посмотрим.

Не Савин превратила светское общество в клубок змей; она просто была исполнена решимости заползти на самый верх и оставаться там. Если для этого требовалось стать самой ядовитой рептилией в Адуе – что ж, ничего не поделаешь.

– Ваше высочество, просыпайтесь!

Послышался ужасный скребущий звук раздвигаемых портьер. Орсо заставил себя приоткрыть один глаз, защищая его поднятой рукой от невыносимого света.

– Кажется, я просил тебя не называть меня так… – Он поднял голову, но она тут же принялась очень неприятно пульсировать, так что он снова позволил ей упасть. – И вообще, с какой стати ты считаешь себя вправе будить наследника престола?

– Кажется, вы просили меня не называть вас так?

– А я непоследователен. Будучи кронпринцем Союза…

– …а также, теоретически, Талина…

– …я могу себе позволить быть непоследовательным сколько мне, черт побери, угодно!

Непослушной рукой Орсо нашарил рядом с собой ручку кувшина, поднес его к губам и сделал глоток, слишком поздно осознав, что в нем вовсе не вода, а выдохшийся эль. Он выплюнул его, обдав стену перед собой облаком брызг.

– Вашему высочеству придется быть непоследовательным в процессе одевания, – сообщил Танни. – Есть новости.

Орсо поискал взглядом воды, но не нашел и в конце концов все же допил остатки эля.

– Только не говори, что эта вчерашняя блондинка была заразной. – Он отшвырнул покатившийся по полу кувшин и снова раскинулся на кровати. – Последнее, что мне сейчас нужно, это снова принимать…

– Скейл Железнорукий и его северяне вторглись в пределы Протектората. Они сожгли Уфрис.

– Пф-ф-ф! – Орсо подумал, не запустить ли в Танни башмаком, но решил, что это потребует слишком большого усилия. Вместо этого он перевернулся на бок и прижался к безымянной девице, засунув слегка отвердевший член в теплое местечко между ее ягодицами, что вызвало у нее полусонное негодующее мычание. – Это совсем не смешно!

– Вот именно, черт побери. Леди-губернаторша Финри дан Брок ведет отчаянные арьергардные бои вместе с Ищейкой и своим сыном Лео – большим и храбрым Молодым Львом, – но они неизбежно отступают перед этими ужасными северянами и их кошмарным предводителем Стуром Сумраком, которого кличут еще Большим Волком. Он поклялся выгнать из Инглии всех проклятых южан до последнего. – Небольшая пауза. – «Проклятые южане» это мы, если вы еще не поняли.