Первый тур вовсю шел, поединки заканчивались быстро и ничего особо интересного не было. Принц Тристан с легкостью прошел, использовав хитрость против племянника старушки-Окхарт, сир Геррис немного повозился с молодым Кафференом, Гарлан Тиррел сорвал овации, проявив доброту к упавшему с лошади противнику, а Нед был необычайно молниеносен, выбив из седла лорда Дикона Тарли в первой же сшибке, несмотря на то, что тот был весьма видным рыцарем. Прошло еще несколько поединков, от которых она успела сильно подустать. Хотелось полежать на кровати и поиграть с Эли, но она должна была сидеть здесь в то время, как ее дорогой муж где-то прохлаждался.
Устало потерев виски, Старк выпрямилась, устраиваясь поудобней на жестком сидении и вполуха вслушиваясь в объявление участников последнего поединка первого тура, после которого наконец должен был пройти обед.
— Сир Патрек Маллистер из Сигарда против… — краснощекий мужчина осекся и весь покраснел, хмуро вглядываясь в пергамент. — Седьмое Пекло, — чертыхнувшись, он выпучил глаза и широко раскрыл рот, но скоро взял себя в руки и, откашлявшись, объявил имя противника уже ждавшего в середине двора Маллистера. — Против Его Величества Короля Эйгона VI Таргариена!
Толпа придворных сразу же зажужжала и заворошилась, как пчелиный улей, сидевшая рядом невестка восхищенно ахнула, при виде Эйгона в черных эмалированных доспехах, въезжавшего во двор на вороном жеребце, а Арье захотелось пришибить его за позерскую улыбку, сиявшую куда ярче рубина на застежке плаща, и она издала свистящий звук на выдохе, пытаясь выглядеть спокойной.
Любовь ее монаршего супруга ко всякого рода вниманию и почестям была безграничной и вот он вновь не смог сдержаться, решив потешить свое эго подобной мелочью. Можно было не сомневаться, кто победит: вряд ли кто-либо из участвующих осмелится навредить королю, так что их всех ждал театр одного актера.
Таргариен в два счета расправился с совсем стушевавшимся сиром Патреком, после чего сразу спустился с коня и подошел к нему, по-дружески помогая подняться. Рыцарь, казалось, позабыл о поражении и едва не дрожал от счастья, пожав руку Эйгону под громкие овации. Арья скривилась, как от зубной боли, и первой встала, прошествовав в Чертог. Весь обед он едва ли сел за стол, проболтав с лордами и рыцарями почти все время.
Конечно же, он делал вид, будто бы не замечает ее прожигающих взглядов, а Старк ужасно раздражалась от его поведения. Нет, она понимала, что это было лишь мелкой шалостью, но ее бесила показушность, с которой муж умудрялся все делать.
После полудня начался второй тур, и будь ее воля, она бы ушла, сославшись на плохое самочувствие, но участие Эйгона лишало ее подобной привилегии. Едва не заснув за поединками, Арья оживилась лишь когда в бою сошлись принц Тристан и сир Гарлан. Переломив, должно быть, с десяток копий, победу в конце вырвал Тиррел, который был куда опытней. Король сшибся с Дринквотером и легко разобрался с ним, даже доставив ей немного удовольствия при виде того, как бесящий ее дорниец пропахал своим смазливым лицом землю. Последним во втором туре и на сегодняшний день был поединок Эдрика и кузена Роберта, вышедшего на поле с подвязкой от Сансы.
Старк с трудом сдержала смешок, увидев то, как скривился Геррис, демонстративно отвернувшись, и встала, помахав кузену и пожелав ему удачи. Бой начался: зная Неда, Арья понимала, что шансов у Аррена нет, но искренне надеялась, что он проявит себя не хуже Рикона. Кузен держался около четырех минут, но все заметили, что Дейн более агрессивен, чем обычно. На четвертой сшибке, его удар по щиту с полумесяцем был настолько сильным, что лорд Долины вылетел из седла, неудачно упав. Крики и хлопки зрелищной победе Меча Зари стихли, когда стало понятно, что Роберт слишком долго не шевелится. Взволнованная Старк вскочила, успев к лежавшему на спине кузену одновременно с мейстером и Риконом. С помощью брата и оруженосцев из Долины, Аррена понесли в лазарет, и Арья с Сансой пошли с ними. У кузена был перелом руки и несколько ушибов, он специально строил из себя больного, убедив Сансу остаться с ним, на что Арья лишь хмыкнула, оставив их наедине. На выходе она пересеклась с Недом, но он лишь кивнул ей, быстро зайдя в палату.
