– Я вообще не верю, что она была в монастыре. В ее обращенных на отца Мартина взглядах нет ни следа застенчивости или благочестия. Его же очарованность ею понятна. Могу спорить, ее мать рано приобщила ее к своему мастерству.

– Клянусь распятьем, тут дело в колдовстве, – вставил еще один солдат голосом, словно бы проходящим через полое бревно. – Она напоминает изображения, которые можно увидеть на погосте накануне Дня всех святых.

– Не так уж она и страшна, Джек. И кто знает, что скрывается под этим уродливым платьем? При такой бледной коже могу поспорить, что она рыжая.

– И что? У рыжих ужасный характер, – самодовольно заявил Джек. – Еще один недостаток.

– А я слышал, что они необычайно похотливы.

– Что ж, почему бы мне не попробовать это выяснить?

Голос их третьего собеседника казался куда более молодым, но он изо всех сил старался подражать циничным речам старших товарищей. Затем Кэтрин показалось, что она услышала подавляемый смех, перешедший в приступ кашля. Вновь раздался голос Джека:

– Да, почему бы и нет? Тебя как зовут?

– Джон. Джон Вудсон.

– Ты вот что сделай: погоди, пока мы не остановимся и Эдгар не отошлет отца Мартина с одним из этих бесконечных поручений. Когда она отправится в лес по нужде, ты последуешь за ней и скажешь, что она похитила твое сердце и ее отказ просто убьет тебя. Женщинам нравится слышать подобное. А потом повали ее на землю и засади. Она может протестовать, но опытный мужчина вроде тебя знает, что потом она будет благодарна. И не забудь проверить, действительно ли она рыжая.

– Я заставлю ее умолять о продолжении, – похвалялся парень.

– Мы рассчитываем на тебя, Джон. Кто-нибудь хочет сделать ставки?

– Может, не на цвет ее волос, а на другое предположение, – встрял кто-то четвертый.

Раздалось несколько смешков.

– Почему вы тут расселись, ребята, травя байки, словно на декабрьских посиделках в большом зале? Мы трогаемся в путь.

Кэтрин узнала голос Дрю.

– Задержись на минуту, Джон. Мне надо поговорить с тобой. Я услышал кое-что из того, о чем вы тут болтали, не зная, что я рядом, – продолжил он после паузы.

Джон пробормотал что-то неразборчивое.

– Надеюсь, что так оно и есть. Джек с остальными пытались создать проблемы. Ты новенький на службе у Эдгара, и они воспользовались твоей неосведомленностью. Коснись хоть подола платья этой женщины без должного уважения, и Мартин преподнесет тебе твои собственные яйца на тарелочке прежде, чем ты вообще поймешь, что они пропали. Он, может, и священник, но не хуже Эдгара владеет мечом. И тебе бы лучше быть поосторожнее с тем, что ты называешь «глупыми шутками». Как тебе известно, леди Элизабет – мать Мартина. Джек месяц приходил в себя после того, как Мартин услышал его «шутки» насчет наличия у леди Элизабет любовника.

От всего услышанного разум Кэтрин словно погрузилась в какой-то тошнотворный туман. Она чувствовала себя униженной и испуганной, но знала, что находится в безопасности. Она была в безопасности, потому что принадлежала мужчине, которого солдаты уважали и боялись. Что за жизнь ждала ее впереди?

Вскоре она услышала голос Мартина, сначала зовущего ее, а потом требовательно вопрошавшего у окружающих, где она. Если бы только их оставили в тишине и покое. Она пошла на звук его голоса и в очередной раз обрадовалась тому, как при виде ее просветлело его лицо, зная, что на ее собственном отражается такое же выражение. Кэтрин старалась избегать публичного признания их отношений, запрещая себе любой физический контакт с Мартином, но теперь позволила себе обрести утешение в том, чтобы коснуться его руки и опустить голову ему на грудь. Она опасалась, что он отпрянет от нее в смущении – это было бы слишком тяжело перенести, – но вместо этого он заключил ее в крепкие объятия и, приподняв ее голову, коснулся ее губ в отнюдь не целомудренном поцелуе. «Да, – подумала Кэтрин, – мы принадлежим друг другу в болезни и здравии».

