Донна кивнула, закрыла кран и повернулась, облокачиваясь на край раковины. Выбросив полотенце в мусорное ведро, она сложила руки на груди и сделала глубокий вздох.

– Спасибо за вашу помощь. Дана, не так ли?

Скалли кивнула.

– Дана Скалли. Просто делаю свою работу. – Она выжала носовой платок, обернула его в бумажное полотенце и убрала в карман.

Донна тихо рассмеялась.

– Нет, сомневаюсь, что это входит в ваши обязанности. Думаю, вы просто добрый человек.

Скалли не ответила. Вряд ли ей стоило говорить, что она была на месте Донны чаще, чем ей хотелось бы вспоминать. Последнее, что нужно сейчас этой женщине, – это сравнивать свое состояние с ранними симптомами неоперабельного рака самой Скалли.

– Прямо сейчас немного доброты вам не повредит. Мне трудно даже представить, через что вы, должно быть, проходите, – в конце концов просто сказала она.

Женщина покачала головой и опустила взгляд на свои скрещенные лодыжки.

– Не уверена, что сама это понимаю. Все это до сих пор кажется дурным сном.

Скалли кивнула.

– Могу себе представить.

– Вероника была матерью моего мужа, но… я знала ее с семнадцати лет. И после того, как я потеряла свою мать в 2008-м, она вроде как заняла ее место. Я и подумать не могла, что однажды проснусь, а та, кто была мне как мать, и мой муж исчезнут практически одновременно. Кажется, теперь я глава семьи.

– Мне жаль. Я знаю, это не сравнится с тем, через что проходите вы, но я потеряла свою мать чуть больше года назад. А мой отец умер уже давно. Так что… я знаю это странное ощущение, когда ты внезапно обнаруживаешь, что принадлежишь к старшему поколению.

– Вы были близки? С вашей матерью? – Казалось, Донна больше была склонна остаться поговорить и меньше – возвращаться к очереди скорбящих. Скалли же, со своей стороны, готова была выслушать женщину. Она не хотела, чтобы ее пациентка снова ринулась в бой, пока не убедится, что кровотечение полностью остановилось.

– Да, мы были близки, – честно ответила Скалли. – Мы не всегда соглашались или понимали друг друга, но… мы были близки. Я очень ее любила. А вы были близки со своей свекровью?

Донна кивнула.

– Мы тоже не всегда находили общий язык. Она могла быть упрямой старой ведьмой, но я тоже ее любила.

Они какое-то время простояли в сочувственном молчании, а потом Донна спросила:

– Вы когда-нибудь были влюблены, Дана?

Скалли резко вздохнула и сглотнула, почувствовав, что в горле пересохло, но неожиданно для самой себя просто ответила:

– Да.

– Больше одного раза?

Скалли уперлась пальцами в раковину.

– Думаю, да, но однажды… сильнее.

– И… вы до сих пор влюблены?

Скалли прочистила горло, но ее голос все равно остался хриплым.

– Да.

– Вы по-прежнему вместе?

Скалли перевела взгляд на серебристый кран и керамический дозатор мыла с золотистыми краями.

– Не совсем, нет. Это… – Она подыскивала слова и пару раз открыла рот, собираясь ответить, но в итоге лишь смущенно рассмеялась и выдала болезненно-очевидное клише: – Все сложно.

– На самом деле нет, – просто ответила Донна.

Скалли подняла брови, моля о пояснении.

Донна наклонила голову и слегка прищурилась.

– Если вы по-настоящему любите друг друга, все совсем не сложно.

Скалли криво усмехнулась.

– Ну… хотелось бы мне, чтобы так оно и было.

– Так и есть. Когда вы проходите через нечто подобное, то знаете, что это так. С тех пор как вы с вашим возлюбленным расстались, случался ли с кем-то из вас несчастный случай? Были ли вы больны? Лежали ли в больнице? Была ли ваша жизнь в опасности? Или его? Или ее? – закончила она с тенью улыбки на губах.

– Его, – подтвердила Скалли. – И… да. Все вышеперечисленное, вообще-то.

Донна нахмурилась, и в ее взгляде отразилось искреннее сочувствие.