На вечернем пиру все шептались о турнире: больше всего обсуждали отвагу и искусность Его Величества, но также болтали и о том, что сир Эдрик не соизволил даже подойти к поверженному Аррену. От этих глупых пересудов у нее разболелась голова, и она ушла к себе еще до окончания ужина.
Второй день турнира пролетел не заметно, но очень медленно: в полуфинал вышли сир Гарлан, Эйгон, Нед и, весьма неожиданно, Мишель Редфорт, в последний момент вырвавший победу у Рикона. Младший брат потом весь день сокрушался, и им пришлось потратить немало времени, чтобы убедить его в том, что он достойно выступил. Довольный муж ночью никак не мог заткнуться и Арья была вынуждена несколько часов слушать его бесконечную болтовню. Конечно же, король был уверен в будущей победе и уже фантазировал, как положит венок из синих роз на ее колени. Старк не решилась возразить ему и только поддакивала, под конец просто заткнув его поцелуем. Хоть она и считала бахвальство Грифа излишним, но не признать его навыков и умения не могла. Пожалуй, у него действительно был шанс. Особенно, если на жеребьевке ему не попадется Тиррел.
Серо-голубое платье из плотного шелка, расшитое цветочным узором на рукавах и лифе, присланное Сансой утром, слишком явно намекало на образ Лианны на Харренхолльском Турнире и не особо нравилось ей, но Арье хотелось обрадовать Эйгона, а это было самым меньшим, что она могла сделать. Она никогда бы не призналась, но, пожалуй, ей действительно хотелось, чтобы Таргариен одержал победу. У нее было непривычно взволнованное настроение, и Старк даже отказалась от обычной строгой прически, оставив волосы распущенными.
Честно, Арья подумала, что немного переборщила: все взгляды были устремлены на нее, и она успела пожалеть о сегодняшнем наряде, чувствуя себя некомфортно под десятками взглядов. Правда, ее мучения оказались не напрасны: Эйгон и при выходе на прошлые поединки просил у нее удачи, но на этот раз реакция толпы придворных на это перешло все границы, а счастливая улыбка и восхищенный взгляд мужа стали последними аргументами, доказавшими правильность ее выбора.
Воодушевленный Эйгон легко одержал победу, пройдя в финал, и еще долго махал радостно кричавшим людям, буквально купаясь в лучах славы.
— Слишком рано он празднует победу, — когда король обернул лошадь, уезжая с поля, Арья услышала голос Джона и обернулась к нему. — Как бы не растерял пыл, — их взгляды пересеклись на секунду, и она рассмеялась, соглашаясь с ним. — Я пойду к нему, — рвано кивнув ей, брат встал со своего места, покинув балкон так быстро, что она даже не успела ничего сказать.
У Арьи было слишком хорошее настроение, чтобы обращать внимание на странности Джона, хоть она и подозревала, что причина этого кроется в ее внешнем виде. Она ведь знала, как болезненно он воспринимает любое напоминание о матери, и все равно вырядилась как Лианна. Это было эгоистично с ее стороны, но желание обрадовать Эйгона все же пересилило в ней.
Следующий поединок обещал быть весьма интересным: многие ставили на их столкновение в финале, но сир Гарлан и Нед встретились немногим раньше и только один из них мог пройти дальше. Хоть это происходило далеко от их ложа, Старк прекрасно слышала то, как идут ожесточенные споры и повышаются ставки. Мнения рознились, а страсти накалились до предела так, что пара оруженосцев даже сцепились друг с другом, и страже пришлось разнимать их.
На выходе сир Гарлан сиял ослепительной улыбкой, в дань уважения погибшему брату, облаченный в плащ, расшитый свежими цветами, а Эдрик был хмур и сосредоточен. Общая атмосфера повлияла и на нее, так что Арья с интересом наблюдала за ходом столкновения, едва не вскакивая с места каждый раз, когда рыцари ломали копья. Кажется, это был самый долгий бой за все время турнира и, чем дольше он длился, тем больше она убеждалась в победе Тиррела. Уверенность и легкость его движений поражала, он явно теснил Дейна, едва державшегося на лошади, но при очередном жестком ударе, дорниец сумел каким-то чудом удержаться в седле, в то время, как его противник полетел вниз, едва не попав под копыта собственного скакуна.
