Конечно, битье тарелок не могло утомить Зимнего Солдата, который мог быть в самом активном состоянии несколько суток. Однако, немного включило сознание. И он отправился собирать вещи. Именно за этим занятием и застал его Брок.

— Так-так. Введение сыворотки, похоже, ускоряет метаболизм, но отключает мозг, — саркастично заметил он.

— Так надо, — буркнул Джеймс, укладывая притащенное в дом оружие в небольшую спортивную сумку. — Слушай, Рамлоу…

— Так я теперь Рамлоу? — к Зимнему Солдату было невозможно подкрасться, но Джеймс сейчас был слишком взвинчен, чтобы что-то замечать. Так что прикосновение к волосам стало полной неожиданностью. — Чего ты взбесился?

— Не хочу мешать, — но, вопреки словам, потянулся в ласкающей руке. Как мальчишка, который внезапно осознал, что не самый любимый сын у родителей, и нуждался в тепле любого, кто способен его дать.

— И с чего же ты взял, что именно ты мешаешь? Почему не я? — ехидно уточнил Брок, не отнимая, однако, руки. — Вашей дружбе уже сотня лет, мало что может соперничать с таким.

— Дружбе! В том-то и дело! Он не хочет меня. А я больше не могу находиться здесь и видеть, как вы смотрите друг на друга. Я больше не могу терпеть его дружеские объятия, когда знаю, каким он может быть в моменты страсти: открытым, жадным, отзывчивым, — он потер глаза живой рукой, словно прогоняя наваждение, и закричал:

— Я с ума схожу! И ты. Ты тоже! Ходишь по дому в этой своей обтягивающей футболке, словно… Словно не понимаешь! Дальше так продолжаться не может, — запал иссяк и теперь он почти шептал. — Я боюсь впасть в режим Солдата, тогда мне сам черт не брат. И… И навредить…

— Эй-эй, отдышись, — рука в волосах сжалась крепче, заставляя запрокинуть голову. Хоть немного отвлекая от раздрая в душе.

— Мне было так хорошо с тобой, Брок, — горько сказал Джеймс, осторожно обводя губы Рамлоу кончиками пальцев, в последний раз ощущая их горячую гладкость. — Спасибо. Постарайся сделать так, чтобы Стив был счастлив. Он того заслуживает.

Чтобы выбраться из кольца теплых рук, пришлось сделать над собой значительное усилие, но он справился.

— За что мне это? Нанимался я, что ли, суперсолдат вразумлять?! — риторический вопрос и два глубоких вздоха, чтобы успокоиться и отправиться догонять.

По-военному быстро обувшись, Барнс в последний раз оглянулся на дом, где он был почти счастлив, почти поверил, что кошмары в его жизни закончились. Он горько усмехнулся. Когда он был Зимним Солдатом, он привык, что мир вращался вокруг него. Пусть с ним обращались, как с вещью, но как с ценной вещью. Он всегда был в центре внимания, вокруг него было построено все, ведь он был самым мощным оружием Гидры, по пустякам его не размораживали. Теперь он был свободным человеком, который не знал, как завоевать двух самых дорогих ему людей. Такая ирония!

— А ну стоять! Ты лучшее оружие легендарной организации или трепетная барышня?! Вернись в дом и дождись Роджерса, — рявкнул Брок. — Имей совесть сказать ему в лицо, что уходишь.

Злобно глянув из-под надвинутой на глаза бейсболки, Джеймс все же повернул назад. Как бы ни было неприятно это признавать, но Брок был прав. Нужно было иметь совесть, смелость или что там еще обычно было припасено у безупречного Капитана Америка как раз для таких ситуаций. Назвался его другом — изволь соответствовать. Хоть и хотелось сейчас раствориться в ночи, развеивая то, что успел построить Баки Барнс. Становясь снова Солдатом: без чувств, без эмоций, без приказа.

Однако коварный Рамлоу не только к совести взывал. Зная, как действует на любовника, он снял футболку и щеголял голым торсом, будто нарочно выставляя напоказ сильные мышцы и смуглую, гладкую кожу. Свет был потушен, а заглядывающая в щель между шторами луна делала вид еще более шикарным.

— Что ты делаешь? — как же сильно он соскучился. Наверное, сейчас его тактильный голод был сравним с голодом Солдата, ведь тот не знал, как могло быть хорошо с другим человеком, соответственно, не мог понять, что теряет.

— Что я делаю? Что ты делаешь? Закатываешь истерику! А ведь лучший снайпер Второй Мировой. Уж ты-то должен уметь выжидать момент!

