Я всё это вижу. Молчание… Слово.

«Мне по-французски…»

И снова осколки.

Лишь капля кофейно-нечаянной встречи.

Из чашки.

На память…

22.

Сахар, четверть ложки. Две с горкой – это кофе. Имбирь, крупинки соли, корицу – щедро. Сливки…

Для мамы кофе мягкий… Я нежно пишу её утро

Над туркой плету настроение. Она ещё спит и не знает.

Шесть тридцать. Будильник… И кухню сплетает наш кофе, рисует эскизы меня и котёнка, рисует пастелью её отражение…

Отражение мамы.

А я люблю утро, когда оно сладко. Кофе с вареньем будит улыбки. Малина. Клубника. Сонные финики…

«Доброе утро!..»

Утро – недоброе. Кофе – хороший. Всегда. Как обычно. А я так старалась… Имбирь и корица, сливки. И с пенкой… Не то, очевидно… Завтра мне кофе ткать из кунжута с мускатным орехом… Я наколдую мамино утро…

В окно всё смотрю.

Тихонько вздыхаю. Мама молчит, но будто бы знает, что я там вдыхаю утро слепое, квадраты из окон и чёрные стёкла…

«Ну не вздыхай. Всё ещё будет…»

Всё хорошо. Когда-нибудь будет. Не думай. Всё будет. Терпи… Это утро.

Странное утро. Я его знаю – мной нарисовано… Было задумано.

Осень. Светает…

«Пройдёт. Ты не хмурься…»

И это не скучно, пожалуй. А страшно…

Я не надеюсь, не ожидаю «Доброе утро…»

«Оставь… Не выдумывай». Мама не знает всех моих вздохов, она их не видит…

Не выдумывай – лишнее.

«Лишнее…» - и я завернула половинку конфеты в фантик обратно, станет горчить раннее утро, если кусочка больше не будет…

Я просто хочу слишком много, наверно, отчаялась будто…

Я в этом утре немного побуду. Утро, не против? А вскоре исчезну рисованной кошкой, недочитанной книжкой, сказкой наивной. Укроюсь как пледом своей темнотою… Прятаться буду…

«Оставь…»

«Ты здесь лишняя. Ты неуместная…» Битая.

Прозрачное стёклышко, бесцветный осколок…

Молчи же… Молчи. Без тебя это знаю. Без твоей пустоты. Пустоты здесь с избытком. Молчи… Мы всегда говорим только лишнее. И лишней становится наша беседа….

Там, у меня, в кармане, есть тайна – завёрнута в фантик половинка конфеты. Мне ещё будет сегодня, я знаю.

Мне будет сладко, но пока это тайна.

А маме – не надо, каким бы чудесным не был мой кофе. Мой кофе – хороший. Всегда. Как обычно. Позволь, я создам тебе нежное утро из сливок, корицы, улыбки, рассвета. Доброе утро… Пряное… С осенью…

«Кофе с любовью и нежное утро. Полкилограмма…»

…Всё той же дорогой. Всегда, как обычно. Перроны да станции… Вы нарисуйте меня настоящую из вашего утра словом и мыслью. Тушью. Иголкой…

Но… Это всё мои странные танцы … Меня здесь не будет. Не будет, я лишняя. Пассажиры – картонные. Утро рисовано, стёрто и порвано…

Мне заполнять пространство эскизами, найденной быть хочу. Знаки расставила.

…Вагон. Захожу и ищу его взгляды. Не подойти – между нами бумаги, чьи-то рисунки и письма. Ворох картона, чужое да мятое… Пробраться бы ближе…

…Стою у окна.

Вы взглядом касаетесь, я – пребываю, проявляется город. Мой город и утро. Осень с рассветом, лёгким туманом…

Сохраню на флеш-карте новую запись. Сети раскину. Найдите. Читайте. Но имя моё – всё ещё тайна. Глупо, наверно. Конфеты в кармане…

Робко бросаю карты в пространство, руны и письма. Письма в две строчки – отдам своё имя. Вы познакомьтесь и дорисуйте…

По знакам, по меткам, когда-нибудь, может, найдёте ту запись, что на ладони…

23.

Я живу среди яблонь, в тени дикой станции. Мне улетать в поездах – я дарила своё пребывание им. Осколок себя…

…Скрипнуло утро кофейной колючкой, я в джезве огнём туманы варила, молоко подгорело, сплетая рассветы…

Мне жить незаметно, прокравшись котёнком в раннее утро, мне жить незаметно в тени этих яблонь, в тени этих станций и в тишине этих скрытых симпатий, симпатий взаимных пребывать свой сентябрь.

