Прежде чем мужество покинуло его и он передумал, Кроули чуть повернул голову, так что его губы сначала коснулись мягчайшего облачка растрепанных, влажных кудрей Азирафаэля, а затем нашли тепло ангельского храма. Поцелуй вышел как невесомая ласка, губы Кроули задрожали на фоне гладкой кожи Азирафаэля.

По большому счету, это был первый поцелуй во многих отношениях, своего рода новинка. Первый поцелуй, который Кроули подарил кому-то осознанно и с любовью. Первый, который он подарил Азирафаэлю. Первый поцелуй, когда-либо подаренный ангелу демоном. Для него это не стало сюрпризом, и он подумал, что и для Азирафаэля тоже не должно было стать сюрпризом — все равно так было все эти годы после ложного Апокалипсиса и десятилетия за десятилетиями до него.

Ирония судьбы была горькой — он наконец набрался достаточно мужества, чтобы решиться проявить свою привязанность, но обстоятельства не могли быть менее подходящими.

И все же оказалось, что то, что он только что сделал, было, по-видимому, правильным поступком — возможно, единственно правильным, — потому что тело ангела расслабилось рядом с ним, как будто сама жизнь только что вдохнулась в него. Совсем чуть-чуть, да, но пока это было все, что нужно было знать Кроули.

— Пойдем, Азирафаэль, — сказал он и, почувствовав едва заметный кивок, осторожно попятился — с ангелом в руках — к Бентли.

Она была аккуратно припаркована на другой стороне улицы. Кроули не видел ее, но все равно знал, что она там, точно так же, как знал, что ее не было всего пять минут назад. Бентли была его старым добрым другом. Бентли знала, где ее ожидали. Передние двери Бентли были распахнуты настежь.

— Давай.

Он мягко подтолкнул Азирафаэля к пассажирскому сиденью.

— Куда мы едем? — спросил ангел, не глядя на него, его голос был вялым, как будто он не особенно интересовался конечным пунктом назначения в любом случае.

— Мэйфейр, — тихо сказал Кроули и осторожно закрыл дверь, как только ангел оказался в машине.

Внутри Азирафаэль только кивнул головой, опустив глаза и уставившись на свои окровавленные руки.

Кроули всегда предпочитал книжный магазин — в его бесхитростном расположении было что-то необъяснимо притягательное, что-то почти такое же успокаивающее в пыльной заброшенной мебели, как и в неземной божественности Азирафаэля. Вид его тлеющих останков в тот августовский день девяносто первого года навсегда запечатлелся в памяти Кроули, вместе с чувством неконтролируемого ужаса и отчаяния, столь глубокого, что, казалось, оно сделало его любовь к этому месту еще более яростной. Конечно, он никогда не признавался в этом ангелу, насмехаясь и хмурясь на пылинки всякий раз, когда у него была такая возможность, но он подозревал, что его друг давно раскусил его и просто подыгрывал ему, чтобы потешить Кроули, если не больше.

Впрочем, книжный магазин был не самым лучшим местом, куда можно было сейчас бежать. Что-то подсказывало Кроули, что если случившееся еще не сломило Азирафаэля окончательно — а судя по отсутствующему взгляду ангела, он балансировал на самом краю Падения в страну невозврата, и это пугало Кроули больше всего, потому что он не совсем понимал, на что похожа эта страна невозврата; когда-то он был обитателем Рая, он жил в Аду, но никогда не сталкивался с безумием близко и лично — тогда возвращение в книжный магазин с его пыльным небесным сиянием определенно подтолкнуло бы его ангела к этому. Кроули в этом не нуждался, большое спасибо. Кроме того, если после того, что только что произошло, кто-то из Вышних или Нижних намеревался нанести визит, чтобы проверить, как обстоят дела, они, без сомнения, окажутся в обычной обители ангела. Итак, Мэйфейр должен был подходить, по крайней мере на какое-то время, и то, что они должны были сделать потом… Кроули остановил себя от размышлений об этом силой, делая все возможное, чтобы каким-то образом восстановить контроль над беглым ходом своих мыслей. Шаг за шагом, сказал он себе, иначе он мог бы присоединиться к Азирафаэлю на том узком выступе, где здравомыслие встречает свою противоположность, и какой тогда от него будет толк? Нет, ему нужно было оставаться сильным ради ангела.

