– Живой? – спросил Габриэль, как только они вынырнули.
– Да, – выплюнул Дима вместе с водой. – Только ничего не вижу!
– Держись за меня.
– А куда я денусь?! Зачем ты это сделал?!
– Успокойся! – Габриэль был сыт по горло Диминой паникой. – Молчи и держись за меня, – де ла Кастри неспеша стал отплывать подальше от берега, поддерживая друга одной рукой.
Способность видеть возвращалась к Диме по мере того, как возвращалось в норму биение его перепуганного сердца. Они видели, как на берегу останавливались машины и экипажи. Люди глазели на них. Подъехали Служители, и кто-то снова прокричал в рупор: «Вам некуда бежать!» Габриэль показал в ответ средний палец.
– Сейчас они пришлют сюда водолазов или еще кого-нибудь, – пробормотал Дима.
– Пускай присылают. Это уже неважно.
Звук работающего двигателя, который Дима поначалу принял за шум машин на берегу, внезапно раздался совсем близко. Юноша повернул голову и увидел белый борт катера, раскачивающийся на волнах прямо перед ними. Кто-то скинул им сверху веревку.
– Ты первый, – и Габриэль подтолкнул Диму наверх.
Снова послышались звуки стрельбы, но берег был слишком далеко. Дима, дрожа всем телом, вскарабкался на борт, и тут же кто-то укутал его в одеяло и расцеловал.
– Эвви! – Дима обнял девушку. – Я так скучал…
– А любимого брата обнять? – поднявшийся вслед за Димой, Габриэль прервал их идиллию. Эвелин бросилась к нему, тут же заставив пожалеть о своей просьбе. – Ну, все! Хватит! – оттолкнув смеющуюся сестру, де ла Кастри вытер мокрые щеки. – Андрей, надо убираться отсюда как можно скорее!
Андрей коротко кивнул, и катер резко взял с места. Дима рухнул на Эвелин.
– Мне это нравится, – прошептал он ей на ухо. Он уже давно смирился с тем, кем она была.
Вместе с Эвелин Дима и Габриэль забрались в трюм, где попытались просушить одежду. Однако Габриэль не вынес и десятиминутного пребывания в обществе любовников и, сказав, что лучше просохнет на свежем воздухе, вышел на палубу. Его тошнило от этих лобызаний.
– Ты рад, что не слышишь шума вертолета над головой? – спросил он, усаживаясь рядом с Андреем. Тот стоял у штурвала, гордо выпрямившись, ведя свое судно, точно какой-нибудь пиратский капитан. Габриэль усмехнулся и подумал, что Андрею не хватает только бороды и деревянной ноги в придачу.
– Конечно, – ответил Андрей.
– Неужели ты и правда думал, что они вышлют вертолет только из-за одной разбитой витрины и угнанного мотоцикла? У Нового Правительства осталось всего два вертолета на целый мир! И хотя мы теперь намного ближе к Парижу, чем семнадцать лет назад, глупо ожидать, что там обеспокоятся каким-то Приютом для бомжей и наркоманов.
– Не только ты один буянишь по ночам, Габри. К тому же слухи могли разойтись, кто-нибудь мог узнать тебя и передать весточку премьер-министру. Если он узнает, кого я укрываю, Приют перестанет существовать. Отвезти Диму к тебе мог кто угодно, не нужно было делать это самому.
– Дима пошел бы только со мной.
– Возможно, – нехотя согласился Андрей после короткого молчания. – Но это не единственная причина, почему я волнуюсь. В последнее время мне кажется, что я теряю хватку. Вот тебя в Приюте, похоже, боятся по-настоящему, а я… Они злы с того момента, как я говорил с Димой, словно подслушали наш разговор! По их мнению, я должен лучше заботиться о них, но как? У меня нет средств! Приют разрастается, к нам приходит все больше людей, а Служители не хотят войти в наше положение. Я трачу все свое время на то, чтобы отыскать нам надежных поставщиков, и это касается не только наркотиков, но и продуктов. Однако пока что мои поиски не увенчались успехом, а наследство моей семьи тает на глазах. Нас ждет очередная голодная зима после того, как уйдут цыгане. И, честно, Габри, мне страшно.
Габриэль не ожидал от Андрея подобной исповеди. До этого момента он понятия не имел, что дела в Приюте обстоят так плохо. Молодой человек потер щеку, на которой никогда не появлялась щетина. Мало кто в их роду мог похвастаться растительностью на лице.
