Солдат выпустил запястья успокоившегося командира из захвата и скатился на край. Но не ушел. Лежал и тихо смотрел, как Брок жадно пьет воду, как открывает закрытое с вечера окно и подставляет лицо свету луны. Как возвращается к кровати и молча мотает головой с просьбой подняться. Потом они вместе перестилают постель и ложатся рядом, Брок на самый краешек, чтобы потом быть притянутым уверенной рукой ближе, чтобы прижать спиной к горячему животу.
Они напряженно лежали вплотную, чувствуя, как постепенно расслабляются незримые злые колючки на проволоке, которой каждый из них был опутан. Ни у одного, ни у другого не было причин любить прикосновения. Для Зимнего они означали боль, а Рамлоу не мог подставить кому-то спину. Слишком хорошо его научила улица подлым ударам сзади.
Брок чувствовал тяжелое дыхание Солдата и понимал, что если тот захочет близости, ему нечего будет противопоставить. Он и в лучшей своей форме больше полагался на авторитет и шокер, а сейчас, будучи измученным плохим самочувствием, бессоницей, выматывающим путешествием, и вовсе был ему не соперник.
Но под тяжелой металлической рукой оказалось так спокойно и правильно, что он сам не заметил, как отключился и спокойно проспал до самого утра.
========== Часть 7 ==========
Комментарий к
Надеюсь, вам понравится, дорогие читатели. С уважением, ana.dan.
Проснулся Брок, лежа на спине. Рядом, практически ему в подмышку, сопел Зимний. Растрепанный и полураздетый, с непривычно спокойным, почти довольным лицом, без этого своего фирменного взгляда — как сквозь прицел, он казался молодым и, чего уж греха таить, симпатичным.
Брок отстраненно рассматривал оружие, которое Гидра ему доверила, а он собирался так бездарно использовать — например, научить жарить оладушки на завтрак, и впервые подмечал, насколько тот, несмотря на хорошо проработанные мышцы, был худым, под глазами у него залегали глубокие тени, а жесткие складки вокруг рта не расслаблялись даже во сне, будто он плохо ел, плохо спал и много страдал. Хотя почему «будто»?
А вот шрамы вокруг смертоносной руки не так ужасны, как казалось раньше: Брок часто разглядывал Солдата в кресле, пока техники чинили его протез. Да и сам он, мирно спящий в постели, не вызывал уже безотчетного чувства тревоги от затаившейся рядом опасности — наоборот. Незаметно, исподволь изменилось отношение Брока к человеку, которого он теперь называл Джей Би. Он больше не видел в нем угрозу, скорее, того, кто находился рядом в трудную минуту и занял прочное место в его жизни. Брок учился доверять этому человеку.
— Командир? — спросил Джей, не открывая глаз.
«Проснулся, засранец, как же, попробуй застать его врасплох».
— Просил же по имени, — пойманный, как мальчишка, за подглядыванием, он рывком сел, повернувшись спиной и опустив ноги на пол.
— Брррок, — раскатисто выговорил Зимний, ломая при этом кучу своих установок, — можно потрогать? — смотрел он при этом только на живот, показавшийся из-под уголка простыни.
— Медом тебе там намазано, что ли? — огрызнулся Брок, нервно запустив руку в волосы.
— Ты не разрешаешь прикоснуться к себе. Хоть его…
Солдат медленно, внимательно следя за реакцией своего хэндлера, подполз ближе и прижал живую руку к плоскому смуглому животу Рамлоу. Глаза у него потеряли всякое выражение и будто смотрели внутрь себя. Он сосредоточенно прислушивался к чему-то очень для него важному, что передавало через тактильные ощущения какие-то сигналы в его мозг. Лицо стало менее напряженным и даже расслабилось. От руки шло ровное тепло, передаваясь в живот, откуда поднималось пузырьками вверх, и утро начало казаться Броку более удачным. Его больше не тошнило, голова не болела, только очень хотелось кушать.
— Что ж тогда за обнимашки были ночью? — ворчливо сказал он, заглушая речью бурчащий желудок: пора было выбираться из постели и двигаться в сторону холодильника. — Осталось только потрахаться, — Брока неимоверно смущала рука помешанного на детях бывшего карателя Гидры, которая слишком близко находилась от его самого важного стратегического места, начинавшего показывать хозяину свою заинтересованность от мягких поглаживаний.
