– Скалли, я выбрал тебя, – твердо заявил Малдер. – Я всегда выбирал тебя.

Она покачала головой, чувствуя, как слезятся на солнце глаза. Она оставила солнечные очки в машине, все дело в этом…

– Нет, Малдер… не выбрал. У тебя не было возможности: Диана умерла. И я снова стала твоим единственным выбором. А потом… ты снова стал обращаться со мной так, словно я была одной на миллион. Когда я играла ту роль, которая была тебе нужна, а больше никого подходящего рядом не оказалось.

И тут он это услышал: тот же спор, что они вели два дня назад. Она заметила точный момент, когда картина сошлась в его голове, и именно это ей было нужно и в то же время это было последнее, чего она хотела. Она выдохнула и понурилась, тогда как он словно заглянул прямо ей в душу.

– Скалли…

– Не надо. – Она вздрогнула и отступила на полшага назад. Она не готова была иметь с этим дело, они не могли это исправить.

Она видела, как он перегруппировался и отрывисто кивнул. Больше фактов, меньше эмоций. Логические дебаты – вот извечный ключ к ее сердцу, и, черт его побери, он отлично знал все ее заскоки и тайные уловки, так что ей никогда не выиграть эту битву.

– Скалли… Скалли, ты права, я не могу без тени сомнения сказать, что случилось бы между мной и Дианой, если бы она осталась в живых, но что я могу сказать, так это то, что я никогда не перестал бы нуждаться в тебе. Доверять тебе. Нуждаться в твоем присутствии в своей жизни.

Скалли фыркнула, потому что все было совсем иначе, что бы он там себе ни вообразил.

– Похоже, тебе изменяет память, – только и ответила она.

Малдер медленно вздохнул.

– Скалли, мы тогда переживали тяжелые времена, и оба пытались понять, что мы собой представляем вместе и по отдельности. Есть ли смысл в нашей работе, и куда мы движемся, чего хотим от будущего. И, да, в то время я порой был так же зол на тебя, как ты на меня. Порой ты отталкивала меня так решительно, что я спрашивал себя, а нравлюсь ли тебе вообще. – Он шагнул ближе к ней, и она не смогла заставить себя отступить. Тон его голоса был интимным, проникающим ей под кожу. – Но я никогда не оставлял тебя. Я никогда бы не выбрал жизнь с ней, которая бы не включала тебя.

– Мы этого не знаем. Ты не совершал этого выбора.

– Разумеется, совершал.

Она покачала головой. Порыв ветра взметнул ее волосы, и они коснулись ее щеки.

– Не совершал. А если бы и совершал, Малдер, то… честно? Ты бы выбрал ее. И если бы Диана каким-то образом появилась здесь сегодня… а мы с тобой… у нас ничего не получилось, верно? Я не хочу погружаться в работу с головой, а она, возможно, захотела бы. Может, она не стала бы ругаться с тобой по поводу того, в каком направлении ты хочешь, чтобы развивался твой квест. Тогда…

– Тогда я был бы рад, что она жива. Я бы пожелал ей всего наилучшего. Я бы уважал ее как агента, даже зная, что ты – нет, и она бы по-прежнему была мне небезразлична, как тебе небезразличны люди из твоего прошлого. Но, Скалли… если ты думаешь, что я мог когда-либо заменить тебя, даже на мгновение, и просто… двинуться дальше… Ты никогда не переставала быть моей второй половиной. Моей Скалли. Той единственной, в ком я буду всегда нуждаться… даже когда я слишком туп, чтобы это понять. Каким я, очевидно, тогда и был. Но я всегда возвращался к тебе.

– Тогда мне так не казалось, – прошептала она капризным, упрямым голосом, чувствуя себя униженной, обиженной и стараясь не обращать внимания на его близость.

– Да, я уже понял. И за это… Скалли… – Малдер наклонился, приподнял ее подбородок двумя пальцами и, подчеркивая каждое слово, как того требовали долгие годы накопившейся обиды, произнес: – Я прошу прощения.

О боже. Скалли закрыла глаза, выдохнула и попыталась не растаять от его извинения. Черт тебя побери, Малдер.

– Ты и вправду до сих пор так много об этом думала? После всего, через что мы прошли вместе? Наших отношений? Нашего ребенка? Нашего дома?

Она всхлипнула.

– Это приходило мне на ум.