– Но чем я могу помочь тебе?
– К сожалению, ничем. Просто не бросайся своей жизнью и будь начеку.
Габриэль вздохнул:
– Я понимаю твои страхи. Но какой в этом смысл? Ты сам знаешь, сколько мне осталось. Наркоманы долго не живут. И я не хочу провести свои последние дни, прячась у тебя под юбкой. Пока у меня есть силы стоять на ногах, я буду поступать так, как мне захочется. Но не думай, что я не переживаю из-за Димы. Я вижу, как он успел привязаться ко мне… Непонятно, кстати, почему. И мне совестно. Ведь рано или поздно я вас оставлю, это факт.
– Не говори ерунды, – довольно грубо осадил его Андрей. – Ты еще меня переживешь.
Де ла Кастри хотел возразить, но Андрей махнул рукой, показывая, что разговор на эту тему закончен. И несколько минут они в полном молчании двигались по ночному озеру, прислушиваясь к недовольному ропоту воды за бортом и приглушенному смеху, который доносился до них из трюма.
– Ты не боишься оставлять их наедине? Рискуешь стать дядей.
– Эвелин уже взрослая девочка и знает, что делает…
Андрей сбавил скорость, и катер, плавно качаясь на волнах, вошел в широкое русло реки. Кругом было неестественно тихо, только ветер шуршал листвой на берегу, да вода билась о борт катера.
Когда-то здесь стоял город. Прекрасные дома возвышались вдоль реки, а широкие ярко освещенные проспекты были полны людей. Большая часть строений не смогла пережить страшной ночи, когда земля дрожала и расползалась под ногами, а с неба лился огненный дождь. Взрыв выкосил большую часть населения, дома пришли в негодность, и некому было их восстанавливать. Природа быстро взяла свое. Теперь, проплывая по реке, Габриэль лишь изредка мог разглядеть на берегу серый бок полуразрушенного здания, да кое-где обломки загнивающих пирсов и лодок. В темно-синем небе висели звезды, луна медленно тащила рыхлое брюхо вдоль горизонта, освещая руины, оставшиеся от некогда пышной архитектуры.
Они миновали, обвалившийся несколько лет назад, мост и подплыли ближе к берегу. С помощью Габриэля Андрей быстро привязал катер к ржавым металлическим стержням, торчащим из воды.
– И ты не боишься оставлять катер здесь? – изумился Дима.
Выбравшись на берег, Эвелин и Дима снова оказались в объятиях друг друга. Одного взгляда на них Габриэлю хватило, чтобы правдоподобно сымитировать приступ рвоты.
Андрей однако был более лоялен к влюбленным.
– Его заберут доверенные мне люди, – объяснил он и, посчитав свой ответ исчерпывающим, повел друзей по крутому склону наверх к чернеющей впереди недружелюбной границе леса.
Андрей вытащил пистолет и попросил всех держаться поближе к нему, впрочем, ни у кого из троих не возникло даже мысли отходить куда-то, настолько мрачной и опасной казалась чащоба вокруг. Руины старых домов, притаившиеся среди деревьев, разбитые дороги, заросшие травой, подвывания бездомных собак, чьи желтые глаза то и дело выглядывали из-за стен покореженных зданий. Дима был рад покинуть это место и увидеть впереди зовущие огни железнодорожной станции. Вся компания села в полупустой вагон и около часа тряслась в поезде, прислушиваясь к мерному стуку колес.
За окном было темно, и друзья не могли разглядеть заброшенные деревни и поселки, мимо которых проезжали. Знали только, что их было слишком много, чтобы когда-нибудь люди, пережившие Взрыв, смогли заселить эти места.
Андрей задремал, свесив голову на грудь. Габриэль застыл, закинув ногу на ногу и вперив печальный взгляд во мрак за окном. Он запретил Диме с Эвелин целоваться в его присутствии, и теперь парочка тихо шепталась.
Когда компания покинула поезд, вокзальные часы показывали пять утра. Деревня, в которой они оказались, была достаточно густо заселена, хотя и здесь по пути им попалось немало заброшенных домов. Около часа друзья брели по заросшим тропинкам под недружелюбным взглядом пустых черных окон, пока не попали на кладбище. Для Димы эта часть пути оказалась самой трудной. Он с детства боялся подобных мест, точно так же как пауков и темноты. Как только древние курганы и могилы остались позади, Дима постарался скорее забыть о том, что видел.
