– Ох, Гарри, мне жаль, что всё так вышло… Мадам Помфри обязательно поможет. Ты не беспокойся.

Он недоуменно сдвинул брови и посмотрел на Рона. Тот пожал плечами.

– Мы её совершенно не видели, – горько прибавила Парвати, – иначе бы помогли!

– Она была совсем позади! Было так шумно, что никто не слышал её голоса! Бедняжка… Невилл повёл её в больничное крыло. Ты только не…

– Кого? О чём вы говорите? – перебил Гарри, совершенно не имея желания и сегодня тратить впустую драгоценное время.

– Гермиону! – в один голос ответили девушки.

Что-то случилось. Смысл слов обрёл тяжёлую форму и камень за камнем накрыл его сознание. Гарри инстинктивно обернулся к полю, словно на трибуне ещё мог поймать прекрасный облик. Но от него не осталось и следа. Скамьи были пусты. Гермиона была там. Находилась совсем близко. А он и не заметил. Она пришла, чтобы поглядеть на игру, пришла, потому что… Потому что он сам её об этом попросил. Она прочитала это в его глазах. Она пришла ради него.

Как в трансе, Гарри снова уставился на девчонок. Он слышал их голоса, но не мог разобрать слов, чувствовал бешенное биение собственного сердца, желавшего выскочить из груди, но не мог сдвинуться с места, видел Рона и тревогу в его лице, но не мог сказать ему ни слова. Кажется, друг коснулся плеча и о чём-то спросил. Гарри этого вопроса не услышал. В одно мгновение он вскочил на метлу, которую нёс с поля, и помчался к школе. Полы алой мантии развевались на ветру. Кто-то из девчонок испуганно вскрикнул, когда парень пролетел совсем близко, но он не обратил внимания, продолжая уверенно лавировать между учеников.

*

Мадам Помфри не пустила и в этот раз. Гарри остался у самой двери, возмущенный настолько, что готов был по ней колотить. Невилл находился недалеко, и, потерпев неудачу, Гарри вдруг вцепился в его свитер и яростно уставился, точно противнику, в глаза. Вопросы, подобно пушечным ядрам, угрожающе полетели из него.

– Что случилось? Почему ей стало плохо? Она что-нибудь сказала? Ты видел, может, кто-то её обидел?

И без того растерянный Невилл сейчас несильно мог ему помочь.

– Она… я не знаю. Когда я обернулся…

Как наяву Гарри видел, как его подруга сидит на коленях, закрывая ладонями глаза, и жалобно зовёт на помощь. Её очки куда-то упали, разбились. Её глаза обжигает яркий свет, и только один Невилл спешит на помощь и накрывает голову девушки мантией. От видения сердце облилось кровью, а руки ослабли и отпустили невинную жертву.

– Прости, Невилл, – тяжело выдохнув, произнёс Гарри, – я… Просто я очень переживаю за неё.

– Ничего, я понимаю, – печально согласился сокурсник. – Я бы рад помочь, но ничего не знаю.

– Ты молодец, правда, – ободряюще похвалил его Гарри.

Сам не понимая, как так вышло, он просто его обнял. Невилл вконец растерялся и, запинаясь, сказал, что всё обойдётся, Гермионе обязательно поможет мадам Помфри.

– Да, конечно, – отстраненно согласился Гарри.

В способностях целительницы он нисколько не сомневался, но был жутко недоволен собой. Не могло такого случиться, чтобы Гермиона пришла на матч и вдруг нечаянно стукнулась, поскользнулась или что-то ещё в таком же духе. Ей кто-то навредил, в этом он сейчас был уверен, как и в том, что этому кому-то не поздоровится. Сильно хмурясь, он сжимал кулаки, готовый хоть сейчас отомстить злодею. В этот раз не может быть никаких «потом», более важных предметов или дел. Гермиона бесподобна, она такая одна, точно редкий драгоценный кристалл, и никто не имеет права её обижать. Гарри уходил от больничного крыла, полный ярости и решительно готовый на всё.

*

– Э-э!

Не каждый мог себе позволить трогать или подшучивать над Роном в последнее время. Зная его несообразительность и вспыльчивость, получить в бок или по лбу за просто так желания никто не имел. Однако Гарри сейчас было абсолютно наплевать, что его друг уединился со своей девушкой в укромном уголке, чтобы покрепче её обнять и углубить очередной поцелуй. Он просто схватил парня за шкирку, отрывая от Лаванды, и нагло потащил за собой.

