Я трясу головой в попытке избавиться от бесплодного гнева, из-за которого мне трудно сосредоточиться на работе. Куда они отправились, покинув этот дом и оставив позади труп Аджииба? И зачем? Я знаю, они здесь были. Я лично опросил истеричную соседку, Луизу Хендерсон, которая описала Крайчека вплоть до плохой стрижки. По крайней мере пять человек видели выехавший отсюда и направившийся вниз по улице грузовик-пикап с несколькими людьми в кабине. Единственное, что меня утешает, - это то, что пропавшие контейнеры с газом VX найдены позади дома.

Отличный обмен, спецагенты. Я получаю газ, но вы пропадаете. Так не пойдет. Я говорю Сантанде и Леделлеру, что мы уезжаем – пусть криминалисты спокойно делают свою работу. Леделлер кивает, по-прежнему не отрываясь от телефона, и мы загружаемся в машину.

Сантанда сидит, поджав губы. Леделлер нажимает на клавишу отбоя, когда я отъезжаю от обочины.

- Сэр, похоже, Малдер связывался с агентом Чиавелли в самом начале расследования, но в последнее время он с ним не говорил. Агент Малдер запрашивал у него информацию на Гарджона, но этот запрос был сделан до, эм, смерти Гарджона.

- А нет ли у агента Чиавелли какой-нибудь полезной информации об Аджиибе и его группе, которая могла бы помочь нам установить, куда, черт побери, Крайчек забрал Малдера и Скалли?

- Есть, сэр, - к моему удивлению отвечает Леделлер. – Чиавелли говорит, что у Гарджона и Пирса есть партнер, который, вероятно, также является их сообщником.

- Кто он и где его искать?

- Его зовут Джон Максвелл. Его местонахождение на данный момент неизвестно, но у агента Чиавелли есть осведомитель, который, возможно, сможет его установить.

- Что ж, тогда снова свяжитесь с ним и найдите мне этого осведомителя.

Сантанда смотрит в мою сторону, но не произносит ни слова. Свет на месте преступления и вспышки камер прессы становятся приглушеннее. Я увеличиваю мощность кондиционера, и в машине воцаряется тишина, за исключением звуков нажимания на кнопки телефона Леделлером.

Газ здесь. Тогда почему они уехали с Крайчеком? Учитывая тяжесть повреждения, полученного при похищении его группой Аджииба, Малдер может быть без сознания. Но Скалли тоже там была.

Если бы мне пришлось выбирать, я бы сказал, что Скалли лучший агент из них двоих – дисциплинированна там, где Малдер плюет на правила, осторожна там, где он иногда действует сгоряча. Но если его зацикленность и склонность прислушиваться не к тем людям являются его слабостью, тогда Малдер – ахиллесова пята Скалли. В критический момент он значит для нее больше, чем протокол, чем ее безопасность, чем логика.

Что довольно иронично, если вы хорошо ее знаете. Но не думаю, что она видит свою преданность Малдеру в таком свете - если она вообще признается в этом самой себе.

***

Мы все подпрыгиваем от звонка сотового – сотового Малдера. Я нашла его за поясом у Аджииба и взяла с собой. Должно быть, он собирался позвонить в ФБР и потребовать выкуп. Крайчек переводит на меня взгляд.

- Скиннер?

Малдер поднимает голову, но, по-моему, не в состоянии для разговора со Скиннером, так что я отвечаю сама:

- Скалли.

- Изобретательная агент Скалли, - растягивая слова, произносит незнакомый голос.

- Кто это?

- Скажите Алексу Крайчеку, что если он хочет увидеть свою сестру живой, то доставит мне то, что задолжал.

- Кто это?

- Скажите Крайчеку, что у него есть время до полудня послезавтра, или Катя умрет. Он знает, где меня найти.

Металлический щелчок на линии подсказывает мне, что он повесил трубку.

- Не Скиннер? – Малдер выглядит немного более внимательным.

- Нет, - отвечаю я, по-прежнему держа его в объятиях. Крайчек ведет машину, словно псих. Большую часть поездки Малдер качался при каждом перестроении или ускорении, но сейчас пытается сесть ровнее. Мне надо отвезти его в больницу, чтобы выяснить, чем они его накачали – у него невероятно расширенные зрачки.

Я перевожу взгляд на Крайчека.

