— Твое предложение еще в силе?

— Так, подожди, — Рамлоу прошелся жадным взглядом по фигуре своего собеседника, особенно остановившись на мощном плече, не скрытом полотенцем, и идеальном прессе. — Так ты? Но…

— Да или нет? — Баки понял, что ему все еще неприятны чужие взгляды, пусть и восторженные, а не испуганные. А еще, что идея переспать с командиром собственной группы огневой поддержки, не испытывая к нему ничего, кроме иррационального сочувствия (вместо ревности, ага), была глупой. Он смутился и уже был готов бежать отсюда хоть в одних полотенцах.

— Пошли, — бросил Брок, выпуская из рук упаковку замороженных шампиньонов и уходя в сторону спальни. — Ты с мужиком-то хоть спал?

— Спал, — Барнс мрачнел с каждой минутой, и с этим нужно было что-то делать.

— Эй, — окликнул остановившегося посреди спальни спиной к нему Баки, — не хочешь, не надо. Дело сугубо добровольное.

— А тебе зачем это надо? — глухо спросил он, спиной чувствуя пристальный взгляд Рамлоу, явно сдерживавшего желание дотронуться, и не решавшегося. Легенды о тяжелой руке Зимнего Солдата и его же быстрой реакции давно вышли за пределы ЩИТа.

— Не знаю. Хочешь — посмотрим бейсбол, попьем пиво и поплачемся друг другу в жилетку о том, что Капитан Америка, который честь, совесть и тому подобное, если не совсем асексуален, то, по крайней мере, предпочитает женщин?

Вместо ответа Баки дернул Брока на себя, почти соприкасаясь телами.

— Целовать не буду, — буркнул он, с силой проводя живой рукой по сильной спине своего визави.

— Шрамы покажи, — выдохнул Рамлоу, мгновенно заводясь от того, насколько правильно мяли его мышцы. — Всегда было любопытно посмотреть. Что? Не говори, что стесняешься.

Барнс странно посмотрел на него и сдернул полотенца, оказываясь полностью голым.

— Спросишь, болят ли они — убью, — в подтверждение своих слов он легонько сдавил Броку шею.

— Полегче. Думаешь, у меня шрамов нет? Да я изменения погоды за неделю чую, — он показательно хмыкнул и ухватил Баки за ягодицы.

На мгновение замерев, тот с силой оттолкнул от себя прижимающееся тело.

— Ну что опять не так-то? — неслабо приложившись задницей, Брок с трудом поднялся на ноги.

— Не трогай за спину и… И за остальное сзади тоже.

— Так. Ты ебаться пришел или выебываться? — Рамлоу злился: его сначала раззадорили, а теперь в который раз отталкивали. — Ну?! «Черт бы побрал этих суперсолдат с их закидонами!»

— Брок, — через силу выговорил Барнс, потеряно глядя на раздраженного мужчину, — со мной сложно. Всем: Стиву, Мстителям, прохожим. Да мне самому с собой сложно! Иногда я словно возвращаюсь… — слов для описания не находилось. — Туда. В Гидру. Все вокруг кажется сном. И тогда нормы морали и этики заменяются целесообразностью, а эмоции — боевыми рефлексами. Обычные человеческие переживания для меня что-то запредельно сложное в такой момент. И мне сложно себя контролировать, — он неосознано сжал кулаки. — Черт! Я даже штатному психологу ЩИТа не мог так сформулировать такое… — нервный смех, звучащий как скрежет металла о металл.— Ладно. Я пойду. Извини за беспокойство.

Невнятно пробурчав себе под нос что-то весьма нелестное про поматросивших и бросивших, Брок пошел следом — разбираться со своим неудавшимся сексом. Может, еще была возможность все исправить?

========== 2. Брок и Баки. Часть вторая ==========

В прихожей Барнс с омерзением натягивал свои мокрые вещи и уже застегивал пуговицы на рубашке. Ни слова не говоря, Рамлоу ухватил того за чуть влажную прядь волос, скрывавшую левый глаз, и заставил поднять голову.

— Значит, спереди можно трогать?

Некоторое время Баки раздумывал, но спрашивающему ответ не требовался. Его руки уже проникли под рубашку, оглаживая твердые мышцы. Отвыкшего от прикосновений Барнса словно током ударило, разум отказался участвовать в начавшемся безобразии, а изголодавшееся тело само выгнулось навстречу.

