Скалли попросила заехать в их мотель, чтобы принять душ и переодеться, и Малдер отнесся к этому желанию с пониманием, учитывая все пережитое ею всего несколько часов назад. Он слишком хорошо знал, что, несмотря на внешнюю невозмутимость, она отчаянно нуждалась в том, чтобы смыть грубые прикосновения Монро со своей кожи и восстановить свою зону комфорта. Скалли легко и охотно принимала прикосновения людей, которых любила, но очень избирательно дарила подобную привилегию. Каждый случай насилия оставлял на ней свой отпечаток.

Малдер интуитивно понял это еще в самом начале их партнерства, желая прикончить всякого, кто дотрагивался до нее без разрешения. Список виновных в подобном небрежении становился все длиннее с годами, и Малдер был вполне уверен, что отправится в ад за одни лишь воображаемые сценарии расплаты, каталогизированные в его мечтах.

Скалли вышла из своего номера со все еще влажными волосами, легким макияжем, не скрывающим ее веснушки, и одетая в брюки и бордовую рубашку с короткими рукавами и V-образным вырезом. Он тепло ей улыбнулся, на мгновение касаясь пальцами ее бока и прослеживая изгибы ее тела под обтягивающей одеждой. Она встретилась с ним взглядом и на столь же краткий миг черты ее лица смягчились, когда она улыбнулась в ответ – устало, но искренне. Затем она развернулась к машине и сказала что-то насчет еды. Они быстро поужинали в закусочной в Вердаде.

Солнце уже садилось за горы к тому времени, когда Малдер остановил машину на краю поляны Миллера. Радиоактивная зона была огорожена, но он смог найти место для парковки на пересеченной местности в тридцати метрах от дороги, на самой границе опасного участка. Их точка наблюдения предоставляла хороший обзор предполагаемой зоны активности НЛО вместе с неплохим укрытием от машин на главной дороге. Никакие любители острых ощущений не стали испытывать удачу в тот вечер; лента ограждения, без сомнения, отпугнула их. Так что на поляне были только Малдер, Скалли и их обновленная арендованная машина под небом пустыни.

Ночь была уютно теплой, так что Малдер взял из машины свой плащ и расстелил его на капоте, чтобы они могли на нем расположиться. Темнота становилась плотной и всеобъемлющей, чего не увидишь в больших городах, и, включив на телефоне приложение «симуляция света свечи», Малдер положил его на капот между ними. По мере того, как усталость все сильнее овладевала ими, напарники все тяжелее приваливались к ветровому стеклу, продолжая всматриваться в бесконечные просторы неба и звезд над головой.

– Малдер? – позвала окутанная тенями Скалли, и Малдер вдруг понял, что никто из них уже давно не произнес ни слова.

– Да? – Он не поднимал головы, не отрывая взгляда от мигающих звезд.

– Когда я потеряла маму, – продолжила она, – наши с тобой отношения были еще очень зыбкими. Но ты все равно был рядом, поддерживая меня. Даже притом, что я не слишком хорошо справлялась с этой потерей – по крайней мере профессионально.

Малдер приподнял голову и развернулся к ней лицом. Она по-прежнему смотрела на звезды.

– Ты не указывал мне на мои профессиональные промахи или ставил мне их в вину, – продолжила она. – Ты просто бы рядом. И для меня это очень важно. Я была так глубоко погружена в свои проблемы и в то, что вновь напомнило мне о нашем сыне, что, по-моему, я так тебя и не поблагодарила. Так что… спасибо, Малдер. За твою поддержку.

– Всегда пожалуйста. – Слова сорвались с его губ с легкостью, противоречащей их значению. Малдер мало в чем был уверен в этом мире, но оказание поддержки Скалли, когда она в ней нуждалась, было для него столь же естественным, как дыхание.

Скалли медленно вздохнула, а затем подняла голову и всмотрелась в темную даль. Спустя минуту уютной тишины она добавила:

– Думаешь, Черноглазые дети – это символ? Своего рода иносказание?

– Каким образом?

Он смотрел на ее элегантный профиль в искусственном свете свечи, пока она продолжала вглядываться в причудливые тени, собираясь с мыслями.

