– Ну, к случаю с Монро это вполне подходит. Если Эд подозревал свою жену в предательстве и при этом думал, что его сын собирается уехать, бросив семейный бизнес, такое количество стрессовых факторов вполне могло подтолкнуть его к безумию. Но что ты думаешь о Гарсиа? Считаешь, они не одобряли Нейта? Донна что-то тебе сказала?

Скалли перехватила лимонад, когда Малдер ставил бутылку обратно на подставку для стаканов, и поднесла его к губам.

– Нет, я ничего такого не заметила, – ответила она. – Мариэла целеустремленна и серьезно настроена на учебу. Мы, по понятным причинам, не видели ее взаимодействие с отцом, но что касается матери, мне она не кажется стереотипным домашним тираном. Скорее, Донна высказывалась в том духе, что Мариэла слишком много на себя взваливает, берет на себя ответственность за семью, хотя еще слишком для этого молода. Я бы предположила, что она станет поощрять здоровые социальные отношения дочери.

– Согласен. Так под каким углом ты взглянула на эту проблему?

– Испытываемого Мариэлой стресса. Учитывая конфликты в семье Нейта. Она явно много взвалила на себя, и наличие того, кто потенциально мог бы взять на себя роль ее защитника, ставя ее на первое место, помогая ей не чувствовать себя одинокой перед лицом связанного с учебой в колледже и последующим выбором карьеры стрессом… это может быть очень важным для подобной девушки. И если она думала, что может это утратить, или если считала, что ее родители могли разочароваться в ней за выбор парня вместо учебы… Она представляется мне ребенком, который может преувеличить ожидания окружающих, так как ее собственные требования к себе столь высоки.

– Говоришь на основании жизненного опыта, Скалли? – поддел ее Малдер с намеком на понимающую улыбку.

Скалли изогнула губы в ответ и наградила его исполненным нежности терпеливым взглядом.

– Может быть. Но я хотела сказать, что тревога имеет свойство распространяться. Она заразна. Если испытываемые ею уровни стресса беспокоят ее мать, и, так как именно они двое были прямыми свидетелями предполагаемого визита Черноглазых детей… тогда симптомы – сыпь и кровотечение – объяснялись бы эмоциональным стрессом… в этом есть смысл.

– А что насчет бабушки и отца? Автомобильные аварии обычно не являются симптомами стресса.

– Ну, они могут ими быть. Это была единичная автокатастрофа. Невнимательность, эмоциональное отвлечение…

– И потом мы попадаем в сходную аварию? Не думаю, что мой стресс из-за унизительного исключения Redskins из плей-офф повлиял на работу тормозов нашей машины.

– И бабушка умерла от вируса – редкого, да, но все же такое случается. И научно доказано, что стресс ослабляет иммунную систему, что увеличивало бы ее шансы заразиться.

– Так ты считаешь, что игра Redskins –Chargers и вправду привела к нашей аварии?

Она повернула голову в его сторону с неодобрительной усмешкой на губах.

– Малдер…

– Нет, я слышу твои доводы, Скалли, правда слышу. И уверен, что стресс является одним их факторов в данной ситуации, но мне кажется, он лишь внес свой вклад, а не явился причиной.

Скалли поразмыслила над этим, после чего сказала:

– Вероятно, ты прав. Просто хотела бы я знать, в чем тут еще дело.

На это у него не было четкого ответа.

***

Она и вправду устала. Она не могла обходиться без сна так долго, как раньше, и не восполнять его недостаток. Это несколько сбивало ее с толку как врача, сосредоточенного на том, чтобы стойко выносить любые тяжелые смены. Малдер заметил ее усталость и стойкую молчаливость сегодня, что одновременно раздражало и успокаивало ее, и через час после того, как тьма окончательно накрыла пустыню, он вытянул руку и предложил ей устроиться у него на плече.

– Иди сюда, фэбээрщица. Отдохни немного, а я посторожу.

Скалли поколебалась, но потом уютно устроилась у него на плече, зная, как лучше расположиться, ведь она проехала тысячи миль в объятиях этого мужчины. Провела тысячи полубессонных ночей, давая ему набраться сил. Он накрыл ее своим пиджаком, и она закрыла глаза.

– Ненадолго, хорошо?

– Хм-м.