========== продолжение 3 ==========

***

На третий день их путешествия вероятность преследования со стороны Данджело практически сошла на нет: они удалились на много лиг (1) от владений барона Филиппа. И все же Эдгар посылал солдат вперед и назад следить за малейшими признаками опасности. Несмотря на усилившееся ощущение безопасности, погода не способствовала поднятию настроения людей. Солнце не выходило из-за туч. Промозглая пасмурность дня превращалась в липкий влажный туман с наступлением вечера. Звуки становились приглушенными, видимость – ограниченной. Группа путешественников чувствовала себя как никогда изолированной от окружающего мира.

Они приближались к перекрестку, на котором дорога на Ковентри сворачивала на восток, а дорога на Вустер тянулась дальше на юг. Всадники в авангарде слегка испугались, услышав звуки арфы, искаженные во влажном воздухе, откуда-то с обочины дороги. Они все хотели быстро проехать этот участок на случай, если «маленький народец» устраивал пирушку, но все же сообщили Эдгару о своем открытии. Он ехал рядом с Мартином, который посмеялся над их страхами и исчез в тумане, направившись на звуки музыки и тем самым укрепив свою репутацию храброго человека.

Он обнаружил двоих промокших и несчастных человек, готовившихся раскинуть лагерь на ночь. Он представился Уильямом и сообщил им, что путешествует в составе большой группы. Путники представились Шоном и Подриком и сказали, что они ирландские музыканты, едущие в Ковентри и зарабатывающие по дороге на жизнь.

– Мы прибыли из Ирландии, сэр, – сообщил Шон. – Прямиком из Дублина в Бристоль и с тех пор путешествовали пешком.

– Почему бы вам не присоединиться к нам у костра и не разделить с нами трапезу. Мы были бы рады в обмен послушать вашу музыку, – предложил Мартин.

Музыканты с готовностью оставили свои бесплодные попытки разжечь огонь и присоединились к более крупной группе. Дрю приказал каждому, кто не занимался лошадьми или распаковывал еду, искать сухую растопку, что было довольно трудным делом при такой влажности. Общее нежелание бродить далеко от остальных в укутанных туманом деревьях делало его более бесплодным, чем обычно. После получасового собирания веток Мартин наткнулся на бревно, скрытое кустами падуба, и отнес его одному из людей Эдгара – солдату, обладавшему способностью разжигать огонь в самых неблагоприятных условиях.

Затем он отправился на поиски Кэтрин, одновременно собирая больше дров на растопку. Когда через полчаса ему так и не удалось ее отыскать, он начал спрашивать остальных, не видели ли они ее, и закончил тем, что громко звал ее в течение пятнадцати ужасающих минут. Для него они тянулись так медленно, что с тем же успехом могли быть и пятнадцатью часами.

Кэтрин попыталась незаметно подойти к нему, когда вышла в уютный круг тепла от костра, но Мартин обхватил ее за талию и приветствовал громкими восклицаниями, в которых смешались облечение и упрек.

– Ты хоть представляешь, как легко ты могла потеряться в таком густом тумане? Если бы ты слишком далеко зашла не в том направлении, мы могли бы никогда тебя не найти. – Он содрогнулся, представив, как провел бы остаток ночи, побуждаемый остальными подождать до утра, прежде чем начать поиски. – Каково это было бы – так никогда и не узнать, что с тобой произошло.

– Извини меня, Мартин. Я не хотела причинить беспокойство. Просто мне трудно было отыскать сухое дерево, так что я продолжала ходить и искать.

– Когда ты поняла, что потерялась? – спросил он, не отпуская ее руку, словно боялся, что она снова исчезнет.

– Я этого не поняла, – со смущенной улыбкой признала она. – Но когда услышала, как ты меня зовешь, то осознала, что не знала бы, в какую сторону идти, если бы твой голос не вел меня.

– Почему ты дрожишь? Сегодня влажно, но не промозгло.

– Я торопилась вернуться и промокла, в спешке ступив в болотце или лужу.

Мартин провел ладонями по ее плащу и платью и понял, что ее ноги, юбки и рукава насквозь промокли.