– Если ты познаешь тьму, она с большей легкостью искусит тебя – попросит впустить ее в твою жизнь. И если ты впускаешь негативную или… темную энергию в свою жизнь, она распространяется и оскверняет все вокруг. Она ухудшает твое здоровье, твои отношения…

Воцарилась тишина, и слышны были только порывы ветра, поигрывающего с краями их самодельного одеяла. Малдер протянул руку и мягко коснулся щеки Скалли обратной стороной пальцев.

– А ты не хочешь впускать эту тьму в свой дом, – прошептал он.

Скалли задержала дыхание, удивленная и, может, даже тронутая этим повторением ее собственных слов. Их взгляды встретились, и Малдер взял ее лицо в ладонь, так что ее развевающиеся на ветру рыжие локоны касались его запястья. И на какое-то мгновение она оказалась на одной волне с ним, и они снова были собой, общаясь без слов и воздвигнутых между ними стен. А потом глаза Скалли блеснули в тусклом свете, отражая тонкую поволоку стоявших в них слез, и, сморгнув их, она отвела взгляд. Малдер опустил руку, и она с глухим стуком упала на капот.

Молчание вновь затянулось, и в конце концов Малдер нарушил его, сказав:

– Как ты объяснишь связь с огнями в небе?

Скалли снова медленно вздохнула, приветствуя возвращение логичного обсуждения.

– Ну, не все появления ЧГД связаны с появлениями НЛО. Они даже не носят периодического характера, не так ли? Разве это не отдельные явления?

Он кивнул.

– Верно.

– Так какова твоя теория? – бросила ему вызов Скалли, быстро глянув в его сторону. Близость сменилась нетерпением, которое Малдер счел более знакомым и обнадеживающим, чем раздражение.

– У меня пока нет теории, – слегка пожав плечами, ответил он. – Или у меня их слишком много. Я просто… стараюсь пока держать свой разум открытым.

- Ну, с «пока» у нас скоро возникнут некоторые проблемы, Малдер. Скиннер не даст нам продолжать расследование целую вечность.

– К сожалению, ты права.

– Ты хочешь остаться здесь?

Он лениво ей улыбнулся.

– Прямо сейчас меня все устраивает.

Он не смог определить, что означал ее ответный выдох.

***

Никаких странных огней в небе так и не появилось – только завораживающий и почти клаустрофобный звездный покров. Молчание длилось так долго, что глаза Малдера начали закрываться, и он ощутил некоторую расслабленность в обычно несколько сдержанной позе Скалли. Она плотнее сворачивалась в клубок по мере того, как становилось все прохладнее.

Малдер коснулся ее ботинка своим, и она слегка повернулась в его сторону. Он едва различал ее вопросительно вздернутую бровь.

– Что случилось сегодня днем? – спросил он тихим и мягким голосом, обращаясь к их постоянной связи и умоляя об искренности. – В комнате для наблюдений. У тебя голова закружилась?

Он немного подождал, ожидая, воздвигнет ли она вновь стены вокруг себя или тени, усталость и располагающая обстановка близости помогут ей открыться ему. Судя по звуку ее дыхания, она склонялась ко второму варианту.

Скалли покачала головой.

– Нет. То есть да, но… не потому, что что-то не так. Я в порядке. – В кои-то веки он слышал, что она говорила то, что подразумевала. По крайней мере, в физическом плане.

Он переместился на машине, чтобы лучше видеть выражение ее лица, сосредоточив внимание на ней вместо по-прежнему мирного неба. Он протянул руку и сжал ее предплечье, прежде чем продолжил:

– Так что случилось?

Она опустила взгляд, и пауза растянулась, подобно бесконечным просторам пустынной ночи, пока он спокойно ожидал ее ответа.

Она прочистила горло и попробовала начать объяснение:

– Я кое-что видела… или… думала, что что-то вспомнила. В этом нет никакого смысла, я не могу… не знаю.

– Что-то со времени твоего похищения?

– Может быть.

– Скалли, ты можешь мне рассказать. Даже если в этом нет смысла. Я могу оставить все попытки это проанализировать, если хочешь, как и свой безумный поиск истины. Я просто выслушаю и буду твоим другом.