Он уже понял, что совершил ошибку. Ощущение было сходно с тем, что испытываешь, когда вонзаешь зубы в сочный персик, который на вкус оказывается, как плесень. Элисон не удовлетворяла его потребностей, за исключением самых примитивных. Ее присутствие заставляло его чувствовать себя еще более одиноким, чем прежде. Ее прикосновение, звук ее голоса, ее запах, само ее присутствие здесь, в его постели, казались ему неправильными. Что ему сказать ей?

- Я долго думала, что тебя не интересуют женщины, дорогой. Но ты прекрасно сложен и более чем готов к активным действиям. Нам хорошо вместе. Может, в следующий раз мы сначала разденемся? – предложила она со смехом.

Депрессия отца Мартина лишь усилилась после ее слов. В следующий раз. Во что он ввязался?

- Боюсь, тебе пора, - отозвался он. – Не хочу, чтобы отец Уолтер знал.

Он понимал, что ведет себя грубо, но ничего другого ему на ум не пришло.

- Не будь дураком. Он нанял меня, чтобы я позаботилась обо всех твоих нуждах.

Отец Мартин подумал, что отец Уолтер удивился и был бы недоволен таким развитием событий.

- И, тем не менее, он не хотел бы скандала. Раз уже так поздно, я провожу тебя обратно к Энн.

Он осторожно отодвинул Элисон и начал одеваться. Она же поднялась с кровати и принялась поправлять собственную одежду. Прежде она спала со многими мужчинами, которые чувствовали отвращение, поддавшись бездумному порыву похоти; большинство из них предпочитали направлять его на нее, а не на себя, считая ее соблазном, воплощением греха. Надо признать, что отец Мартин скрывал свое неприятие лучше остальных, но все равно его реакция вызвала у нее сильнейшее разочарование. И все же она не готова была сдаться. Возможно, она могла устранить по крайней мере одно препятствие между ними.

- Уверена, что отца Уолтера больше устроит наша с тобой связь, чем твоя и святоши сестры Кэтрин. Я заметила длинные рыжие волосы на твоей тунике после того, как вы, предположительно, наткнулись в лесу на тех ужасных мужчин.

- Они держали ее за волосы, приставив нож к ее горлу, - пояснил отец Мартин. – Я обнимал ее впоследствии, когда она плакала на моем плече.

Он пытался говорить нейтральным тоном, но на его лице все же отразился весь испытанный им ужас, стоило ему только вспомнить о том происшествии.

Она молча выслушала его объяснение и не заговорила вновь, пока он не довел ее снимаемого ею угла. Он подтвердил ее уверенность в наличии у нее соперницы, и теперь ей оставалось только составить план.

- Доброй ночи, отец Мартин, - любезно попрощалась она.

На следующий день, к его облегчению, Элисон вела себя с ним, как прежде. Он же, со своей стороны, был настороже и держался от нее подальше.

Вскоре после той ночи, в канун дня святого Иеронима, отец Уолтер получил письмо от епископа Томаса, приказывающего ему принять в приходе представителя папского легата. Священник, монсеньер Данджело, должен был привезти послание от Папы к воскресной мессе и планировал остановиться в замке барона Филиппа.

К разочарованию отца Уолтера, страхи отца Мартина, казалось, вновь подняли свои уродливые головы при этом известии. Он отказался встречаться с папским представителем и держался в стороне от церкви во время проповеди. Он услышал о данном событии от отца Уолтера, который к тому времени был уже больше обеспокоен посланием монсеньера Данджело, чем одержимостью своего помощника иерархическими заговорами. По правде сказать, отец Уолтер вынужден был признать, что назойливая, сеющая рознь натура этого послания была склонна скорее усилить, чем опровергнуть обвинения молодого священника.

- У него слишком женственное, на мой вкус, лицо, и он молод – вероятно, моложе вас. А мне бы больше импонировал более опытный и не столь агрессивно настроенный оратор. Он призывал паству подумать и затем прийти к нему в замок с любыми подозрениями, имеющимися у них насчет каких-то дурных деяний их соседей, невзирая на положение человека, которого они в чем-то обвиняют – он защитит их, даже от самого приходского священника! Так и сказал! Большинство людей поступят куда лучше, если будут почаще заглядывать себе в души. Им бы со своими деяниями разобраться, прежде чем лезть к соседям. Вокруг слишком много злобы и зависти, чтобы поощрять подобные тайные доносы.

