Она изо всех сил пыталась удержать голову над водой, а потому не заметила его приближения. Он позвал ее и показал, чтобы она положила голову ему на плечо и прекратила барахтаться. А потом он увидел глубокий широкий порез у нее на груди, из которого непрерывно текла кровь. Ему оставалось только надеяться, что все не так плохо, как выглядит. Кэтрин обрадовалась тому, что Мартин выбрался из боя: если только Эдгар не потерпит поражение и Данджело не найдет их, Мартин будет в безопасности.

– Мы выплывем, – сказал он ей с куда большей уверенностью, чем сам ощущал.

Он попытался сопротивляться бушующему потоку, но вскоре выдохся, понимая, что у него нет сил противостоять ему.

– Мне трудно дышать, – прохрипел он. – Не уверен, что смогу доплыть до берега.

Он положил левую ладонь под подбородок Кэтрин и начал неуклюже плыть в сторону берега, борясь за каждый вздох. На этот раз он попытался использовать течение в их пользу, очень медленно выплывая с середины реки. Расширение потока на следующем изгибе сработало скорее на него, чем против. Течение было не таким сильным в более широком, но мелком месте. С последним усилием Мартин сумел упереться ногами в илистое дно и начал выходить из воды. Он смог подтянуть Кэтрин ближе к берегу и вытащить ее, после чего они оба легли на холодную землю среди сухого мертвого камыша, оставшегося с прошлого лета.

С ужасающим предчувствием надвигающейся беды Кэтрин с трудом повернулась к нему лицом. Она пробежалась рукой по его телу, пока не ощутила теплый поток из его бока. Она мягко обследовала пальцами рану, похожую на ее собственную.

– У тебя кровь, – сказала она, а ее печальное лицо рассказало ему все остальное.

– Похоже на то.

Она снова опустила голову ему на плечо. Поначалу они дрожали в ледяной воде, а теперь, хотя они лежали в мокрой одежде на пронизывающем ветру, ощущение холода начало отступать. Мартину становилось все труднее дышать. Неглубокие вдохи было делать легче и не так болезненно. Вскоре он вспомнил, что собирался сказать нечто важное.

– Извини, что вышел из себя. Я просто очень боялся тебя потерять.

– Ш-ш, ш-ш, Мартин, – успокоила его она. – Я тоже сожалею о своих ошибках и проявленном бессердечии. Все уже позади. Мы больше не обидим друг друга.

Они лежали так неизвестно сколько времени, всматриваясь в тусклое февральское небо. Журчание бурного потока, с шумом проносившегося мимо, было единственным доносившимся до них звуком, помимо их собственного дыхания. Поначалу Кэтрин подумала, что солнце стало выглядывать из-за туч, но потом поняла, что все ее чувства растворялись в свете.

– Мартин, я так тебя люблю, – сказала она, сделав над собой усилие, чтобы поцеловать его в щеку.

Мир потускнел, и она уже не смогла ответить на его признание в любви. «Все хорошо, – подумал он, – пусть она поспит». Она забыла закрыть глаза, так что он осторожно провел кончиками пальцев по ее векам. Он еще какое-то время прижимал ее к себе, пока окружающий мир не померк и перед его глазами.

========== продолжение 5 ==========

***

На оборотной стороне последней страницы была приписка. Кто-то так сильно давил на ручку, что линии остро очерченных и драматически наклоненных букв четко выделялись на фоне напечатанных слов. Малдер перевернул страницу и прочитал короткую запись.

«Ноябрь 1994 года. Теперь я знаю, кто они. Они так сильно страдают. И почему только эта идея казалась мне такой захватывающей десять лет назад? Реальность просто ужасна. Я была в больнице. Дана, вероятно, умрет. Когда-то я представляла, что, обладая этой уникальной информацией, вмешаюсь и спасу положение. Я бы сказала всем, что нужно сделать, чтобы восстановить гармонию во Вселенной. Теперь же я вижу, что это было бы сродни попытке использовать кольца деревьев, чтобы помочь кому-нибудь решить, понадобится ли ему сегодня зонт. Боже, помоги нам всем».