– Ну, тогда завязывай с этим, фэбээрщица. И послушай меня. – Малдер схватил ее за запястье, и Скалли резко подняла глаза, услышав настойчивость в его голосе. – Я никогда… НИКОГДА… за всю свою чертову жизнь не любил никого так, как люблю тебя. Я никогда не нуждался ни в ком так, как в тебе. Я никогда не обменивал женщину, которую считал своей сестрой, на кого-нибудь, кроме тебя. И никогда этого не сделаю. Порой я не отдавал тебе должного? Разумеется, потому что я говнюк. Но Дана Кэтрин Скалли… это всегда была ты. И всегда будешь ты, хочешь ты того или нет. Слышишь меня?

Она стояла на все усиливавшемся ветру, с застилавшими глаза слезами и словно бы пожаром в животе, позволяя словам Малдера впитываться в кожу, подобно бальзаму. Он рвал ее сердце на части и в то же время излечивал его – настоящая метафора их совместной жизни.

Малдера явно озадачило то, как сильно она нуждалась в том, чтобы услышать от него эти слова.

– Разве ты этого не знала? – прошептал он, скорее выдыхая, чем фактически произнося это. Он шагнул ближе и несколько нерешительно опустил руку ей на плечо, вторую поднося к ее щеке и вытирая катившуюся по ней слезу. Охватившее ее при этом смущение побудило Скалли опустить взгляд, но она коснулась виском его подбородка, положила ладонь ему на бедро и сжала. Они так и стояли в тишине, пока их сердца не стали биться в унисон.

А потом зазвонил телефон Малдера.

Скалли начала отодвигаться, подавляя свою потребность в нем, но Малдер просто сказал: «Да пошло оно», не убирая руки с ее щеки и не открывая глаз.

Они постояли еще немного. Телефон продолжал надрываться, и, покорно улыбнувшись, Скалли отодвинулась на пару сантиметров и сказала:

– Можешь ответить. Возможно, это твой контакт.

Как бы романтично, сентиментально и чертовски нелепо это ни было, Скалли знала, что будет помнить произошедшее дальше до конца своих дней. Малдер сунул руку в карман, достал смартфон и вслепую швырнул его через машину на парковку. Скалли пораженно охнула и уставилась на него во все глаза, однако Малдер лишь обхватил ее затылок ладонью и коснулся ее лба своим.

Он выбрал ее вместо работы.

От осознания этого у нее затряслись руки.

Малдер опустил голову и поцеловал ее влажную щеку, говоря: «Я здесь», и именно это заставило ее наконец расплакаться. Действительно расплакаться. Она положила ладонь ему на затылок, ступая в его объятия, и он крепко прижал ее к себе. «Я здесь», – повторил он, не отрываясь от ее волос. Она вцепилась в ткань его рубашки и вдохнула запах шелухи от семечек.

Скалли не была уверена в том, сколько они так простояли, но отодвинулась первой. Она знала, что он предоставил бы ей самой решать, когда пора расходиться, и в благодарность за это ей захотелось остаться с ним до конца своих дней. Когда она отстранилась, по-прежнему не размыкая объятий, они еще долго не отводили глаз, пока Скалли наконец не сказала:

– Пойдем, поищем твой телефон, пока его не переехали.

Малдер кивнул, но торопиться не стал, пригладив ее растрепавшиеся на ветру волосы. Крепко сжав пальцами ее рыжие пряди, он прошептал:

– Это ты. – Она кивнула, сглотнув.

Когда он наконец отправился на поиски телефона, то взял ее за руку и ни на мгновение не отпускал. Устав Бюро такое, конечно, не слишком-то поощрял, но ему было все равно. И на какое-то время ей тоже.

========== Глава 14 ==========

***

Жар снова усилился к ночи, и вот он уже лежит в постели, погружаясь в обрывочные сны вперемешку с видами их спальни и воспоминаниями о беге по темной улице с осознанием того, что Скалли где-то там, но он не может ее найти. Но это нереально – по крайней мере, думает он, не сейчас. Сейчас она дома, в безопасности, и несколько раз заходила проведать его. Ее прохладная рука касается его лба, и он слышит ее тихое обеспокоенное бормотание. Он отличает ее прикосновения врача от прикосновений возлюбленной, но порой они сливаются, стоит ему очутиться в роли пациента. И так было еще до того, как они стали любовниками. Может, они всегда были любовниками.