Осень повсюду…

Утро. Я – кофе. Кофе с туманом, корицей, прозревшим рассветом. Обретая желание, я просыпаюсь с мечтою о сущем. Я просыпаюсь в поисках смысла… Смысла намерений, что ветром и солнцем я заплетаю в длинные косы, песней и словом, молчанием, взглядом, туманом осенним. Огнём и водою вяжу своё утро.

Пути – на ладони, линии, точки, узором под кожей. Тенью на сердце. Тенью и светом.

Я ведь художник. Я – созерцание, правка да гибка этих реалий. Мне рисовать это вечное утро. Вечно юна, сука, колдунья…

Мне рисовать эти ладони – его и свои, наши портреты. Мне рисовать их вечно, наверно…

Верю – не верю в промысл этот. Буду чертить тайные знаки, символы, линии, точки и взгляды золотом осени, молочным рассветом, кофе имбирно-ванильным солёным, дождём на оконном стекле электрички. Пусть он читает, пусть он поверит.

Лицо своё вышью промысла нитью, и старые клёны мне шепчут подсказки – браслет из рябины, что у подъезда, и бусы из яблок…

Я же художник, плету свои сказки на этом холсте раннего утра. В тумане тропинку найду будто ёжик, ею идти на перрон этой станции, рядом с которой дом в тени яблонь. Дом на окраине странного города…

Кусочек мозаики ему приготовила, себя рисовала – лишь имя и номер. Вышло красиво.

И чистым листом ломкой бумаги хранила его в кармане все ночи. Близость молчания. Письма в две сточки. Имя и номер.

…Утро. Мой кофе туманен. Станция. Люди. Часы. Семь пятнадцать. Переезд и смотритель. Скамейки. Рассветы.

Перрон. Электричка.

Он с книгой.

Он с книгой всегда.

Всегда – как обычно.

Всё просто… Как явность.

Окно мне смотреть и звёзды, что меркнут, осколок луны полупрозрачный… Светает.

Как и меня, его не бывает. Он – с книгой, мне – окна…

Его пребывание с книгой в вагоне – моё пребывание в поезде этом, стоять у окна, щурясь в рассветы, касаясь луны, туманы вдыхая…

Тропинкой всё той же.

Да по касательной…

Я в тишине взаимных симпатий. Я здесь. Я в вагоне. Мне рядом присесть бы. Присесть и молчать – я же немая. Но я буду ждать. Ждать изменений…

Мне бы чуть ближе… И я пробираюсь в раннее утро будто бы призрак среди силуэтов…

И, перед тем, как сойти на перроне, ему передам тот отрывок из писем, ту зарисовку, потрет мой в две строчки. Отдам своё имя.

Кивнёт мне в ответ. Еле заметно. Взглядом проникнув, нащупав изнанку. Я теперь ближе, я – не картонка, может быть кукла – ломайте и клейте. Может котёнок, что уткнулся в ладошку. Ладошку пустую. Может быть, ведьма. Или русалочка… Линия. Точка.

Тропинкой идущая из жёлтых кирпичиков к стенам – и только.

Он возьмёт моё имя, усевшись на кухне, будет разглядывать этот листочек, первый осколок длинной мозаики. Первый кусочек, сладкое утро…

Стёкла цветные.

Изумрудные замки.

Разбитое счастье…

Он возьмёт моё имя, оторвавшись от книги, посмотрит, кивнёт, скажет «Спасибо…», но не поймёт. И не увидит. Я – не картонка.

«Доброе утро…» с мечтою о сущем…

24.

Пожелтела бумага неотправленных писем и опавшей листвой шелестит по тропинкам. Чаяно утро.

Дождь начался в лёгком раздумье сплетаемых песен. Дождь неслучаен, наверно. Быть может…

Иду по дорожке. Сейчас я прохожая. Как зарисовка. Мир лишь намечен линией мягкой, еле заметной. Простой. Карандашной.

Бумага для записей…

Листок из блокнота.

Иду по дорожке, осень рисуя. Вновь обернулся вздыхающий август шёпотом листьев, точкой и бездной…

…Дорога на станцию. Дождь всё рисует. Детали.

Художник.

Нам по пути, наверно, быть может. Он для меня утро рисует – дорогу и яблони, ветер, сентябрь, других таких же встречных прохожих. Персонажей… Если б он знал, что сам нарисован, мною задуман…

И всё будет сказано, всё нарисовано. Что-то разорвано. Другое оставлено…

Я дождь рисовала. Он неслучаен. Знала, что будет, не ожидая. Странно, наверно.

Будто волшебница… Нет.

Я – художница, живу на окраине, рядом со станцией…

…Утро. Перрон. Часы. Семь пятнадцать. Переезд и смотритель. Скамейки в тумане. Мокрое небо. Сентябрь.