- Не так близко в следующий раз.

- Что?

Он осторожно поворачивает голову в мою сторону.

- Ты что-то сказала, Скалли? – спрашивает он, его взгляд по-прежнему рассеянный.

- Неважно, Малдер. – Сотрясение, напоминаю я себе. Не перелом черепа, просто сотрясение. Наше счастье, что амнезия носит ограниченный характер. Но простая ли это амнезия в результате травмы головы? Или же они снова стерли ему память? Я даже не уверена, что анализ крови прольет на это свет. Эти люди изобрели не оставляющие следов лекарства. Не знаю, что насчет этого думает Малдер, и не собираюсь обсуждать это сейчас. Завтра первым делом с утра.

Такси проезжает мимо круглосуточных магазинов и стрип-баров. Неоновые огни скользят по его лицу, его закрытым глазам, освещая только изгибы и плавные поверхности, никаких резких линий. Я молча наблюдаю за ним, пока мы не добираемся до отеля. Уже на месте я заставляю его отдать мне ключ от его номера, чтобы у меня была возможность приходить проверять его ночью. Сотрясения чреваты резким ухудшением состояния – доктор Салинас был совершенно прав насчет пробуждения пациента через определенные интервалы.

Малдер слишком устал для того, чтобы отпустить столь очевидную шутку по поводу ключа, но слегка улыбается, прежде чем дверь закрывается за ним.

В первый раз будильник на моем прикроватном столике срабатывает в два ночи. Нас разделяют два этажа, но я недостаточно проснулась для того, чтобы полностью одеться для короткой поездки в лифте. Так что я просто натягиваю халат поверх ночной рубашки и направляюсь к его номеру.

Малдер оставил включенной лампу рядом с кроватью, и ее свет позволяет мне не споткнуться о его раскрытый чемодан. Вряд ли он вообще полностью распаковывает его, когда мы останавливаемся в отелях. Он лежит лицом вниз на покрывале с полотенцем, обернутым вокруг бедер, и глубоко дышит. Когда я сажусь на край кровати, он даже не шевелится. Его руки вытянуты над головой, одна из них свисает с края рядом со мной. Все еще влажные после душа волосы взъерошены.

- Малдер?

Он начинает просыпаться, когда я касаюсь его плеча. Я, как завороженная, наблюдаю за тем, как его глаза медленно открываются и сосредотачиваются на мне. Зрачки одного размера – отлично.

- Ты можешь сфокусировать взгляд - это хорошо. Я должна убедиться, что амнезия не прогрессирует, так что тебе нужно запомнить три вещи: карандаш, лимон и Chevy 57-го года. Что ты ел на обед?

Он сонно улыбается, и я пытаюсь игнорировать приятное ощущение от его близости, когда он двигается под моей ладонью.

- Мушу.

Я убираю руку, и он следит за ней глазами.

- Что я делала сегодня днем? Когда ты мне позвонил.

- Вскрытие.

Он перекатывается на бок, слегка перемещается ближе ко мне и приподнимается, опираясь на локоть, глядя на меня с насмешливым выражением на лице. Я стараюсь не смотреть на полотенце, которое могло немного сбиться.

- Где мы обедали?

- Ты уже спрашивала об обеде, - самодовольно замечает он. – На 57-й улице.

- Кто президент Соединенных Штатов?

- Уильям Джефферсон Клинтон.

- Какие три вещи я просила тебя запомнить?

Он задумчиво хмурится.

- Карандаш, лимон и Chevy 57-го года.

- Ладно, я снова приду через полтора часа.

Я начинаю вставать, но он хватает меня за запястье.

- Останься.

- Что?

- Да брось, просто останься здесь. Зачем бегать по отелю посреди ночи? – Он облизывает нижнюю губу и окидывает взглядом мой халат. – Особенно в таком виде.

Я чувствую, что вспыхиваю до корней волос. Халат отнюдь не сексуальный, черт побери – он просто длинный, шелковый, кремового цвета. Махровый слишком объемный для того, чтобы брать его в поездки.

- Малдер?

- Останься, - тихо, но настойчиво повторяет он. – Сомневаюсь, что они утруждаются установкой жучков в наших номерах.

Он тянет меня вниз, пока я снова не сажусь на кровать.