Так, значит, Мелисса не была столь уж уверенной в себе, как хотела казаться, в то ужасное время, когда Скалли лежала в коме. И какая ирония в том, что даже с тем, что она расценивала как «уникальную информацию», Мелисса стала жертвой трагедии, что преследовала их. Или Мелисса в точности знала, что делала, и охотно предложила себя вместо Скалли, спасая жизнь сестры? Нет, это невозможно. Не было никакой уникальной информации – только романтическая история, которая запала ему в душу без всякой на то причины.

Ему нужно было двигаться – это уймет настойчивый голосок, приглашавший его проанализировать имеющиеся улики и понять, что они означают. Казалось, что эта история добавила недостающие детали к тому образу, что уже сформировался в его мозгу, подобно аэроснимкам сельской местности, синхронизированным таким образом, что длинные лучи заходящего солнца подсвечивали малейшие склоны или возвышенности. Историки возрождают давно утерянные очертания древнего поселения, используя подобную технику. Они работают с материальными предметами. Его же впечатлений было недостаточно. Он знал, каким легко внушаемым сейчас был, и не собирался поддаваться.

Почему миссис Скалли так спешила вручить этот угнетающий документ Скалли? Именно миссис Скалли неизменно была источником силы и поддержки для своих взрослых детей, когда у них возникали неприятности. Даже он черпал утешение в ней, когда Скалли считалась пропавшей и мир перевернулся с ног на голову. Была ли она расстроена? Ее расстроило что-то помимо содержимого этого манускрипта – должно быть, нечто поистине драматическое.

Малдер расхаживал по комнате, с каждой минутой все больше накручивая себя. Надо бы придумать способ брать с собой баскетбольный мяч в полевые поездки. Ему уже стало понятно, что заснуть сегодня не получится. Когда он в сотый раз прошел мимо стола у кровати, его взгляд зацепился за прихваченный Скалли буклет с рекламой национального парка «Лунные кратеры». Он всегда хотел там побывать. Судя по карте на буклете, до него было 70 миль пути. Разумеется, ехать предстояло отнюдь не по скоростным шоссе, но много ли желающих будет поглазеть на «лунные кратеры» посреди ночи? Сейчас два часа. Он мог вернуться назад к шести.

Он начал привычное натягивание рубашек, надев сверху свитер. Стоит ли ему взять сотовый? Нет, тогда у него возникнет искушение позвонить Скалли и поделиться малоизвестными астрономическими фактами в четыре утра. И нет нужды в записке: он вернется до того, как она проснется, чтобы прочитать ее. Схватив ключи от машины, он выключил свет и вышел за дверь.

Луна была почти полной, заливая серебристым светом отдаленные горные вершины и позволяя без труда различать дорогу. Что-то в самом движении делало размышления над опасными темами не столь тяжелым, словно попутный ветер уносил его мысли прочь, едва они обретали форму.

Теперь Малдер согласился со Скалли в том, что Мелисса не писала этот манускрипт. Она бы не стала создавать фальшивку, целью которой было доказать, что ее сестра обречена на вечность, исполненную трагедий и страданий. И все из-за него!

Он не мог отрицать того, что Скалли здорово досталось в результате ее работы над «Секретными материалами». И все же она сама выбрала остаться с ним и продолжить рисковать своим здоровьем и жизнью в поисках истины. Он знал, что поначалу ее привлекала волнительность их работы. Теперь же к ней примешивалась еще и преданность. Было ли тут дело еще и в жалости? Скалли уж точно не позволила бы работе полностью поглотить ее жизнь только лишь из жалости к нему. Он надеялся, что она просто очень хотела вывести на чистую воду силы, которые разрушат их мир, если не бросить им вызов. Были ли это пришельцы или заговорщики-люди, но кто-то создавал опасное оружие, которое превратит все население Земли в рабов. Покинув «Секретные материалы», она бы не спаслась от подобной судьбы. Так какое отношение их предположительно общая судьба имеет к угрозе мирового заговора и урону, которой он наносит жизни Скалли? Никакого, триумфально ответил он сам себе! Дело закрыто. Он мог спокойно проигнорировать проклятый документ Мелиссы.