– Ты чего?!

Подталкиваемый властной рукой, Рон опустился на диван, Гарри – прямо на столик, чтобы оказаться к нему лицом к лицу и сразу выложить все созревшие мысли. Заметив что-то неладное, к ним приблизилась и Джинни. Гарри не имел насчёт её присутствия ничего против, потому девушка уселась рядом с братом.

– Погоди, ты что, считаешь, что это могли быть пуффендуйцы? – удивленно спросил Рон. – Но зачем? Ради кубка, что ли?

– Я ничего не считаю, я хочу всё выяснить, – твёрдо ответил Гарри.

– Но как?

– Что, опять провокацию решил затеять? – с улыбкой заметила Джинни.

Рон поджал губы и криво посмотрел на неё, показывая всем своим недовольным видом, что она здесь явно лишняя. Гарри же всерьёз призадумался, и его вдруг осенило.

– Точно! – он щёлкнул пальцами, и оба соратника переключились на него. – И как я сразу не догадался? Это же был яд, МакГонагалл говорила. А если его использовал кто-то из студентов, то…

– И что? – сильно хмурясь, перебил Рон, но его сестра просияла раньше.

– Балда! Значит, его можно где-то здесь купить или достать. Найдём у кого или где, выйдем к тому, кто это всё затеял, – объяснила она и посмотрела на Гарри: – Можешь на нас рассчитывать, мы в деле.

*

Сон ни в какую ни шёл. Помощники, точно разведчики, разбились по парам – Рон с Лавандой, Джинни с Дином, Парвати с Падмой – и разбежались по школе в поисках студентов, желающих подзаработать, попутно разнося, каждый на свой лад, слухи про то, как зазнался великий Гарри Поттер, которого не помешало бы приструнить. Насколько версия была правдоподобной Гарри не задумывался, ему самому оставалось лишь ждать. Ничего нового под вечер известно не стало. И вот теперь, спустя часы, когда лунный серп прорезал небесное полотно, парень уже начинал сомневаться в себе и в своих организаторских способностях. Ему снова припомнился вчерашний день, прекрасное утро… и Гермиона. При мысли о ней он сразу же собрался и понял, чего ему так не хватало. Её терпения, силы, уверенности. Ему не хватало её самой. Именно такой, какая она есть.

Гарри поднялся с кровати и подошёл к сундуку, аккуратно вытащил из него мантию-невидимку и тихо покинул спальню.

*

– Кто здесь?

Мадам Помфри над чем-то работала в кабинете, когда заслышала странный звук и вернулась в зал. Гарри нагло стоял прямо перед ней и старался ровно дышать. Женщина ещё раз огляделась – слабый свет с её палочки коснулся пустых коек и стен, – и наконец отправилась обратно. Гарри дождался, когда она прикроет дверь и осторожно двинулся к койке.

Заметно бледная даже в тусклом свете, льющемся от окна, Гермиона мирно спала, когда парень приблизился. Вместо очков на её глазах снова была плотная повязка. Только бы её зрение не ухудшилось, тревожно думалось Гарри, этого он себе точно не простит. Она должна улыбаться, ведь у неё самая превосходная и добрая улыбка, должна снова читать любимые книги и согревать тёплом своих глаз, должна ласкать или будоражить мягким или строгим голосом. Она просто… Не находя подходящих слов для множества мыслей, Гарри подошёл ещё ближе и осторожно протянул руку из-под мантии. Его пальцы, благоговея наравне с ним, едва коснулись аккуратной, некрепкой девичьей ладошки и скользнули к запястью. Слой бинта, очевидно, скрывал на нём свежую рану. Гарри поджал губы – наверное, его подруга что-то задела, когда падала, что ещё раз исключало несчастный случай, – но быстро оправился от злобы, заботливо взялся за край одеяла и подтянул его повыше. Гермиона, глубоко вдохнув, шевельнулась во сне, и её рука, такая мягкая и тёплая, снова соприкоснулась с его рукой, словно ища поддержку и защиту. Гарри осторожно её сжал и поднял на подругу полный нежности взгляд. Он вдруг ясно понял, что именно так давно хотел ей сказать.

– Ты мне очень нужна, – прозвучал его шёпот. – Больше, чем когда-либо.