У него травма головы, напоминаю я себе. Дана, у него сотрясение. Он просто хочет, чтобы я спала в одной с ним комнате, верно? На другой кровати?

- Ты не сможешь хорошо выспаться, если я останусь, - протестую я. Слабый аргумент, но ничего лучше мне на ум не приходит.

- На это-то я и рассчитываю, - бормочет он, и мое лицо снова вспыхивает. Какого хрена я тут делаю? Малдер обернул свободную руку вокруг моей талии и медленно тянет меня к себе, предлагая улечься рядом. Нет, он подразумевал свою кровать. У меня шумит в голове. Я не в состоянии ясно мыслить из-за этого белого шума, и гипнотизирующее тепло проникает под кожу в том месте, где Малдер прикасается ко мне. Он хорошо пахнет – мылом и теплой кожей. – Расслабься, - советует он, прежде чем склоняется надо мной и проводит своими губами по моим.

========== часть 5/19 ==========

Малдер раздвигает мои губы своими и настойчиво проникает языком мне в рот. Я с трудом удерживаюсь от стона – ощущения просто потрясающие. Одну руку он положил мне на поясницу, но не прижимает меня к себе, а только слегка поглаживает, потирая шелковистую ткань халата об узкую полоску кожи между моей футболкой и трусами. Я хочу большего. Я хочу, чтобы он продолжал до тех пор, пока мы наконец не ответим на этот последний вопрос между нами.

Но, несмотря на жар поцелуя, ворчливый голосок в моей голове безостановочно напоминает мне, что у него травма головы, а значит, нам не следует этого делать.

Нам определенно не следует этого делать.

Я кладу ладонь ему на грудь и осторожно отстраняюсь. Его закрытые глаза медленно открываются.

- Дана? – Он выглядит растерянным.

- Малдер, я не могу остаться. Ты не в форме для… этого.

Он проводит рукой по лицу и облизывает губы, отчего я ощущаю очередной прилив жара внизу живота.

- Скалли. – Неуверенность исчезает из его голоса, и когда наши взгляды встречаются, он кажется смущенным. – Извини.

Он извиняется? За что? За то, что поцеловал меня?

И так же внезапно, как это началось, обжигающее мою кожу пламя сходит на нет.

Я сажусь.

- Тебе надо отдохнуть. Позже я снова приду тебя проверить. – Мне приходится сделать над собой усилие, чтобы голос не дрожал.

Не знаю, что произошло между нами, но что-то определенно пошло не так.

Малдер все еще смотрит на меня, но недавнее томное возбуждение прошло. У него на лице то же самое выражение, как когда я обнаружила его в больнице.

Я возвращаюсь обратно в свой номер и пытаюсь заснуть, но погружаюсь лишь в неглубокую дрему, из которой меня в четыре утра вырывает звонок будильника. На этот раз я надеваю джинсы, прежде чем отправляюсь в номер Малдера.

Он легко просыпается и окидывает меня быстрым взглядом, замечая, как я одета. Да, Малдер, я решила обойтись без халата. Он напряженно отвечает на мои вопросы, и я ухожу так быстро, как только могу.

Шестичасовая проверка проходит так же, за исключением того, что Малдер вдруг говорит:

- Я в порядке, Скалли. Правда. Нам надо проверить тот адрес.

- Ты не в том состоянии.

Он раздраженно рычит.

- Да, у меня болит голова, но нет ни головокружения, ни тошноты. Я без проблем запоминаю карандаш, лимон и чертов Chevy 57-го года, и, кроме того, ты могла бы для разнообразия придумать какие-то другие предметы. И нам нужно проверить тот адрес с салфетки. Надпись была сделана моим почерком.

- Я заметила.

Я с минуту раздумываю. Он в совершенно здравом уме и не оставит меня в покое до тех пор, пока мы не проверим это место. Зная Малдера, это вполне может оказаться адрес стрип-бара, порекомендованного ему барменом, но, возможно, это и не так.

- Может это подождать до девяти или около того?

Он неохотно кивает и морщится – очевидно, этот жест причиняет ему боль.

- И прежде чем мы туда отправимся, я хочу заручиться поддержкой местного офиса.

Он вскидывает голову, гримасничая и сглатывая от вызванного этим резким движением дискомфорта.

- Зачем? – спрашивает он, когда наконец берет себя в руки.