— Хорошо, хорошо, — шептал Брок, мягко высвобождая любовника из одежды. Влажная кожа тут же покрылась мурашками от холода, вызывая желание провести по ней языком. Попробовать на вкус, согреть, заставить задрожать. — Вот так, вот так, давай-ка снова в ванную. Сейчас согреемся.

Словно во сне, Баки пошел за ласкающими руками и успокаивающим голосом. Наверное, Рамлоу был демоном, заманивающим несчастных, заблудившихся в собственном одиночестве, промерзших до самого дна души, людей. Но сопротивляться не было сил.

И он позволил засунуть себя под душ, бездумно прижимаясь к горячему телу и сминая пальцами сильные мышцы.

Как оказался на постели, он не запомнил. Только кадры. Вот Брок откинул полотенце, которым вытирал его, вот он же голый рылся в тумбочке, вот сел на постель, несмело касаясь шрамов. И в следующий момент Баки уже придавлен к кровати тяжелым телом.

Мозолистые пальцы быстро огладили грудь и спустились вниз, к члену, который давно нуждался во внимании. Но только ощутив там чужую руку, Баки понял, насколько сильно он хотел этого.

Брок так правильно ласкал: быстро, жестко, не забывая потирать уздечку и обводить большим пальцем головку, вынуждая металлической рукой ухватиться за изголовье, из опасения, забывшись, что-нибудь сломать немодифицированному человеку, а ладонью живой руки зажать себе рот, чтобы не скулить совсем уж позорно.

— Тихий, значит, — прошептал Рамлоу, на мгновение прервавшись и усмехнувшись тут же дернувшимся вверх бедрам раскинувшегося под ним Баки. — Половину удовольствия теряешь. — Сам он уже давно был на взводе: такой отзывчивый, такой красивый любовник зацепил что-то в душе. Конечно, одного суперсолдата нельзя было заменить другим. Но почему-то присутствие лежащего на его постели возбужденного Барнса казалось до безумия правильным и желанным. — Сейчас сделаю нам обоим хорошо.

Он нежно и почти умилительно тронул пальцами нос Барнса, повел рукой вниз, цепляя нижнюю губу, задерживаясь там ненадолго, чтобы чуть увлажнить пальцы. Вжался бедрами, чувствуя соприкосновение членов и, наконец, обхватил их ладонью, быстро подводя к краю.

Почувствовав на руке вязкие капли, Брок откатился вбок, продолжая ласкать себя. Он никогда не требовал немедленной ласки от партнеров, находящихся во власти послеоргазменной неги, — ему хватало вида: распахнутых в немом крике губ, дрожащих ресниц, расслабленного тела — чтобы довести до разрядки и себя. Ему нравилось дарить удовольствие другому человеку, и слегка одомашненный киллер не стал исключением. Он лениво и немного самодовольно думал о том, как быстро и качественно сумел его «укатать».

Сам Баки лежал, приводя в порядок дыхание, и думал, как сказать Рамлоу, что ему катастрофически мало, что он готов сделать что угодно, лишь бы продолжить прямо сейчас, таким чудовищным был его тактильный голод.

— Каким было твое первое впечатление о Роджерсе? — спросил вдруг Брок, продолжая размеренно двигать рукой по члену.

И Барнсу вдруг стало неуютно. И горько, что Рамлоу, подарив ему потрясающие ощущения, думал о Стиве. Хотя сам он был не лучше. А может, даже хуже, потому что в объятьях другого мужчины на мгновение забыл о своей влюбленности, о своей одержимости.

— Мелкий придурок полез куда не следовало, — буркнул он, все же находя в себе силы ответить, отвлечься от своей жажды тепла. — А твое?

— Крупный идиот полез куда не следовало. Да, помню — захват заложников, переговорщика подстрелили и увезли в больницу. Нужно что-то решать, а то крики даже до нашей позиции доносятся. А тут — он. В костюмчике своем клоунском, со щитом, прыгает с третьего этажа, чтобы сразу перед входом очутиться, и призывает сложить оружие.

— Стив ненавидит человеческие жертвы.

— А кто их любит? Сатанисты разве что какие-нибудь. Так они в ЩИТе надолго не задерживаются, — он помолчал, прикидывая что-то про себя. — А у тебя как?

— Мне лет восемь. Шел по переулку, увидел, как мелкий пацан, — я тогда решил, что ему лет пять, таким он был — отбивается от Реджи с его главным подпевалой. Он у нас самый большой задира в квартале был, на пару лет меня старше.