Джеймс нахмурился, как никогда напоминая Зимнего, и Рамлоу на мгновение кольнул страх. Но подавил его в зародыше: чтобы удержать нервного, недоверчивого Барнса, он должен был полностью ему открыться.

— Иди сюда, — позвал Брок.

С их первой ночи он усвоил, что с бывшим Солдатом нужно было разговаривать, тогда он размякал, и его можно было подвигнуть на любые действия. Скорей всего, сказывались последствия кодировок, подаваемых в устной форме.

— Давай, не стесняйся. Хочу рассмотреть тебя поближе. Все-таки больше мне такое зрелище не светит.

Рамлоу дождался, пока Барнс замрет посреди комнаты, безвольно опустив руки вдоль тела, и лишь затем неспешно прикоснулся к нему.

— Разве я не говорил тебе, что ты красивый? — Брок вел ладонями по коже, прислушиваясь к сбивающемуся дыханию. — Не дергайся! Давай, покажи мне себя. Уверен, что перед Баки из Бруклина не могла устоять ни одна дамочка. А в тебе есть его часть, — он ухмыльнулся, нарочно задевая ногтями, заставляя вздрагивать и яростно сверкать глазами. — Уж он бы ни за что не уступил своего Стиви другому. Он бы взял от жизни все.

— Но я — не он! — глухо выговорил Джеймс, пытаясь сосредоточиться, но сенсорная перегрузка всегда выбивала его из колеи, не позволяя мыслить здраво. Оставляя голые инстинкты.

— Да, Гидра изменила тебя. Отточила в тебе умение добиваться поставленной цели любой ценой до филигранности, — Брок коротко прижался губами к губам, почти зло укусив за полную нижнюю. — Теперь некому отдавать приказы, так поручи себе миссию сам, черт тебя дери! Не будь тряпкой!

Рамлоу отступил к стене, отворачиваясь и делая вид, что разочарован, что собирается уйти.

Он рассмеялся, когда на него налетел Барнс, не давая сдвинуться с места: жадно целуя и оглаживая торс, практически распластав по стене.

— Вы двое не понимаете, насколько необходимы друг другу, — прохрипел Брок, когда Джеймс прекратил терзать его губы и перешел на шею. — Только с тобой он сможет отпустить свою силу, только с тобой — забыться, не боясь подставить спину, — гипнотический шепот вливался в уши, заставляя трепетать от какого-то запредельного восторга. — И только он сможет удержать тебя, если ты покатишься за грань безумия. Не стоит лишать его и себя такой возможности.

— Молчи! Пожалуйста, молчи! — молил Барнс, пока, чуть не воя, сдирал с него штаны, чувствуя, что события сегодняшнего вечера грозили пошатнуть его и без того хрупкую психику. Он вот-вот мог совершить что-то, о чем потом пожалел бы. — Или я не знаю, что сделаю, — мир вокруг опасно выцветал, грозя появлением Зимнего Солдата. Голос Брока был путеводной нитью, за которую цеплялся Джеймс, но слова его были ядовиты. Они подтачивали его самоконтроль, заставляя сильнее сжимать прижатое к стене тело, делая из поцелуев укусы, а из поглаживаний — захват.

— Страсть по-суперсолдатски! — полузадушено выдавил Рамлоу. — Обычным людям не пережить…

Но чья-то рука остановила Барнса. Чья-то сильная, горячая рука сжала его пальцы, успокаивающе проведя по запястью. Кто-то большой и сильный прижался сзади, даря уверенность и спокойствие.

— Стив… — всхлипнул Баки, — пожалуйста! — И в этом слове слилось все: и просьба удержать от безумства, и мольба подарить ласку, и призыв не отпускать.

— Я держу, Бак, я тебя держу, — Роджерс обхватил ладонями лицо друга, успокаивающе поглаживая скулы большими пальцами, но губами потянулся к Броку. — Ты наш маяк, — шепнул он после нежного поцелуя, — без тебя мы бы так и блуждали во тьме. Суперсила ничего не значит без человеческого тепла, — и еще раз коротко взглянув Рамлоу в глаза, будто хотел занять немного смелости, Стив поцеловал Баки: нетерпеливо и жадно, показывая, насколько сильно его завело то, свидетелем чему он стал, вернувшись домой несколько минут назад.

Барнс просительно застонал, попытавшись вжаться сразу в них обоих, сходя с ума от обилия ощущений: Роджерс продолжал целовать его, а Рамлоу гладил по животу и бедрам, время от времени прикусывая шею и ворча что-то про то, что к суперсиле супермозги не прилагаются.