– Давай же! Как на сцену, – улыбнулась я. – Только здесь не будет фанаток и софитов.
Я открыла дверь электронным ключом, и мы вошли в парадную. Старый дом, но парадную отремонтировали, поэтому мне не стыдно было приводить сюда иностранцев. Чистый лифт OTIS поднял нас на шестой этаж.
Зиль с интересом все оглядывал: и лестницу, и лифт и площадку перед квартирой, пока я открывала дверь.
Было очень забавно наблюдать, как Зиль исследует новую территорию. Сначала гость жался в дверях. Мне даже показалось, что он принюхивается, тянет носом как собака. После того, как я зажгла свет во всей квартире, он медленно из прихожей перебрался в гостиную – самую ближайшую к себе комнату. Потоптался там. Присел на краешек дивана, милейшим образом сложив ручки на коленях. Я подглядывала за ним в большое зеркало шкафа-купе из коридора, делая вид, что ищу одежду на выход. Потом постоял пару минут у окна, любуясь великолепным видом на Фонтанку и питерские крыши. Выскочил на балкон, скрывшись из виду. И уже оттуда вышел совершенно счастливый и расслабленный, словно там ему открылась какая-то сногсшибательная истина.
– Чай или кофе будешь?
– Сок есть? Яблочный?
– Какой-то был в холодильнике. Холодный то есть.
Он на мгновение задумался.
– Буду. А где можно переодеться? Я в юбке себя идиотом чувствую.
– Где хочешь. Можно тут, можно в спальне. Сок в холодильнике. Холодильник на кухне. Сам налей. А я мыться и одеваться. Не стесняйся, в общем.
– Знаешь, что хорошо у тебя дома? – произнес он мне в спину, и, не дожидаясь ответа, сообщил: – Окна занавешивать не надо. У тебя можно спокойно на балконе постоять!
– А зачем окна занавешивать? – остановилась я как вкопанная.
Зиль состроил обалденную гримасу. Сейчас ему бы позавидовал сам Сережа Зверев: чтобы скорчить такую рожу, талант надо иметь.
– Папарацци, – терпеливо пояснил он тоном, каким обычно говорят с малолетним дауном.
– А, – понятливо протянула я и добавила: – Паранойя это, а не папарацци.
Закрыла дверь на щеколду и включила теплую воду. Больше не надо тупо улыбаться, не надо быть участливой, не надо изображать радушие. Я устала. Чертовски устала. У меня болят ноги и спина, а в голове вообще какая-то каша. Из зеркала на меня смотрела весьма помятая деваха, с синяками вокруг глаз. Контрастный душ, конечно, немного освежит общую картинку, но не настолько хорошо, как бы мне хотелось. В голове скользнула идиотская мысль – послать Зиля к черту и лечь спать. Или для начала трахнуть его? Нет! Не хочу! Купа хочу, а его нет. Куп… Ну почему я опять вляпалась в историю? Весь день дразнила старшего, а в ночь утащила младшего! Уму непостижимо! Да и младший дефектный какой-то, ведет себя как идиот. Куп все-таки лучше, смелее, активнее, интереснее во всех отношениях. А этот… как девица на выданье. Ох… Назвалась, груздем, так и не ной теперь.
Теплые струи ударили по макушке. Веселым потоком понеслись по телу, смывая усталость…
Я высушила волосы, аккуратно подвела глаза. Накрасила ресницы. Нарисовала губки. Вышло немного агрессивно. А в сочетании с коротким кожаным топиком-лифом, кожаными бриджами на низкой талии и высоким «хвостом» на голове, мой макияж так и вовсе смотрелся вызывающе. Но не смывать же. Настроение у меня такое – агрессивное. Вдела в пупок серебряную висюльку с блестящими камушками, повесила на шею цепочку с кулончиком-капелькой. Ему должно понравиться.
Несмотря на мои приготовления, я надеялась увидеть Зиля уснувшим где-то на диване в гостиной. Но мои ожидания опять не сбылись.
– Зиль, вот тебе защита, надень, пожалуйста, эту куртку вместо своей. Могу еще штаны дать специальные и ботинки, но, думаю, они с тебя свалятся, – я вывалила перед ним одежду. – И шлем. Надеюсь, что твоя голова не слишком большая для него?
– Вау! – вытаращил он глаза. – Вот это да!
– Что? – смутилась я.
– Девочка-рокер! Круто!
– Ой, только давай вот без этого, – отмахнулась я, перекосившись.
– А откуда вещи?
– С антресоли.