- Звонили тебе. – Повторив послание слово в слово, я вижу, как с его лица стремительно сходит краска. Малдер полностью выпрямляется на сиденье.

- У тебя есть сестра? – спрашивает он так, как будто это самое странное из всего, что он когда-либо слышал. Крайчек не отвечает, но с такой силой сжимает пластиковое рулевое покрытие, что вены на его правой руке вздуваются.

- Кто это звонил? И откуда он знал, что надо позвонить на телефон Малдера? – спрашиваю я, смотря, как дергается жилка у него на виске.

- Заткнись нахрен и дай мне подумать, - бросает он в ответ, не отрывая взгляда от дороги.

- У тебя есть сестра? – повторяет Малдер, отстраняя мои обвитые вокруг его талии руки. Именно это слышится в его голосе, когда кто-то посылает ему особо мерзкие фото, на которых запечатлено расчленение коров – смесь заинтересованности и легкого отвращения. Впереди маячит съезд; на знаке написано «НЕТ СВОБОДНЫХ НОМЕРОВ», но Крайчек все равно сворачивает, умчавшись с шоссе с беспечным пренебрежением к скоростному лимиту в 40 миль в час.

Грузовик резко замирает посреди пустой парковки. Здесь нет ничего, кроме бетонно-кафельных уборных.

- На выход, - говорит Крайчек. Его лицо по-прежнему бледно, отчего глаза кажутся особенно темными на фоне этой мраморной белизны. Над его верхней губой блестит испарина.

Никто из нас не двигается.

- У тебя есть сестра, - в третий раз повторяет Малдер. – И кто-то похитил ее. И ты знаешь, кто, верно?

- На выход, - ледяным монотонным тоном повторяет он, выхватывая пистолет и направляя его прямо в грудь Малдеру. Я мысленно пинаю себя за то, что отдала ему обратно второй Глок. В течение весьма долгой секунды никто из нас не двигается, а потом Малдер мягко произносит:

- Он хочет получить газ, верно? Вот что тебе нужно ему доставить. Но мы не можем позволить тебе его забрать.

Понятия не имею, что задумал Малдер, и меня это беспокоит. Он сидит совершенно ровно, не прерывая зрительный контакт с Крайчеком и совершенно игнорируя направленное на него оружие.

Крайчек прищуривается и хрипло произносит:

- Тебе никто не говорил, что у тебя плохо с математикой, Малдер? У меня две пушки. У тебя и маленькой снайперши ни одной. Убирайтесь нахрен из моего грузовика. Сейчас же. Если до тебя еще не дошло, мне надо быть в другом месте.

Снова долгая пауза, в течение которой все лишь молча размышляют. В результате Малдер выдает:

- Предлагаю сделку: мы поможем тебе спасти твою сестру, а ты отдашь нам газ.

Крайчек не шевелится, не отвечает и не опускает пистолет. Не могу поверить, что Малдер это сказал.

- Малдер, нет. Мы не можем этого сделать. Ты не можешь. Нам надо отвезти тебя в больницу.

Игнорируя пистолет и держащего его опасного преступника, он медленно поворачивается ко мне. Я все еще не понимаю, что он задумал, но его глаза кажутся угольно-черными в ярком свете фонарей на остановке.

- Я нормально себя чувствую, Скалли. И это единственный выход. Пока у него есть даже один контейнер этого вещества, оно попадет к кому-то вроде Аджииба. Или Гарджона.

- Они оба мертвы, - замечаю я. – Есть…

- Они мертвы, но Джон Максвелл нет, - обрывает меня Малдер. Крайчек все еще молчит и не убирает оружие, но опускает державшую пистолет руку на колено.

- Кто такой Джон Максвелл?

Он разворачивается и смотрит на Крайчека, саркастически выгнувшего бровь.

- Точно не знаю. Аджииб упомянул его, когда опрашивал меня, - поясняет Малдер.

Я сглатываю, зная, что «опрос» - это вежливый способ описания допроса, от которого у него и образовались синяки на лице. Линии вокруг его рта смягчаются, когда он переводит взгляд на меня.

- Думаю, Максвелл работал с Пирсом и Гарджоном. И могу поспорить, что он и похитил сестру Крайчека.

Крайчек молчит, но распрямляет плечи, и я понимаю, что в воздухе повисает другой вопрос. Я ощущаю короткую вспышку раздражения, как когда мы с Биллом и Чарли спорили о том, где построить снежную крепость, и они сговаривались против меня.