Но прежде чем сесть в машину, Кроули помчался обратно к окровавленной сцене и забрал кинжал, который держал Азирафаэль — он не знал, откуда он его взял и какой силой заряжен, но подозревал, что скоро им понадобится нечто подобное. Дорога до Мейфейра заняла у них добрых десять минут. Меньше, чем следовало бы по правилам дорожного движения, больше, чем если бы Кроули действительно вел машину. Поскольку он только и делал, что таращился в окно широко раскрытыми змеиными глазами в необъяснимом смятении, Бентли позволила себе остановиться где-то посередине.

Одна из длиннопалых рук Кроули лежала на руле, кончики пальцев рисовали благодарные узоры на его теплой кожаной обивке; другая покоилась на бедре Азирафаэля, время от времени мягко сжимая его. Его щелевидные зрачки были невидяще устремлены на дорогу перед ними — он не мог заставить себя сомкнуть их с глазами ангела. Бывшим ангелом, что-то в его сознании внушало страх, но Кроули отогнал эту мысль, отрицая ее. Он был не совсем готов к тому, что только что произошло. Он не осмеливался взглянуть на Азирафаэля, потому что знал, что не сможет сдержаться. Он даже не знал, от чего именно — от паники, истерики или от того, что его длинные конечности обвились вокруг него, — но он знал, что Бентли не место для того, что бы он там ни делал, и сейчас не время.

Поэтому он погладил ее по рулю. Он сжал бедро Азирафаэля. Он уставился на дорогу. Он попытался представить, что будет делать, если они откроют дверь в квартиру, полную незваных гостей с Нижних рядов. Или с Верхних, если уж на то пошло, и он не знал, что будет хуже. Он с треском провалился. Он просто не знал, поэтому решил надеяться, что все сложится к лучшему — в конце концов, Вселенная всегда заботилась о нем, и теперь она может продолжать делать то же самое.

Вслепую он нащупал руку Азирафаэля и сжал ее вместо бедра. Пальцы ангела были холодными и липкими, ну, конечно, они были такими — на них все еще была кровь. Кроули только сильнее сжал их.

Впервые в жизни Бентли хранила сочувственное молчание.

========== Глава вторая ==========

Если ты хочешь истекать кровью,

То пожалуйста,

Но с тех пор не смей вымолвить ни слова.

Просто останься в стороне,

И пусть все идёт своим чередом*

©

***

К огромному облегчению Кроули, квартира была лишена какого бы то ни было странного сверхъестественного присутствия и такой первозданной чистоты, какой ни одна квартира не имела права быть. Войдя, он первым делом подумал, что прошла целая вечность с тех пор, как он покинул ее сегодня вечером, чтобы встретиться в Ритце с ангелом. Он еще раз недоверчиво спросил себя, как все могло за столь короткое время превратиться из столь многообещающе хорошего в столь совершенно разрушительное, но, конечно, не было смысла удивляться. Вещи просто склонны меняться, вот как. А пока у него были другие, гораздо более насущные дела, которыми он должен был заниматься, а не философствовать о природе вещей.

Во-первых, на руках Азирафаэля была кровь. Кровь была и на его собственных руках, и на рубашке, где она соприкасалась с окровавленными пальцами Азирафаэля, но Кроули заставил ее исчезнуть, как только они сели в Бентли. Ему очень хотелось сделать то же самое с кровавыми пятнами на руках ангела, заставить их исчезнуть, по крайней мере, с глаз долой, если не из памяти. Конечно, он мог бы чудесным образом смыть кровь, да так хорошо, что на безупречных пальцах ангела не осталось бы ни единого красного следа. Они выглядели бы стерильно чистыми, но в этом-то и заключалась проблема, подозревал Кроули. Они выглядели бы чистыми, но это было бы не так. Нет, Азирафаэлю нужно было увидеть, как все пройдет, так что сегодня вечером все должно быть по-человечески: вода, мыло и пушистые полотенца.

Он закрыл дверь и запер все замки, которые вообще имелись в квартире, и добавил к ним еще пару замысловатых заклинаний, хотя, скорее всего, ни одно из этих заклинаний не сможет помешать непрошеным гостям войти, если они решат нанести визит. Тем не менее, запирать дверь только казалось разумным, правда? В любом случае, не было ничего более эффективного.