– Мне жаль это слышать. Но когда это случалось, когда вы наблюдали за ним в больнице или просыпались больной или раненой и находили его рядом или получали от него звонок… тогда это казалось «сложным»?

Скалли медленно вдохнула и выдохнула через нос.

– Нет. Нет, не казалось, – тихо признала она.

Донна ответила ей печальной улыбкой.

– Я должна вернуться на похороны мужа, – сказала она.

Скалли вздохнула и встретилась с ней взглядом.

– Должны. Но вы не одиноки – рядом с вами есть люди, которые вас любят.

– Да, есть – с этим мне повезло. – По-прежнему не двигаясь с места, Донна указала на золотой крестик на шее Скалли. – Вы верующая?

Скалли опустила взгляд, сопротивляясь порыву коснуться крестика.

– По-своему, да. Я считаю себя католичкой.

Миссис Гарсиа посмотрела на что-то в районе коленей Скалли и после долгого молчания спросила:

– Думаете, моя семья проклята?

Скалли энергично тряхнула головой.

– Нет. Нет, миссис Гарсиа, я в это не верю.

– Тогда что, по-вашему, происходит?

– Пока не знаю, но мы здесь для того, чтобы это выяснить. Однако все это может оказаться просто трагическим совпадением.

Донна невесело рассмеялась.

– Вероятно, мне стоит на это надеяться – так будет менее пугающе. Но мне хочется винить в произошедшем кого-то или что-то.

– Думаю, мы все так делаем, когда случается что-то плохое. Может, поэтому нам нужен дьявол.

– Может, вы и правы.

Скалли еще немного постояла, оказывая молчаливую поддержку этой женщине, которую только что встретила, и затем протянула ей руку.

– Пойдемте. Я провожу вас обратно.

К тому времени, когда Скалли и Донна вышли из туалетной комнаты, большинство пришедших собрались в маленькой часовне, чтобы послушать службу. Скалли «передала» Донну ее сестре на входе, и женщины понимающе друг другу улыбнулись. Скалли повернулась и осмотрела толпу, заметив, как Малдер чуть заметно помахал ей с сиденья у дальней стены помещения. Она обошла скамейки сзади и скользнула на пустое соседнее с ним сиденье, на которое он бросил их копии программы по увековечиванию памяти.

Когда Скалли уселась, Малдер склонился к ней и прошептал:

– Миссис Гарсиа в порядке?

Скалли отрывисто кивнула и прошептала в ответ:

– Думаю, да – по крайней мере, с медицинской точки зрения. Но ей нужно пройти обследование.

Малдер кивнул. Казалось, он хотел что-то добавить, но мужчина на возвышении попросил минутку внимания.

Несколько ораторов выходили произносить речь во время службы: родственники, сослуживцы, бывшие ученики. Трагедия преждевременной потери становилась еще более горькой при виде того, сколь многих затронули таланты и доброта покойного.

Младший брат Джозефа Гарсиа дошел до середины своей предсказуемой, но искренней речи, когда Скалли протянула руку и сжала ладонь Малдера – просто потому, что он был жив и рядом с ней, и это не были его или ее похороны. Она не хотела воспринимать это как должное, какими бы запутанными ни были сейчас их отношения. Малдер был с ней, позволяя ей прятаться в своей раковине, быть скрытной и отстраненной, позволяя ей пытаться все разрулить на ее условиях, и оставался с ней, несмотря ни на что. Никто из них не извинился, они ничего не разрешили и не исправили. Спор, обсуждение или что бы там ни было у них вчера необходимо продолжить, если они хотят двигаться дальше. Но прямо сейчас, в эту секунду, она держала Малдера за руку, и, бросив на нее отрывистый, но глубоко обеспокоенный взгляд, он сжал ее пальцы в ответ.

Может, он просто решил, что похороны даются ей с трудом – так оно и было, но ее порыв не был с этим связан. Не отрывая взгляда от выступающего оратора, Скалли накрыла ладонь Малдера второй рукой, изо всех сил стараясь показать ему, что это касалось прежде всего его. Он, в свою очередь, накрыл ее пальцы свободной рукой, и они молча держались друг за друга до самого конца службы, не задумываясь о том, что со стороны это могло показаться непрофессиональным, странным или смущающим, а просто нуждаясь в этом контакте и подтверждении.