– У тебя такой пресс! Я еще днем заметил, но сейчас особенно видно…
– Это я несколько лет восточными танцами занимаюсь в свободное время, – улыбнулась довольная и сделала змеевидное движение телом как Шакира. Потом качнула эротично бедрами, замурлыкала боязливо тихо-тихо:
– Lucky you were born that far away so —
So we could both make fun of distance.
Lucky that I love a foreign land for
The lucky fact of your existence…
– Baby I would climb the Andes solely.
To count the freckles on your body, – неожиданно подхватил Зиль, улыбаясь. – Never could imagine there were only
Too many ways to love somebody.
– Lo ro lo le lo le.
Lo ro lo le lo le.
Can't you see…
I’mat your feet… – пела я смелее и от того громче, соблазнительно двигаясь перед ним.
– Whenever, wherever,
We'll learn to be together,
I'll be there and you'll be near!
Он захлопал! Засмеялся. Глаза лучистые. Взгляд мягкий, добрый. Ласкающий… Лицо оттаяло. Он стал похож на обычного мальчишку. Он стал собой. На какую-то секунду, мгновение. Я увидела Зиля без маски. Таким, каков он есть на самом деле, а не того, кем он пытается казаться. Нежный, ранимый. Простой и открытый. Никакой не рок-бог. Обычный мальчишка, ошалевший от собственного успеха, каждый раз удивляющийся новой высоте. Тонкий, миниатюрный, узкий как луч. Пухлые губы и тонкие пальцы. Детская улыбка. Открытые ладони…
Зиль перехватил мой взгляд.
Со страшным металлическим лязгом маска вернулась на место, захлопнулась, как забрало на шлеме средневекового рыцаря.
Лучик исчез.
Вместо него вновь возникло то существо, которое меня жутко раздражало.
– Тебе нравится Шакира? Не ожидала, – сделала вид, что ничего не заметила. Зиль смутился.
– Нет, мне нравится Нена и Грин Дей. А Шакира нравилась Купу. Он этот клип, наверное, десять тысяч раз смотрел. Хочешь – не хочешь, а слова выучишь. Он даже музыку подобрал, а потом пел. Мы так с ребятами ржали. Ему бы очень понравилось, как ты двигаешься под его любимую песню.
– А тебе? – я смотрела прямо в глаза, не моргая.
Он беззлобно ухмыльнулся и пожал плечами:
– Нормально.
Вот ведь гад какой!
Я обиделась.
– Ладно, поехали, а то время позднее, – я сняла ключи с крючка и потрясла как заправский водила.
Удивительно и не совсем привычно после долгого перерыва ехать по городу не на машине, а на мотоцикле. Да еще не торопясь, аккуратно, с седоком за спиной, который обхватил тебя за талию и прижался всем телом. Эх, сколько бы фанаток сейчас меня разорвали только за то, что Зиль сидит вот так близко, держится так крепко и еще что-то восторженно попискивает мне в затылок. Что? Я не понимаю, потому что толком не слышу.
Я провезла его по Гороховой к Адмиралтейству, подъехали к памятнику Петру I. Времени до разводки мостов оставалось всего ничего. На мотоцикле удалось протиснуться на Миллионную и паркануть Хонду. Надеюсь, за пару часов её не сопрут.
Зиль был в восторге.
– Мотоцикл тоже родители подарили?
– Мотоцикл вообще не мой. Двоюродный брат оставил на сохранение. Вот храню, как умею, – усмехнулась я.
– А брат где? Тоже эмигрировал?
– Он сейчас работает и живет во Владивостоке, – по лицу Зиля я поняла, что он не знает где это.
– Это восток России, на Тихом океане.
– Ого, далеко.
Мне показалось, что он всё равно не знает где это. Да не важно. Я буду его сейчас учить географии Питера и быстро.
Бежим мимо корпусов Эрмитажа и Атлантов. Обязательно нужно сделать фоточку и загадать желание. Нет фотоаппарата – есть телефон. Делаю фоточку, чтобы туда попала Александрийская колона, Исаакий и кусок Атланта.
Дворцовая – фоточка на колону, на Эрмитаж.
Зиль в футболке с логотипом дракона, в солнцезащитных очках не отличается от тысячи туристов.
Протаскиваю через толпу людей в садике у Зимнего дворца. Толпа с восторгом ожидает разведения моста. Гул как в «Ледовом». Сегодня прекрасная погода. Нет ни ветра, ни дождя, ни туч. Прекрасная белая ночь как у Пушкина.