Она привычно прислушалась к его сердцебиению во впадинке на ключице, рядом с ухом. Она уже почти заснула, не зная, что реально, а что сон в эти последние мгновения угасающего сознания, но ей показалось, что Малдер коснулся губами ее лба и прошептал:

– Сегодня никаких монстров, обещаю. – На этот раз никакой крови на ее одежде. Никаких тел на полу.

Она заснула.

Только чтобы позже внезапно проснуться от резкого стука в боковое стекло. Скалли открыла глаза и обнаружила, что в машине она одна, и вместо плеча Малдера опирается на его пиджак, а к стеклу со стороны водителя прижимается лицо с огромными черными глазами.

========== Глава 16 ==========

***

Глава 16

***

Они слишком много дней подряд работали по 16 часов в сутки, но в итоге поймали ублюдка. Предполагаемый кровосос-оборотень, на которого они охотились, на поверку оказался просто больным человеком, выработавшим вкус к крови маленьких мальчиков. Однако им удалось взять его под стражу, и собранные против него улики давали все основания надеяться на обвинительный приговор. И вот они снова в Вашингтоне, проводят большую часть дня за бумажной работой. Когда Малдер в конце концов спускается в их подвальный офис, то обнаруживает, что Скалли уже там.

Она сидит в кресле лицом к его столу, скрестив ноги и прикрыв ладонью глаза. Она выглядит безупречно элегантной, но очень уставшей. Несмотря на то, что он уже стоит в дверном проеме, она, кажется, не слышала его приближения.

– Ты выглядишь так, как я себя чувствую, – дружелюбно подшучивает он.

Она поднимает голову, резко втянув воздух через нос. Ее единственным ответом становится тихое хмыканье. Ее глаза покрасневшие, но он списывает это на недостаток сна.

Малдер снимает пиджак и вешает его на спинку своего кресла, а потом внимательно приглядывается к напарнице, которая смотрит невидящим взором на какую-то точку у него на столе. Нежная кожа вокруг ее глаз кажется осунувшейся, и это его беспокоит. Дело не только в недосыпе. Он прекрасно изучил ее за эти шесть лет, знает ее достаточно хорошо, чтобы различать реакцию ее тела на разные источники стресса. Он полагает, что она знает его не хуже.

– Похоже, Махони согласится дать показания в обмен на федеральную защиту, – говорит он. – Для нас это большой плюс.

– О, отличные новости, – отвечает она. – Присяжные положительно воспримут его опыт. – На такой ответ он и рассчитывал, но ее слова лишены какой-либо эмоциональной составляющей.

Малдер обходит стол и приседает на корточки перед напарницей – достаточно близко, но все же не настолько, чтобы вторгаться в ее личное пространство и давить на нее.

– Эй, – тихо зовет он, и она встречается с ним взглядом, услышав интимные нотки в его голосе. – Мы уже достаточно потрудились. Поезжай домой. Тебе надо поспать в собственной постели.

Скалли сглатывает с некоторым трудом, но все же кивает.

– Я так и сделаю.

Малдер кладет руку ей на колено, так что их кожу разделяет лишь тонкий нейлон ее колготок. Он решает проявить храбрость за них обоих.

– Ты как?

– Я в порядке, просто устала. – Ее слова практически рефлекторные – словно автоответ в почте, сообщающий об отсутствии адресата на рабочем месте.

Малдер удерживает ее взгляд, осторожно водя пальцем по выступам и впадинкам на ее колене. На нем есть шрам от пореза щебенкой во время давнишнего расследования. Сделав глубокий вдох, он выдыхает и, смягчая тон в надежде на то, что нежные модуляции его голоса помогут ему пробраться под ее броню, говорит:

– Скалли, я знаю, что тебе приходится нелегко – уже некоторое время.

Она ощетинивается, и он ощущает волну напряжения, прошедшую по ее телу, хотя внешне она остается спокойной и собранной.

– Ничего подобного, – отвечает она. – Я просто… – Он замечает тот момент, когда это оказывает на нее воздействие – его близость, интенсивность его взгляда, его отказ от собственной брони, интимность его прикосновения к ее колену. И в кои-то веки она не может укрыться за ложью, но и правду сказать не в состоянии. Она тяжело вздыхает, позволяя невысказанным словам повиснуть в звенящей тишине.