— Как на той базе? Ты тогда прижимался, — заявило это вроде бы невинное дитятко, и даже мечтательно. Брок удивленно посмотрел в его лицо. — Был таким горячим и мягким, — прошептал он. — Но вчера — нет. Было неправильно? Тактическая задача? — мимолетные эмоции резко смыло, в серых глазах застыло привычное выражение «Разбор миссии».
— Черт! — выругался Брок: ну как объяснить эмоциональному младенцу, что ему нужен не трах, как объяснить важность не только секса, но и согласия на него. Американские эмоциональные горки, на которых катались они с Солдатом, выбивали его из колеи, как и однозначно положительная реакция собственного тела на чужие прикосновения. — Боюсь, в рамках тактической задачи такое не решить.
— Долгосрочная миссия с непрогнозируемыми элементами? — логично уточнил Зимний, который, глядя в смущенное лицо напротив, чувствуя рукой ускорившийся ток крови и волнение, сам поставил себе ЦЕЛЬ добиться того, чтобы командир рядом с ним выглядел как тогда, когда подпустил близко. И это будет его главной наградой. Будто попал в цель с двух тысяч метров, будто разом успешно завершил десяток миссий, будто стал равным куратору Пирсу.
— Ага. И без разведданных, — пробормотал в конец обалдевший Рамлоу. Он понял, что не знает, какой будет его реакция, если внезапно захотевший любви подопечный полезет к нему с поцелуями и объятиями или будет носить завтрак в постель. Хватит ли сил раз за разом его посылать? Ведь если Солдат видел цель, то ничто не было способно его остановить.
***
Несколько месяцев пролетели незаметно. Живот постепенно рос, превращая поджарого Брока в необъятную колоду. Передвигаться становилось все сложнее, не помогала ни военная подготовка, ни невероятная выносливость, которой славился командир Страйка. Спина ныла, ноги отекали, ребенок бесконечно ворочался, словно ему было тесно: давил то на мочевой пузырь, то на желудок, то еще на какие органы, о существовании которых в своем организме Брок и не подозревал, — все это вызывало раздражение и подстегивало нетерпеливое ожидание родов.
Зимний без обнулений, бесконечных выматывающих тренировок, убийств и постоянного страха наказания пусть не вспоминал ничего нового-старого, но потихоньку становился все больше и больше похож на обычного человека. Перестал воспринимать любую фразу как приказ, меньше занудствовал, обрывая свои излюбленные подробные доклады почти в самом начале, и перестал вымораживать взглядом. Даже свел близкую дружбу с местным рыбаком, исправно поставлявшим им рыбу. Хотя Брок подозревал, что прошедшему войну старику, каждое утро которого начиналось со стакана крепкого вина, все было нипочем. Даже бывшие убийцы.
Жизнь как-то незаметно вошла в мирную колею. Они привыкли просыпаться в одной кровати, здороваться с соседями, выбираясь в магазин, подолгу молча гулять по берегу, готовить на маленькой кухоньке и никогда-никогда не разговаривать о прошлом.
Потихоньку, пусть Брок и ругался, внутреннее опасаясь, что родить попросту не сможет, обустраивали комнату для ребенка. Зимний собственноручно сделал из дерева небольшую кроватку и высокий, под собственный рост, столик для пеленания.
Пол ребенка они за прошедшее время узнать так и не удосужились, хотя пару раз выезжали на консультации к знакомому доктору в Трир. Чтобы угодить и нашим и вашим, Солдат вырезал на кроватке вперемешку бантики и автоматики, надеясь, что хоть что-то придется новорожденному по душе, и на полном серьезе рассуждал, с какого возраста будет уместно начать тренировки.
Брок, сильно обеспокоенный своим нестандартным состоянием, смог договориться с тем доктором-хирургом из Трира, который по его первому впечатлению, показался фанатиком своего дела и просто смелым человеком, помочь им при родах, да и вообще консультировать во время беременности. Тот раз в месяц приезжал к ним в гости и следил за состоянием Брока. А за месяц до предполагаемых родов даже привез портативный УЗИ-диагност. Роды они договорились проводить у них дома, договорившись о приезде доктора за неделю до предполагаемого события — было решено провести кесарево сечение, ориентируясь по показаниям УЗИ-осмотра, времени до операции оставалось еще пара недель.