Эти новости подтвердили лелеянные отцом Мартином весь этот год страхи. Его наверняка схватят по наущению какого-нибудь озлобленного прихожанина и продержат под арестом до самого Судного дня.

Арест, который на самом деле имел место, потряс его и большинство населения городка. Через четыре дня после воскресной проповеди монсеньер Данджело отправил своих людей в монастырь святой Урсулы, чтобы заключить под стражу сестру Кэтрин по обвинению в колдовстве.

Матушка Агнесс сразу же послала за отцом Уолтером, и отец Мартин без лишних слов согласился сопровождать его. Она была обеспокоена, но уверена в том, что это просто ошибка, которую можно исправить. Монсеньер сообщил ей, что Джозеф Торнэппл обвинил сестру Кэтрин в том, что из-за нее его жена скончалась при родах. По его словам, она выступала за то, чтобы они с женой избегали зачатия с помощью магических ритуалов. Когда они отказались, она отомстила им тем, что способствовала смерти его жены и ребенка.

Отец Мартин поморщился, услышав это сбивающее с толку сообщение. Сестра Кэтрин пыталась объяснить им, когда безопасно выполнять свои супружеские обязанности, а они приняли ее объяснение за магическое заклинание. Он помнил, как сестра Кэтрин боролась за жизнь Летиции месяц назад. В течение пяти дней она сражалась с жаром и инфекцией, вызванными замершей беременностью, едва отвлекаясь на сон или пищу. Он помогал ей по мере своих сил. Она объяснила ему, что и как делать, тем отстраненным голосом, каким неизменного разговаривала с ним в те дни, а когда все было кончено, отвернулась от него с каменным выражением, которое он теперь наблюдал на ее лице в минуты скорби. Она никогда больше не станет доверять ему настолько, чтобы обращаться к нему за комфортом.

Обвинение выдвинул церковный суд, но в случаях, когда результатом слушания может стать смертный приговор, последнее слово оставалось за королевским правосудием. Королевский суд будет заседать в замке барона Филиппа через два месяца – достаточно времени, чтобы найти других свидетелей и убедить Джозефа пересмотреть обвинение. Пока же они решили убедиться, что сестра Кэтрин будет в безопасности в тюремной камере в замке барона.

- Я уже послала туда старого Мэттью с повозкой, груженой разными вещами: шерстяными одеялами, простынями и дровами для разведения огня. В ее камере может быть камин, ведь так? – спросила матушка Агнесс, с беспокойством глядя на отца Уолтера. – Сейчас по ночам бывает прохладно. Мэттью может через день доставлять ей молоко, яйца и хлеб, а раз в неделю я буду посылать вино, сыр, овощи, фрукты и куриное мясо.

- Я попрошу кого-нибудь каждый день наведываться в замок и осведомляться о ней, - заверил ее отец Уолтер.

- Я буду это делать, - вызвался отец Мартин. Его неимоверно удручала сама мысль о сестре Кэтрин в тюрьме, но возможность ежедневного общения с ней принесет ему некоторое успокоение. – Я могу предложить выслушать ее исповедь и причастить ее.

Его надежды не вполне оправдались. На следующий день он совершил часовую прогулку к замку и получил разрешение увидеться с сестрой Кэтрин. Они встретились во внешней комнате тюремной части замка, и он с радостью отметил про себя, что она хорошо выглядела. Разумеется, одна ночь в тюрьме вряд ли могла сильно на нее повлиять, напомнил он себе. Он еще больше воспрянул духом, когда заметил, что она смотрит на него, как прежде. Выражение ее лица было открытым и сочувствующим к его переживаниям при виде ее в таком месте. Она попросила стражников отойти, чтобы иметь возможность исповедоваться ему, чего раньше никогда не делала: их близкая дружба сделала бы данную процедуру неловкой. Теперь же она, казалось, не могла дождаться разговора с ним.